Горячая гей библиотека

Горько

Часть 3

Глаза боятся

Любовь и секс в моем понимании - это очень разные сферы человеческого общения и не всегда совместимые.

С человеком, которого я не люблю мне легко договориться о чём угодно, я не стыжусь перед нелюбимым или нелюбимой своих недостатков. Если я не очарован человеком, то я мысленно раскладываю его достоинства и недостатки по полочкам, взвешиваю и (возможно, не всегда по праву) считаю, что я его ничуть не хуже. Так почему бы мне, не слиться с ним в экстазе?

С любимым сложнее. Любимому я строю пьедестал, сам его туда взгромождаю, а потом не могу допрыгнуть. Я не вижу недостатков любимого и преувеличиваю достоинства. Любимый для меня совершенство. А я? - О-о! Как мне теперь до него далеко! Как же я своего полубога буду в позу нагибать? А? Неувязочка.

Поэтому люблю я обычно платонически до тех пор, пока мой повелитель не нагнет меня в позу сам. Как он догадается? А я и не рассчитывал никогда на то, что кто-то догадается - любил молча, и ничего не пытался намекать.

Я очень боюсь причинить любимому боль, обидеть случайно брошенным словом, неудачной шуткой. Моё чувство юмора куда-то девается, а так как интеллектуалом я никогда не был и пока не намечается, то в этом влюбленном состоянии я становлюсь полнейшим дебилом, способным отпугнуть даже самый терпеливый объект моей любви.

До встречи с Юркой я о своих проблемах любви не подозревал еще и меры принять не успел, все мои потуги и идиотизмы обрушились на него без предупреждения, но Юрка, на моё счастье, о моей к нему любви не задумывался и считал меня просто придурком. Как я мог обижаться? Мой идеал имел полное право считать меня кем угодно.

Когда я пытался быть интересным Юрке, он с досадой говорил мне:

- Ну, чё ты мелешь, придурок. Не надо читать дорогие журналы и удивлять меня тут сенсациями всякими. Давай за жизнь попиздим. Я замолкал, он говорил за жизнь, я слушал.

У Юрки были невероятно выразительные карие глаза, подвижные, живые. Он редко улыбался во весь рот, часто только глазами. За его едва уловимой мимикой я следил часами - помню, наверное, каждую черточку на его лице. Я пожирал его взглядом, а дотронуться боялся.

Всю неделю до свадьбы я каждый вечер приходил после тренировки к Юрке, сидел до часу, до двух ночи. Марго была озабочена своим свадебным туалетом. А я ни разу не померил костюм, забрал его из ателье и повесил в шкаф, как он был в пакете на вешалке. Мать после моего ночного загула со мной не разговаривала, мне так было даже легче Теще я наврал по телефону, что приболел, но до свадьбы обязался выздороветь - она восприняла с сомнением, но не визжала.

В среду я остался у Юрки ночевать, и мы с ним спали на одной кровати, не по-братски обнявшись, но я не чувствовал его возбуждения - мы просто спали. У меня все внутри горело, ракета моя впивалась ему в бедро, но он и бровью не повел.

Нормальные люди меня, наверное, не поймут. Как так лежать в постели с любимым, хотеть его и не предпринять ни одной попытки к штурму его (ну, не совсем сердца) тела?

Ох, да, были бы мы с Юркой просто друганы закадычные, я бы не постеснялся сказать о своих желаниях, но я так обадел от него, именно втрескался по уши, что идеализировал его как святого. А святому секс разве нужен?

Мы с ним пели песни, разговаривали, он показывал и рассказывал для чего у него какая аппаратура, рассказывал о службе. Мне, выросшему в военном городке, его проблемы и юмор его были близки и понятны. Юрка служил по контракту, после срочной остался. У него была возможность жить в квартире своего двоюродного брата, находящейся совсем недалеко от части. Брат его двоюродный уехал работать за границу на несколько лет, я его ни разу не видел и в последствии.

Юрка за всю неделю ни разу не заговорил о девушках, да и вообще на тему секса не проронил ни слова, мне было удивительно это, но я боялся спрашивать, думал у него есть какая-то рана душевная. "Захочет, сам расскажет", - рассудил я.

А в субботу была свадьба. Спал я перед свадьбой как убитый, совершенно не волновался, и полдня бракосочетания прошли как во сне.

