Горячая гей библиотека

Гомоборцы (глава 1)

Часть 1

Лучи заходящего солнца косо бьют в окно, высвечивая запылённость давно не мытых стёкол, и - содрогающийся от толчков Колька, повернув голову набок, смотрит, как навстречу этим лучам с бессмысленным упорством бьётся о стекло одинокая муха... "Встану - убью", - думает Колька, безвольно содрогаясь от ритмично долбящих толчков; он лежит на постели, подняв вверх полусогнутые в коленях ноги, и - нависая над ним, Гоблин Никандрович Гомофобов, активист движения "За моральное возрождение", размашисто двигает бёдрами, совершая с лежащим на спине Колькой "богомерзкий акт"... "Убью", - флегматично думает Колька, следя глазами за глупой мухой, безуспешно бьющейся в запыленное стекло.

Муха, не зная, что судьба её уже предрешена, с жужжанием тупо бьётся о стекло - смотреть на это скучно, и Колька, машинально облизнув губы, переводит взгляд на трюмо, стоящее в противоположном углу комнаты, - в зеркале хорошо видно, как ритмично колышется белый зад Гоблина Никандровича... нависая над Колькой, Гоблин Никандрович сладострастно двигает бедрами, отчего член его, обильно смазанный вазелином, легко скользит в Колькином очке, словно поршень во втулке, - Колька, оторвав взгляд от зеркала - от белых, синхронно движущихся ягодиц - невольно смотрит снизу вверх на лицо своего наставника.

- Что? - не прекращая вверх-вниз двигать бёдрами, выдыхает Гоблин Никандрович. На лбу его выступила хорошо заметная испарина, и лицо раскраснелось от напряжения.

- Ничего, - отзывается Колька. - Скоро?

- Подожди... нетерпеливый какой! - урчит Гомофобов, не прекращая двигать бёдрами.

Очко у Кольки хотя и растянуто, вполне приспособлено для подобных дел, но вместе с тем оно ещё не раздолбано, не разжевано бесчисленным количеством раз - мышцы сфинктера туго обжимают скользящий член, и Гоблин Никандрович, с шумом втягивая в себя воздух носом - выдыхая его ртом, сопит от сладостного напряжения; у большинства сограждан еще не окончился рабочий день, а в одной из квартир на третьем этаже ритмично скрипят пружины - совершается гомосексуальный акт...

"Вот ведь... - в который раз думает Колька, с отстранённым любопытством глядя снизу вверх на изрядно вспотевшее лицо Гоблина Никандровича. - На словах - одно, а на деле - совсем другое... а зачем?"

Вопрос этот - "зачем?" - возникает у Кольки спонтанно, и, глядя снизу вверх на изрядно вспотевшее лицо нависающего над ним Гоблина Никандровича, Колька невольно вспоминает, как Гоблин Никандрович накануне акции, направленной "против засилья голубых", называл голубых "извращенцами"... и недавно говорил - то же самое... "а зачем?" - думает Колька, содрогаясь от толчков; лично для себя Колька во всём этом ничего особенного не видит, и не видит он ничего особенного вовсе не потому, что он убеждённый гей или в душе имеет к такому сексу какую-либо неодолимую склонность, а как раз таки наоборот - потому он не видит ничего особенного, что он, то есть Колька, сам еще толком не знает, какая у него на самом деле ориентация; выполняя пассивную роль, никакого удовольствия Колька не испытывает, и даже более того: от секса такого он, Колька, вообще нисколько не тащится... да, не тащится; и в то же время у него, у Кольки, совершенно отсутствует какое-либо негативное отношение к однополому сексу - нет у Кольки, как у иных пацанов, никакого отторжения... вот и получается, что ни стремления, ни отторжения у Кольки нет - в собственной своей ориентации Колька в свои восемнадцать лет еще никак не определился, и потому он воспринимает своё пассивное участие в половых актах с Гоблином Никандровичем как нечто несущественное... такой вот он человек! Даже в первый раз он сделал это - подставил зад - не испытывая каких-то особых чувств... ну, то есть, не было у Кольки ни желания, ни возбуждения, ни страха, ни сладострастия даже в первый раз: Лёха, по соседству живший парень, как-то вечером стал Кольку к этому склонять, и Колька, не особенно удивившись Лёхиному желанию, без всякой тягомотины тут же подставил - в жопу Лёхе дал... ну, а чего было жаться - чего было тягомотиться? Дал, не дал... какая, блин, разница?

