Горячая гей библиотека

Жемчужина

Часть 2

Однажды Олигарх решил запечатлеть Максимку в фотографии. Мастер-фотограф немного потрудился над его образом и предложил снять полулежа. Он лежал голым на диване, покрытом черным бархатом, как редкая дорогая красивая жемчужина на витрине. Перламутровая белая расстегнутая рубашка с выпуклыми разводами, перламутровыми пуговицами и бело-розовое тело создавали неповторимую красоту и свежесть. Дельфин весело улыбался на животе. Фотография получились великолепной и эротичной.

Но не только хозяин любовался Максимом. Вскоре Максимка стал замечать внимание и блеск глаз одного из охранников. Это был крупный брюнетистый качок, которого нельзя было назвать красавцем, но что-то в нем было животно-сексуальное. Он постоянно смотрел на Макса долгим откровенным взглядом. При появлении же хозяина глаза потухали, и лицо становилось равнодушно-скучающим. Поначалу Максимка не обращал на него внимания, но от скуки и от безделья стал обтираться возле него. Сашка неплохо разбирался в автомобилях, и они нашли общую тему.

И однажды в гараже Сашка спросил его:

- Не скучно тебе здесь, с папиком?

- А что делать? - вопросом на вопрос ответил тот.

Сашка очень откровенно посмотрел на него и сказал:

- Могу помочь...

Максим понял и, также посмотрев откровенно в глаза, сказал:

- Давай...

- Приходи сегодня к нам, в охранную... Вечером... Часов в двенадцать... Папика не будет, он останется в городе.

Ночь погасила солнце и зажгла фонари на улице и лампочки в окнах. Ближе к полуночи окна тоже становились темными. Дом засыпал. Только в комнате охраны горел свет и голубели мониторы наблюдения. Тенью проскользнул Максим туда. И застыл изумленно на пороге. Кроме Сашки был еще один охранник - Дима.

- Заходи, не бойся, мы тебя не съедим, - засмеялся качок.

Они посидели, поболтали не о чем, пока Сашка не сказал напарнику:

- Пойди, прогуляйся.

Тот усмехнулся и вышел.

Сашка не стал терять времени и сразу полез расстегивать пацану джинсы. Максиму было немного неприятно, что это делалось так сразу, и об этом еще кто-то знает. Он стал отпихивать его слабо.

- Да ладно, чего ты ломаешься? - ласково спросил Сашка.

И еще настойчивее стал раздевать его. У Максимки уже хорошо стоял член. Он тоже сквозь брюки сжал Сашкин член. Там было что сжимать. Он еле умещался в максимкиной руке.

Было больно и сладко. Сквозь слезы и стон он просил: "Еще... еще!"... Сашка был как машина. Когда он кончил, Максимка весь был мокрый от пота и от сашкиной спермы. Она была везде: на лице, на губах, на груди, на животе, в анусе, под ним. Она казалась ядом, который проникал в кожу и выжигал пятна.

- Тебе понравилось?

- Да...

Было тяжело ходить. Боль, сладкая и сильная, была пекущей и отдавалась в копчик. Болело в промежности. В голове был туман.

- На, выпей... - таблетка провалилась в тело.

Через несколько минут стало легко и не больно, даже весело. Легкий ком все еще чувствовался в анусе, но он уже не так сильно болел.

- Сильно болит? - посочувствовал Сашка. - Раздвинь ноги и полежи так, от этого еще никто не умирал, - съехидничал он и добавил. - Да, пидорок?

- Да, - улыбнулся Максим, почему-то смущаясь.

Он лежал на спине и, широко раздвинув и подняв ноги, придержал их руками в позе ожидания.

Сашка смотрел на него и посмеивался.

- Будешь еще?

- Да, - тихо простонал он.

- Ладно, отдыхай пока. Ноги не опускай...

Было далеко уже за полночь, когда Максимка уходил. Сашка, полуобняв его, сказал:

- Ну, теперь мы с папиком почти родственники: ебем одну и ту же сучку.

Теперь наступила очередь Максимки поиздеваться:

- А если папик узнает? Куда пойдешь работать?

И изумляясь резкой перемене в лице Сашки от веселой усмешки до неприятного удивления, добавил:

- Ты мне таблеточек еще подкинь, - и добавил, - хорошие они у тебя.

Жизнь замкнутого пространства хороша и плоха тем, что все известно, даже мысли. О них уже знали все, кроме хозяина. Но мир не без добрых людей - донесли.