Помню, Марго была как торт, платье у неё было белое, с розовыми и с кремовыми вставками. Мы очень долго ждали росписи в ЗАГСе. Я, находясь в полукоматозном состоянии, держал Марго под пальцы в перчатке. На лицах гостей, из которых я знал только маму, тещу с тестем и своего свидетеля Борю, сияли улыбки, а в голове моей играла музыка, и я очень отчетливо слышал Юркин голос:

...Я так одинок в этот час,
Что хочу умереть.

Мне некуда деться,
Свой мир я разрушил,
По мне плачет только свеча
На холодной заре...

Если бы я знал, что и следующий куплет этой песни для меня станет реальностью, я бы бросил всё и ушел прямо из ЗАГСа. Нет, всё случилось не в точности как в песне, но...

Да, я был подонком...

Я женился на девушке, которую не любил, кроме того, я безумно не хотел жить размеренной семейной жизнью. Если бы тогда на свадьбе у меня спросили, буду ли я изменять жене с мужиками, я ответил бы, не раздумывая: "Буду!"

Я уже ей изменял - я любил Юрку.

Мало того, под крики "Горько!" на душе я не ощущал ни радости, ни горечи. Я думал о том, что женитьба моя не является препятствием на пути к любимому, а скорее, наоборот, оправдывает мою платоническую (не плотскую) любовь к Юрке. Я плавал в состоянии какой-то сладкой грусти и уже скучал по Юркиным глазам по его разговорам за жизнь и по такому полюбившемуся мне, совсем родному голосу.

Брачная ночь, хоть и была у нас с Марго не первой, но удалась на славу. Как всегда после моральных потрясений я как следует, выложился в постели, чему Марго не удивилась, приняв как должное.

Марго тянула меня за границу, медовый месяц провести на Тенерифе или на Корсике, но я нашел отговорку - в августе намечались (не очень важные) соревнования, мне надо было готовиться. Ради медового месяца меня бы отпустил Титаник в отпуск, не стал бы заявлять меня на соревнования, но я не хотел уезжать от Юрки. Для встречи с ним у меня находилось время и возможности.

Раз в неделю я сопровождал жену на какую-нибудь вечеринку, чтобы она могла продемонстрировать свои нарядные обновки друзьям и подругам, она напивалась, и я вёз её домой, считая свой супружеский долг выполненным.

Марго часто ездила к своей матери на дачу - меня, наверное, обсуждали с тещей. А мы с Юркой загорали на берегу нашей речки, почти весь Юркин отпуск в июле. Я делал утром тренировку и шел на наше место к двум часам, обычно Юрка уже валялся на солнышке или строил крепости из песка у самой воды с местной малышней.

В тот день я как обычно пришел искупаться, Юрка заметил меня, махнул рукой. Я понял, что он подойдет, как только закончит фортификационное сооружение. Улегся на свою половину нашего с ним покрывала, погреться перед купанием.

Юрка вихрем налетел и закрыл от меня солнце, упал надо мной на руки и капли воды с его тела капали мне на шею, на грудь. Он не коснулся меня, но его порывистое дыхание после небольшого забега меня возбуждало и эти капельки, которые всё падали, падали - ласкали словно поцелуи.

Мне не хотелось открывать глаза, я замер и наслаждался.

- Ну, ты тормоз, Жека! - Кинул он мне комплиментище. - Никакой реакции!

Реакция, к слову сказать, была заметна через тонкие мои плавки. Юрка, разочарованный отсутствием моего испуга, улегся рядом и закурил. Я посматривал краем глаза, щурясь от солнышка, как он комкает влажными пальцами сигарету.

- Везет тебе Жека, - было прекрасно видно, куда он смотрит.

- Да, мне часто везет. - Согласился я, действительно, нередко выезжал я в жизни на одной своей наглости.

- Жек, ты от стояка не устаешь? Целыми днями у тебя то на полувзводе, то наготове. От допинга что ли? - Юрка бесцеремонно потянул мои плавки вверх, видимо, ему стало за меня стыдно перед детьми, которые были от нас на расстоянии где-то метров сто и моим стояком явно не интересовались.

- У меня не целыми днями, - я перевернулся на живот. - Химию я пока не трачу, рано еще, в конце августа турнир без доп-конроля, я захимичусь поближе к соревнованиям.

- Тебе жена не дает? - Он толкнул меня плечом.

- Даёт, и я не отказываюсь. Тебе стыдно со мной? - Это был самый идиотский вопрос, который в моем положении можно было задать.