Муха, уставшая биться о стекло, на какое-то время замолкает, и теперь в наступившей тишине только слышно, как ритмично скрипит старая двуспальная кровать да как тяжко, взахлёб дышит Гоблин Никандрович - борец за моральное возрождение... вжик-вжик, вжик-вжик - скрипят пружины кровати, и Колька, в такт этому скрипу колыхая поднятыми вверх ногами, даже не знает, с кем именно - с Лёхой или с Гоблином Никандровичем - это делать лучше, - глядя на вспотевшее лицо Гоблина Никандровича, Колька от нечего делать вспоминает, как всё это у него было с Лёхой...

А было - так. Лёха, живший с Колькой по соседству, весной вернулся из армии, и однажды, в самом начале лета, зашел к Колькиному отцу - попросить гаечные ключи. Отца Колькиного дома не было. И матери - тоже не было. Они - Лёха и Колька - покурили, и Лёха предложил Кольке посмотреть, какую он, Лёха, купил машину. Машина была старая, отечественная и, кроме того, требовала капитального ремонта, но Лёха сказал Кольке, что эта машина - на первое время, и Колька с Лёхой согласился: любая машина, даже старая, даже отечественная, в любом случае лучше, чем быть совсем "без колёс". Машину Лёха ремонтировал сам - для этого Лёхе нужны были какие-то ключи, которых у него не было и которые он хотел попросить у Колькиного отца, но так как с ключами вышла осечка, Лёха - от нечего делать - предложил Кольке попить пивка. Колька только что сдал экзамены - и уже отнёс документы в училище, где никаких экзаменов не требовалось, - было лето, вечерело, в недвижно застывшем воздухе замысловато вилась мошка, Колька и Лёха сходили в ближайший магазинчик - Лёха купил три литра пива, купил к пиву два пакетика с сушеными кальмарами, и они вновь вернулись в гараж... когда пиво уже подходило к концу, чуть захмелевший Лёха положил руку на плечо чуть захмелевшему Кольке, на правах старшего наглядно объясняя, "как надо пацану фаловать шмар", - Колька не дернулся, не отстранился - он, подчиняясь Лёхиной руке, податливо прижался к Лёхе плечом, и Лёха, пристально глядя Кольке в глаза, неожиданно проговорил:

- А в армии, где шмар нет, пацаны это делают... знаешь, как делают?

- Как? - словно эхо, отозвался Колька.

- А так... друг с другом кайфуют, если кому невтерпёж становится... - глухо проговорил Лёха, одновременно с этими словами сильнее прижимая, притискивая Кольку к себе.

- Как голубые? - отозвался в ответ Колька, и в голосе Колькином, безмятежно спокойном, не было ни смущения, ни возбуждения, ни малолетнего гыгыканья, каким пацаны сплошь и рядом отзываются на слово "голубой", чувствуя свою собственную неуверенность.

- Ну... типа того, - Лёха тихо, возбуждённо рассмеялся. - Типа того... - и, видя, что Колька по-прежнему не делает никаких попыток отстраниться, высвободиться из его объятия, вдруг прошептал, обдавая Колькино ухо горячим дыханием: - Хочешь попробовать?

- Что? - Колька не сразу понял, о чём Лёха говорит - что именно он ему, Кольке, предлагает.

- Ну, это самое... - Лёха снова рассмеялся. - Как в армии... как солдаты в армии - хочешь?

До Кольки дошло, о чём Лёха его спрашивает, - захмелевший Колька, по-прежнему не пытаясь от Лёхи отстраниться, с любопытством посмотрел Лёхе в глаза:

- А ты?

- Что? - Лёха то ли не понял вопроса, то ли сделал вид, что не понял.