Наказание наступило мгновенно. Максимка стоял в его кабинете, нервно и смущенно переминаясь с ноги на ногу. Голова была опущена, и глаза смотрели вниз на дорогой ковер. Было неприятно и стыдно. "Скорей бы это все закончилось", - настойчиво вертелось в голове.

- Было? - тихо спросил Олигарх, багровея и надуваясь.

- Да...

- Чего тебе не хватает, мразь малая? - хозяин начал кричать, все повышая и повышая тон. - Я тебя вытащил из помойки, с улицы взял, где ты отсасывал у всех подряд, дал тебе все, что нужно! А ты меня так отблагодарил?! У тебя жопа уже, как дупло была!

Приблизился и схватил за футболку. Его лицо было красным от надрыва, глаза безумно сверкали. И вдруг он ударил его в лицо. Максимка закрыл лицо руками и сразу как-то обмяк, повиснув на его руке. Затем упал на пол. Но Олигарха уже ничто не могло остановить - он стал бешенным. Бил ногами куда попало. Парнишка, свернувшись в клубочек, никак не сопротивлялся - он уже в своей жизни знал, что так будет лучше. Только сжался и терпел. Лишь иногда стонал, когда было особенно больно.

Напор стал утихать и ослаб. Олигарх тяжело дышал, был весь потный. Глаза еще были затуманенные, но стали проясняться. Он посмотрел на лежащее тело Максимки, развернулся и вышел.

Следующим был Сашка.

- Это правда, что он сказал? - он смотрел прямо в глаза Сашки своим тяжелым немигающим взглядом.

- Что? Что он сказал? Шеф, и вы поверили этой пидовке? Вы же меня знаете много лет! - Сашка занервничал и стал говорить громко. - Нет, ничего не было!

- Не ври...

Хозяин внимательно и настойчиво смотрел. Затем одним выдохом сказал:

- Можешь идти, ты у меня больше не работаешь...

Сашка побледнел, как-то пытался еще сопротивляться, но сам уже чувствовал, что это бесполезно.

- Шеф, прости! Не знаю, что на меня нашло... Ну, ты же видел его, он же любого черта соблазнит... А у меня жена, маленький ребенок... Шеф, не выкидывай меня...

Лицо Сашки сейчас напоминало лицо ребенка, вот-вот готовящего заплакать. Он просящее смотрел на хозяина.

- Нет... Иди...

Олигарх равнодушно опустил глаза, давая понять, что разговор окончен.

***

Жемчужина лежала, живая и одинокая, среди мертвых, красивых драгоценных камней и холодного золота. Особенно было страшно ночью, когда гас свет и ужасная тишина и жуткий мрак царствовали всюду. Духи камней просыпались и бродили по помещению то превращаясь в чудовищ, то медленно повисая в воздухе. Иногда они окружали ее, и она еще сильнее от страха вдавливалась в черный бархат коробочки.

***

Прошло несколько дней.

Максимка не показывался на глаза, избегал всех. Все его тело болело. Глаз опух и налился синим цветом. Большие фиолетовые пятна были на спине, руках, на попке - он весь был в синяках. И сидел в своей комнате и скулил. Он был похож на побитую собаку, поджавшую хвост и преданно смотрящую в глаза хозяина и ждущей милости. Но Олигарх не торопился.

Однажды он зашел к парню, когда тот сидел перед монитором.

- Чего сидишь, носом шмыргаешь? - грубо спросил он.

- Рассказ прочитал, жалостливый, - глаза были на мокром месте.

- Шо за рассказ? - он заглянув через плечо.

- Про пацана, который пропал.

- Этот?

На черном фоне экрана были выделены белые буквы текста.

- Как называется? А ну, переведи на начало...

"Зимняя бабочка".

- Шо за хрень? Разве зимой бывают бабочки?

Первые строки текста были: "Бабочка была большая белая с перламутровыми отливами". Присел и начал читать. Прочел на одном дыхании, не отрываясь от экрана и ни на что не обращая внимания. Непроизвольно, как в детстве, покусывал ногти. Дойдя до последней фразы "Да и разве нужны бабочки зимой?", отодвинулся от монитора и тихо, и молча сидел, все еще находясь во власти рассказа. Затем медленно встал и вышел, ничего не сказав, лишь потрепав по затылку парня.

Было грустно и печально. Почему-то вспомнилось детство, плюшевый мишка с пришитым ухом, ласковые руки матери. Дорого бы он сейчас отдал за все это, за возврат в то время, в ту жизнь. Щемящее чувство жалости к себе, к своим годам, к утраченным возможностям, к другой, светлой и доброй, жизни застыло в нем.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Любовь и романтика, За деньги

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>