- Стыдно, Жек, но я тебе завидую, - рассмеялся Юрка. - У меня в присутствии кого-либо сразу падает.

- Ты можешь только один на один с девчонкой? - Я не раз слышал от многих ребят, что они не могут собраться с девушкой, если отвлекает шум за дверью или время ограничено, поэтому и не особенно удивлялся.

- Бля, вот ты мудак, а... всё надо по двадцать раз объяснять. Я ни с кем не могу, только сам с собою, - Юрка помрачнел и отвернулся от меня.

Меня ужаснуло, откуда у такого крепкого, симпатичного, уверенного на вид парня могут быть такие комплексы.

- Ни с девушкой, ни с парнем тебе не спокойно? - Вырвалось у меня непроизвольно под впечатлением от услышанного.

- С парнем, говоришь? - Усмехнулся Юрка. - Полежать за себя я могу, конечно, но... На хуя мне жопу-то подставлять? Помнишь Валерку? Пили вы с ним и с его орлами, танкист. Помнишь?

- Помню, - ох, как не хотелось мне сейчас вспоминать этого Валерку, но ничего не поделаешь, сам подхватил эту тему.

- Валера любого натянет, он и тебя хотел, видать, испробовать. Помнишь? Не отпускал тебя.

- Да, - то, что об оргии Юрка не знал, меня немного успокоило. Мне было не так обидно выглядеть в Юркиных глазах придурком, только бы не шлюшкой.

- Валерка мне моментом растолковал, как хуево быть пидарасом и импотентом, три дня потом жопа болела. - Юрка помял мне сзади шею и от его руки по моему телу побежали приятные мурашки. - Ты так спрашивал про парней, будто самому попробовать охота. Не пробуй, Жека, хуйня на постном масле, и еще с последствиями.

Его откровенность не показалась мне особым доверием. "Юрка считает меня просто тупым, - думал я, - поэтому не боится рассказать мне то, что не сказал бы другому. Наверное, никому бы не сказал. А со мной... ну, это что-то вроде мыслей вслух, брошенных в присутствии верного пса".

Несмотря на серьезный разговор и мою задумчивость в этот день, Юрка был до самого вечера веселым. Подкалывал меня, дал мне пинка, чтобы я свалился в реку с трубы. Вечером я пришел домой и, обнаружив отсутствие матери и жены, не раздеваясь, сразу свинтил к Юрке.

Мы посмотрели с ним какой-то туповатый боевичок, и улеглись вместе. Юрка что-то говорил, а я впал в раздумья о его проблемах, подумывал о том, что завтра, даже если Марго не вернется с дачи, мне в любом случае неплохо было бы после тренировки побыть дома, хоть матери глаза помозолить для порядку.

Юрка подумал, что я начал дремать и выключил свет. Он лёг, пытался обнять меня, крутился, я тоже менял положение.

- Ну, где он у тебя там? - С лёгким раздражением в голосе произнес он, тщетно пытаясь вытянуть меня вдоль своего тела.

- Кто? Где у меня? - Я поднялся на локте, пытаясь разглядеть в темноте выражение Юркиного лица.

- Ломик твой раскладной, - тихо засмеялся он, - что-то он у тебя сегодня отдыхает.

- Юр, я не пойму. Я думал тебя бесит моё возбуждение в самый неподходящий момент. - Отвлекшись от бытовых мыслей и глядя на очертания его тела, я слегка вздрогнул.

- Когда момент не подходящий, то бесит, - согласился он. - Помнишь, перед свадьбой ты у меня ночевал как-то? Всю ночь у тебя такой классный торчок был.

У меня было ощущение словно меня окатили горячей водой: "Бля. Он всю ночь меня не отталкивал, потому что ему было приятно. Но как ему было приятно? Я же ничего не заметил, - думал я. - Или тогда он был не уверен, стоит ли со мной вообще общаться, мало меня знал, потому и постарался не выдать своих ощущений. Но после того, что я узнал сегодня на речке... Как это всё между собой может вязаться?"

- Ты же не любишь ни с кем, только сам с собою, - я не подумал в тот момент, что меня такие слова наверно обидели бы.

Юрка толкнул меня в грудь и сел на кровати спиной ко мне.