- Ну, как солдаты... ты сам - хочешь? - уточнил свой вопрос Колька.

- Ну, а что? Один раз - не педераст... давай? - Лёха, вопросительно глядя в Колькины глаза, приглушенно рассмеялся деревянным - неестественным - смехом.... на улице было почти темно; электрический свет в гараже не горел - двери была распахнуты, и гараж был освещен внутри светом лунным.

- Ну? - оборвав смех, Лёха вопрошающе толкнул Кольку плечом. - Давай?

Что почувствовал Колька, услышав от Лёхи "давай"? А ничего не почувствовал... ну, то есть, совсем ничего.

- Давай, - флегматично отозвался Колька, и снова в Колькином голосе не было ни страха, ни смущения, ни даже удивления... как, впрочем, не было в его голосе ни малейшего намёка на какое-либо сексуальное возбуждение, - Колька, отвечая Лёхе, сказал своё "давай", почти не задумываясь... выпитое пиво чуть ударило в голову, было начало лета, был вечер - на улице было уже темно, - Лёха, услышав Колькино "давай", ещё сильнее прижал, притиснул Кольку к себе, одновременно скользнув рукой по Колькиному бедру - к ягодицам.

- А ты что - не боишься? - горячо, возбуждённо прошептал Лёха, еще до конца не веря, что так чудесно, так сказочно всё сложилось, и вместе с тем уже сладостно предвкушая половой акт. - Или, может, ты уже пробовал? А? С пацанами - пробовал?

- Ни с кем я не пробовал, - спокойно отозвался Колька, позволяя Лёхе нетерпеливо лапать его через шорты между раздвинутых ног. - А чего бояться?

- Это я так... просто так спросил, - тут же отозвался Лёха. Он разжал объятия. - Значит, так... ты, Колёк, здесь минуту посиди, а я крем... крем возьму, и назад - я быстро! Хорошо? Посидишь тут?

- Ладно, - по-прежнему спокойно отозвался Колька, и Лёха тут же пулей выскочил из гаража - за вазелином... там, в гараже, это и случилось, - вдоль стены стоял неширокий низкий топчан, и на нём, на этом топчане, Лёха Кольку "сделал" - в жопу его трахнул... они даже не раздевались полностью, а лишь приспустили шорты - двери в гараж Лёха прикрыл, в гараже стало темно, они делали всё на ощупь, и Кольке, когда Лёха, пристроившись, стал засовывать, сделалось больно, но Колька, закусив губу, боль эту, тупо распирающую, обжигающе горячую, молча выдержал, - член Лёхин вдавился, вошел в Колькино очко полностью - очко податливо разжалось, растянулось до нужного диаметра, и Лёха, двигая бёдрами, сопя, содрогаясь от наслаждения, умело натянул покорно лежащего Кольку в зад, трахнул его "как солдат солдата", а потом они оба, натянув шорты, допили пиво, посидели ещё немного, не фиксируя на произошедшем какого-либо внимания, и Колька, сказав Лёхе: "Ну, я пойду", - пошел домой; словно ничего и не было...

Дома уже были родители, - Колька, сказав, что был у соседа Лёхи, с удовольствием поужинал, посмотрел по "ящику" какой-то боевик, и - без всяких угрызений, без каких-либо особых мыслей спокойно завалился спать... вот как всё это было у Кольки впервые - в первый, то есть, раз; было - словно не было...

Ритмично дёргая поднятыми вверх ступнями ног, Колька смотрит снизу вверх на лысину нависающего над ним Гоблина Никандровича; вжик... вжик... - скрипят пружины кровати... "Неутомимый какой... - думает Колька, глядя на лёгкую испарину, выступившую на лбу Гомофобова. - Или, может, он не может кончить?" - думает Колька; желая помочь Гоблину Никандровичу, Колька начинает двигать снизу вверх распахнутой задницей, устремляя очко навстречу члену, но делать это Колька не умеет - получается всё это не синхронно, и Колька затею эту оставляет, - пусть Гоблин трудится сам...

страницы [1] [2] [3] . . . [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Любовь и романтика, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>