Горячая гей библиотека

Сёма (глава 2, Сёма в подарок к началу каникул)

Часть 2

Так началась ещё одна неделя моего счастья. Подарок к каникулам в виде Сёмы. Отец как раз отчалил в командировку, так что мы все прекрасно разместились в квартире - мамы в одной комнате, а мы с Сёмой в другой, у меня. Главное, что спать нас устроили тоже в одной постели! Такую возможность упускать было бы глупо, а ведь мы с ним не дураки какие-нить! В ванную вечером полезли тоже сразу вдвоём. Никто не удивился. Пацаны есть пацаны - у них свои причуды. М-да, знали бы мамы о наших причудах!

- Давай раздевайся уже. Что памятником встал? - зашептал мне Сёма, сняв с себя трусы и сияя своим повзрослевшим великолепием.

- Да я... просто торчу и всё, - сальные глаза и моя глупая улыбка (и не менее глупейший ответ) развеселили Сеньку, и он сам взялся меня разоблачать. Как я мечтал об этом долгими вечерами перед сном! Не просто о сбрасывании одежды, а о медленном эротичном разоблачении чужими руками. Нет, не чужими, а очень родными мне и желанными.

- Ты здорово вырос, Лерик. Худющий стал. Но попка не пострадала, ха-ха.

- При чём здесь попа? - меня даже обидело то, что Сёма заговорил о заднице, не оценив мой вытянувшийся за год писюн.

- Она ж твоя.

- И?

- И ни чо. Красивая она у тебя. Вон и писька тоже подросла ("Ну, наконец-то, заметил самое главное!") В кулак уже не помещается. Есть за что подёргать.

- Э-э-э! Осторожно, не оторви - пригодится ещё.

- Конечно, пригодится! - с придыханием подтвердил Сеня и тут же воспользовался предметом разговора, присев на корточки и обняв губами мою головку.

Хуй мой по-солдатски встал в штанах ещё со щелчка затвора ванных дверей, как только мы вошли.

- Сёмка, подожди. Мы же ещё не мылись, - попытался я отстраниться от друга, но его руки так сдавили мои холки, что там, наверное, остались синяки. - Ты чо? Жопу мне изомнёшь в хлам. Она мне тоже ещё пригодится.

Говоря это, я, конечно, думал о своих естественных надобностях, но Семён, хмыкнув, выпустил изо рта полированную залупу и согласился со мною по-своему.

- И попочка, конечно, пригодится. Она тоже у тебя страшно сексуальная, гы-гы.

- В смысле?! - меня стали одолевать нехорошие предчувствия, в животе заныло.

- Не пугайся. Я ничего конкретного не имел в виду. Просто мне в тебе всё нравится - и спереди, и сзади.

- Так зад-то на хуя?!

- Да как раз - "на хуЯ". В смысле - для хУя.

- Не-е-е, я на это не подписываюсь! Не хочу я этого... минета в свою жопу.

- Ха-ха, анала. Смешной ты. А в мою? - неожиданно парировал Сеня и застал меня врасплох.

Другие попы я ещё не рассматривал в качестве объекта вожделения.

- Ну, не знаю. Между ног я тебе в лагере совал - ничо, кайфово. Мне понравилось. А в попу как-то не заводит.

- Так ты просто ещё не пробовал!

- Не, Сень, давай обойдёмся передом.

- Лана, без проблем, - легко согласился Семён и тихо добавил, - Тогда позже.

Наше мытьё в ванной продолжалось до тех пор, пока в дверь не постучали.

- Эй, ребята, вы там жить остались, что ли? Нам с Любовью Петровной тоже ванная нужна. Валер, вы пол не залили, а то соседи сейчас явятся?

- Не, мам, всё в порядке. Сейчас выходим.

Пол - это единственное, что в ванной осталось нетронутым. Зато наши с Сенькой тела были "затроганы" чуть ли не до дыр и обсосаны по нескольку раз. Мы уже излились своими солёными соками раза по три каждый, и всё равно нам казалось мало. Однако два часа совместного мытья могли кому угодно показаться подозрительными, да и на ночь тоже надо было оставить силы. Пришлось выходить.

А вот и наша первая ночь... Лагерь не считается - там у нас не было целых ночей, когда мы могли бы остаться совсем наедине. Свет потушен, но темноты нет. Со столбов во дворе за нами подсматривают светильники, и громко поют цикады. Как же я люблю их вечернее стрекотание. Они, как заботливые няньки, поют свои незамысловатые песни, расслабляя и убаюкивая меня. Но сегодня мне не до сна. Мы стоим с Сёмой на балконе совершенно голые и открыто целуемся. Нас не видно снизу из-за густой листвы, да и кому есть дело до каких-то тихо целующихся - мы же не орём об этом на весь район. Горячий Сенькин елдак мусолит животы, размазывая нашу общую смазку. Прекрасно чувствую его и давно уже плыву. Да и как можно не чувствовать эту сарделину незнамо какого размера?! Его руки опять мацают мои холки, а пальцы то и дело нагло мнут дырочку. Я молчу. Странно, но мне сейчас даже клёво. Мне приятно любое действие моего Сенечки.