- Не люблю?!? Вы все качки такие тупые или ты из них самый тупой?! Ты, бля, въехать не можешь, когда я говорю тебе? Или у тя в ушах затычки? Я сказал, что у меня падает, если я не один, но я не гнал такой хуйни, что я ни с кем не люблю.

Мне стало стыдно за свою тупость: у меня, дурака с вечно вздыбленной палкой, действительно в голове тогда не укладывалось, что "не хочу" и "не могу" - это совсем разные вещи.

- Юр, не обижайся... Я мудак... наверно самый тупой из всех качков на свете, - я обнял его сзади за спину и обхватил ногами. Мне было не важно, будем мы с Юркой когда-нибудь заниматься сексом или нет, мне меньше всего хотелось его обидеть.

- Жек, пиздуй домой, - тихо сказал он, глядя в пол.

Это прозвучало как приговор, я не хотел просто одеться и уйти. Я слез с кровати, обошел его, плюхнулся перед ним на пол, и положил голову ему на колени.

Я терся щекой о его ноги, поросшие жестковатыми волосами и, обнимая его руками за бедра, приближался губами к его паху.

Он наблюдал, угрюмо свесив голову, а потом рассмеялся.

- Жек, тебе чего надо-то?

- Ничего. - Честно ответил я. - Хочешь, чтобы моя елда всю ночь была торчком? Не вопрос! Только я не уйду.

- Твоя Марго, хоть знает, кто ты есть? - Юрка приподнял пальцами мой подбородок, чтобы посмотреть в мои бесстыжие глаза.

- Пока не знает.

- Дай ей Бог, чтобы она никогда об этом не узнала. - Юрка потянул меня за руки, падая на кровать, я последовал за ним и улегся на него сверху.

Легонько приоткрыв его губы, я, не без волнения, попытался поцеловать Юрку взасос. Он расслабил рот и сначала замер, а потом стал отвечать на поцелуй и даже голову приподнял, тянулся за моими губами. Я прижимался к самому желанному для меня телу на свете, мял Юркины более мягкие, чем у меня мышцы, наслаждался игрой наших языков... я просто улетал.

Мы возились, наверное, долго, но таком фантастическом возбуждении время летит незаметно, можно хоть всю ночь валяться. Я терся о его полуприподнятый член, своей до боли напряженной палкой, забегал пальцами под его упругую задницу и еще сильнее прижимал его к себе пахом.

Юрка оторвался от моих губ.

- Еще чуть-чуть, - умоляюще выдохнул я и снова вошел в его рот языком.

- Ё-ё-ё-ё! - Вырвалось у Юрки, от дикого удивления, когда он почувствовал, как из моего дергающегося шланга начала извергаться сперма.

Я прижался к его щеке, переводя дыхание - волновался, как он отреагирует на мой юношеский оргазм, случившийся почти в 21 год.

- Прости меня, пожалуйста, Юрик, - прошептал я ему на ухо.

- Я? Я "прости"? - Не понял Юрка. - Жене ты тоже на живот кончаешь, не вставляя?

- Жене вставляю, - признался я, плохо соображая, к чему он клонит.

- Жек, а с женой у тя как? Прости, конечно, - Юрка придерживал меня за спину, я чувствовал, его напряженный, очень даже крепкий кол, лежащий вдоль моего еще не упавшего, между нашими животами.

- Без проблем, но мне это как-то... ну как тебе сказать?

- Да, говори, я пойму. Ты её любишь, но хочется чего-то еще другого. Так что ли? - Юрка начал поглаживать мою задницу.

- Я её не люблю, но трахнуть мне её не в напряг, могу лизнуть ей, где она захочет. Тебе не противно это слышать? Юр, пошли вместе помоемся.

- Бля, полежи ты спокойно, ща свет включим, и всё у меня упадет, - он прижал меня за булки, чтобы я не рыпался. - Короче, ты без комплексов, можешь все, что шевелиться отодрать. Женился, значит, для порядка, чтобы была жена, вроде как НЗ.

- Да, вроде того, и тесть квартиру скоро на меня оформит в Подмосковье, - я подумал, что это была уже лишняя подробность.

- А чё, резонно, - рассудил по-хозяйски Юрка. - Пока от тебя глаз не отвести, Шварценеггер ты наш, местного значения, надо пользоваться. Маргоша запала на твои бицухи, а ты не растерялся. Ты собери зачатки душевных сил-то и хоть немного люби её. А то как-то не по-человечески получается. Нельзя ж свои прелести за квартиру продавать, проституция получается...

- Юр, давай не будем про Марго. - Я снова дернулся встать. - Давай я помогу тебе кончить.

- Помоги, коли, не шутишь, - и Юрка снова притянул меня к себе для поцелуя.

Я оторвался от его губ и стал опускаться губами по шее, к соскам. Юрка дернулся, просунул руку, чтобы сжать свой член, когда я начал толкать его сосок во рту языком. Всё было совсем уже здорово, когда я убрал его руку и хотел взять его влажную головку губами, но в моей руке его красивый ровный столбик вдруг поник головкой.

Я вопросительно поднял глаза.

- Я не могу, когда кто-то смотрит. Ты же его видишь?

- Да, вижу. Хочешь, я закрою глаза? - Я поводил мягким, прячущимся в кожицу членом по губам.

- Мне не видно будет, закрыты у тебя глаза или нет, я всё равно буду стрематься.

"А! Во, где собака зарыта" - подумал я.

- Жек, ладно, пошли, помоемся и будем спать. Ты меня обнимешь. Мне с тобой и так по кайфу. Я потом сам с утра кончу, когда ты на тренировку отчалишь.

В ванной я пару раз порывался, сделать Юрке минет, но он сказал, что не надо мучиться напрасно, и вообще приказы у себя дома отдает он. Я не стал спорить. И потом он был старше, называл меня порой Малышом, чтобы подчеркнуть разницу в возрасте, всего пять лет, была разница-то.

Ближе к утру, я почувствовал обалденное потепление у себя в паху. Я догадывался, что в комнату проникает солнечный свет и открывать глаза мне не желательно. Юрка ласково игрался пальцами с моими яйцами и членом и касался моего тела губами кое-где. К моему бедру прижимался его крепкий горячий кол. Я лежал с закрытыми глазами и даже дыхание сдерживал. Зачем? Хрен его знает.

Самое удивительное, что Юрке было необходимо смотреть. Он получал удовольствие гораздо полнее, когда смотрел на то, что он делает или на то, что делаю я, но моего прямого взгляда он катастрофически боялся.

Стесняться, по правде говоря, ему было совершенно нечего: он был очень эффектный мужественный парень. Его даже не портила легкая небрежность в одежде и постоянно подстриженные под машинку волосы не делали его облик грубым. В нём не было намека на принадлежность к бандитам или каким-то другим радикальным группам. Он был просто десантник, и как большинство нормальных десантников, стригся под машинку, оставляя волосы длинной в пол сантиметра.

Юрка был меня немного повыше, где-то 185-186 см, у него была подтянутая, очень пропорциональная фигура, я не чувствовал себя сильнее его в быту (ну, и в постели). Конечно, он не смог бы пожать или присесть с таким весом как я, но кидать мешки с сахарным песком ему было гораздо сподручнее, чем мне.

И между ног у него всё было замечательно, прямо залюбуешься. Видимо какая-то моральная травма не давала ему расслабиться с партнером. О том, что с ним приключилось я не мог спрашивать, а он не хотел рассказывать.

Я лежал, изнывая от невозможности пошевелиться и открыть глаза, но терпел. Юркины пальцы прошлись по моей промежности и начали протискиваться между ягодицами к очку. Его член подрагивал у моего бедра, потом он сменил руку, пальцы другой руки методично смазывали мой вход в норку. Юрка легонько погружал один палец смоченный слюной. Он поплевал на руку, обильно смачивая головку члена, осторожно отодвинул мою ногу, и снова вошел мокрыми пальцами в норку.

Мне очень хотелось задрать ноги для его удобства, но я боялся спугнуть его. Юрка замер, видимо, рассматривая меня несколько секунд.

- Умммм... - всё было так резко, я не смог сдержать абсолютно все звуки даже сжимая губы.

Юрка махом поднял мои ноги и без помощи рук вогнал мне свою елду, я был не совсем готов к такому резкому вторжению, дернулся, но глаза не открыл.

- Потерпи, Малыш, - наваливаясь на меня корпусом, шепнул Юрка, - если не с тобой, то больше ни с кем наверно не получится.

Такое заявление повергло меня в гордое самолюбование с закрытыми глазами: "как хорошо, что есть такой я, с которым у Юрки всё получится"

И получалось! Он драл меня не долго, но с наслаждением маньяка вырвавшегося на свободу. Палка моя болталась, никак не решалась выпрямиться вдоль дорожки волос на животе из-за боли от толчков любимого. Но Юркино возбуждение передавалось мне, и я ликовал, я не своего оргазма ждал...