Однако на фига всю ночь торчать на балконе, когда нас ждёт хрустящая простыня на кровати? И мы ныряем туда. И опять сливаемся телами, как сиамские близнецы. Нас невозможно сегодня разлучить. Никто и не пытается. Эта ночь только наша! И только для любви! Её много сегодня у нас. И я говорю даже не о сексе, а о наслаждении близостью друг друга, об ощущении контакта высшего порядка, когда два тела - одно целое и когда одна душа на двоих и одно желание - никогда не расставаться! Невозможно описать всё это, и нигде я не читал точного и подробного описания проявлений любви. Не внешних и материальных, а в более широком смысле - во вселенском. Каждый воспринимает любовь по-своему. Сколько людей на Земле, столько и проявлений этого бессмертного и самого мощного чувства, когда теряешь голову и цепенеешь от простого прикосновения чьей-то руки, когда тихие слова могут вызвать лавину эмоций и ядерный взрыв адреналина...

Потные и совершенно обессиленные, мы отрубились только на рассвете. Простыня под нами к тому времени представляла из себя неоднократно использованную туалетную бумагу (не по "чистоте" - по изжёванности). Зато той - второй, которой мы, наконец, укрылись под утро, мы замаскировали весь внутренний кроватный бедлам.

Последующие совместные ночи особой оригинальностью не отличались. По утрам будить нас было некому - мамы уходили очень рано. Мы вставали уже в полдень, с трудом расцепляясь, устраивали бой подушками, гонялись друг за другом по всей квартире и щекотались, дико хохоча. Потом, уже мокрыми от пота, мы шли в ванную и там кое-как приводили себя в порядок. Происходило это довольно быстро - часа за полтора. Потом мы завтракали, обедали и полдничали одновременно. Очень удобно, на самом деле. Что ещё? Ах да. Ещё мы гладили измятую простыню и ревниво тестировали её на наличие подозрительных пятен. Но спермы нигде не было, так как она вся оказывалась в наших желудках. Уже ближе к вечеру мы выползали в город: просто пошляться по улицам, завалить на дискач или потусоваться с моими приятелями. Сеню там приняли "на ура". Он вообще легко со всеми сходился. Уже почти ночью, усталые и счастливые, мы возвращались в свою ванную. А дальше - опять по кругу. Скажете - скучно? Ни фига! Именно так мне и хотелось прожить до самой старости. Однако иногда всё проходило не так однообразно.

Где-то на четвёртое утро я проснулся первым. Сёмка тихо дрых рядом, широко раскинувшись на кровати. Вся простыня оказалась на мне, и голое тело моего любимого друга доверчиво подставилось летнему солнышку. Это было неповторимое творение Природы, туго обтянутое чистой нежной кожей. Волосы не росли на его теле, за исключением лобка и, конечно, головы. Да вот ещё на верхней губе, потешно задранной вверх, пробивался светлый пушок. Плоский живот, весь в мышечной броне пресса, мерно дышал, слегка приподнимая собой вытянувшуюся к пупку толстую колбасину члена. Я так и замер от всей этой завораживающей картины. Воспользовавшись случаем, я минут десять, наверное, внимательнейшим образом изучал тело своего друга миллиметр за миллиметром - не для того, чтоб запомнить его, а просто я не в силах был от него оторваться. Если бы он сейчас бодрствовал, я уже давно бы застеснялся своего интереса и принялся бы приставать к парню: целоваться, щекотаться, короче, всячески мешать себе пялиться на него. Но в то утро я не спеша наслаждался умопомрачительной картиной безмятежности юного тела.

Не раз мне встречалось в литературе выражение "бронзовый загар", но я не очень представлял себе это. Как живой человек может быть бронзовым? Но как раз Сёма именно таким и был. Ровный золотистый цвет разливался по всей поверхности его тела, лишь в районе паха он сменялся белой девственно-чистой полосой, что была под плавками. Изо всех сил я старался не задерживаться взглядом на этом месте, иначе моё подробное разглядывание могло тут же и закончиться. С сожалением перевёл взгляд выше, как раз по центральной ложбинке пресса к выпуклым блинам груди, к пуговкам круглых, словно монетки, сосочков... Они сейчас торчат так же, как и светлая сосиска члена, распластавшаяся по животу.

Не смотреть! Но нет, это выше моих скромных сил, и я впериваюсь жадными глазами в пенис, который пригревают солнечные лучи, и окаменевшее его тело немного пульсирует. Какой же искусный ваятель вылепил это совершенство?! А то, что писюн у Сёмы - совершенство, это бесспорно! Экземпляр, вполне достойный увековечивания на полотне или в мраморе. Рука так и чешется ухватиться за этот мощный ствол и пройтись по всей длине, ощутив ладонью выпирающие жилы, а потом освободить от закрывающей кожи светлую упругую сливу головки и заменить её "рубашку" на свои мягкие губы и сосать, сосать, пока не пойдут солоноватые соки из её щёлочки. Сёмке очень нравится, когда я забираюсь туда кончиком языка. Он при этом начинает скулить и просить ещё...

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
18-19-летние, С другом, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>