Рыдания мифического громовержца разорвали тишину комнаты, Юрку сворачивало и дергало, он тащил меня под зад на себя, втискиваясь, чуть вынимая и снова втискиваясь по самые яйца.

Тяжело дыша мне в лицо, он завис надо мной, капля пота упала на мою щеку.

- Юр, было не плохо? - спросил я, облизывая пересохшие губы, но, всё еще не открывая глаз.

Он силился что-то сказать и никак не решался, опустился на меня и обнял.

Мы долго лежали молча.

- Жек, ты живой? - Юрка слегка пошевелил плечами.

- Конечно, живой. Ты видел когда-нибудь, чтобы у покойника палка стояла? - Я покрепче прижал его к себе, чтобы он чувствовал насколько я живой и не сомневался.

- Жек. Я не дам тебе в жопу и не проси.

- И не прошу.

- Еще разок потерпишь? - Он обжигал мне щеку короткой щетиной.

"Ух, ты, какие мы шустрые, когда не стесняемся", - подумал я, но в слух сказал:

- Я сам тебе хотел предложить, еще разок. Чего там один раз...

Мы пошли ополоснуться. Юрка помыл меня так основательно - с мылом всего с ног до головы, с мочалкой, мне аж смешно было. Я вытворял своими намыленными руками что-то вроде массажа и отвлекал Юрку от напряженного процесса очистки меня от загара. Юрка посмеивался и говорил, что так гладить я буду Маргошу дома.

Второй раз был в тысячу раз нежнее, я лежал на животе - глаза мои Юрке не мешали, и он не спешил. Он почти улегся на меня, просунул руки мне под грудь, сжал соски, и каждое его скольжение в моей норке отзывалось горячей волной в паху.

Когда я кончал, Юрка остановился, ему нравилось ощущать сокращения моего сфинктера на месте, без движений. Он дождался окончания моего оргазма, а потом развил бешенный темп, обжег мою изрядно натертую норку своей спермой и улегся на меня, постепенно расслабляясь полностью.

Мне показалось, я задремал, как был под Юркой, липкий со всех сторон. Меня ничего не беспокоило, я вообще не чувствовал своего тела, только его. Я не устал, и спать мне до этого не хотелось. Я потерял пространственно-временную связь, находился в полном покое - умиротворением хочу назвать это состояние.

- Жек, зачем ты этого добивался? - Прошептал Юрка мне в самое ухо.

Я не ответил, не мог собраться с мыслями или лень было губами шевелить, или и то и другое вместе.

- Жек, ты тренироваться долго не сможешь. Да? - Он сел на кровать. - Как ты ко мне теперь?

- Я люблю тебя, Юр. - Я хотел, чтобы он скорее перестал терзаться. - Тренироваться? Вечером, точно смогу, сейчас не хочется. Хочется поваляться.

- Дико звучит "люблю", когда мужик мужику...

- Ну, я же тупой качок. Что ты от меня еще хотел услышать? - Я перевернулся на спину и поставил ноги, согнутые в коленях, мне так было удобнее лежать. Юрка с ужасом взирал мне между ног.

- Бля, у тя точно башню снесло давно. Жек, почему ты не крикнул, чтобы я вынул, боль была наверно адская. - Юрка погладил меня по бедру.

- Я уже ответил на этот вопрос, но тебе кажется "дико", когда мужик мужику говорит "люблю", а когда в жопу мужик мужику засаживает это тебе диким не кажется. Я понял.

- Нет, Жек, ты не прав. Я против гомосексуализма, извращение это и опасно для здоровья. Я жалею, что решил повторить Валеркины подвиги, да еще с тобой. Если бы ты видел щас своё дупло, сам бы не одобрил.

- Мне валить домой? - Вздохнул я.

- Жек, нет. В общем... спасибо тебе, - улыбнулся Юрка и потянул меня за руку, чтобы я вставал. - Пошли мыться, потом сходим, тут недалеко, шашлыка похаваем. Ты как? Не спешишь?

- А ты хочешь, чтобы я не только от твоей задницы, но и от шашлыка я отказался?

- В следующий раз после такой подъебки получишь по роже. Я тебя приглашаю, Женя.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные, Спортсмены

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>