Горячая гей библиотека

На закате

Часть 1

Ничего я не сделал совсем, ничего не сумел.
Да и сколько теперь мне осталось на этой планете?
На доске своей жизни теперь я раскрошен, как мел,
Проезжая транзитом всю жизнь по чужому билету.

Валентин Веткин

"Яркое пятно солнца коснулось горизонта и красным воском постепенно расплавилось, растёкшись всполохами по всему небу на западе, совсем вытеснив голубую краску..." Нет. Не так... Рука нервно зачёркивает написанное в потрёпанном блокноте и торопливо выводит другое: "Ветер вконец выдохся, и природа насторожилась перед близившейся ночью. Чем глубже в пропасть горизонта уходил медный диск солнца, тем ярче разгорался кровью весь небосвод на западе. "К ненастью", - мелькнула мысль".

Хотя какая, в сущности, разница, как будет описан мой последний день? Кому вообще это суждено прочесть, если блокнот будет погребён вместе со мной? И всё же. А вдруг кто-нибудь найдёт его и тогда... А что тогда? И не всё ли равно мне будет потом?

Я сижу на коряге среди пожухлой болотной травы и сосредоточенно слежу за падением светила. Мне кажется - нет, я даже уверен в том, что это последняя заря в моей жизни, и никогда мне не придётся больше встретиться с солнцем - ни при закатах, ни при рассветах. Заканчивается этот долгий трудный день. Заканчивается осень. Завтра по прогнозу обещают первый снег. Подходит к концу и моя жизнь. Стекают вниз последние крупинки в символических песочных часах. Время не остановить, как и этот пылающий шар на горизонте. Правда, это уже не шар - виден лишь его верхний краешек. Ещё несколько быстрых минут - и от него останется только воспоминание.

Воспоминания... Как много их и в то же время как мало! Ведь так многого не было в моей беспутной жизни, о чём мечталось, чего исступлённо хотелось. Но теперь уж всё равно, остались только воспоминания (какие есть). Промчались десятилетия с того первого удивлённого вздоха и истошного крика неприятия ещё незнакомого мира - мира вне мамы. Десятки лет страданий и любви, карьеры и безделья, успехов и жестоких поражений. Всё было. Промчалось. Местами протащилось. И не осталось ничего, даже разочарования. Просто усталость, пустота и мои воспоминания. Их бесконечная лента всё крутится в мозговом проекторе перемешанными кусками, не вызывая уже ни ностальгии, ни желания вернуть хотя бы часть ушедшего. Всё перегорело в пепел и развеяно предзимним ветром. Видимо, совсем уже близок конец. Финита ля комедия! Усталому актёру пора на покой, как и редкому зрителю, дождавшемуся занавеса. "Ау!" - зал пуст.

"Почему такие мысли?" - спросите вы. Да просто ничто и никто уже не держит меня на этом свете со вчерашнего дня, когда покинула его последняя близкая мне душа. Мой любимый славный Руди, шикарный огромный породистый котяра рыжего окраса с благородным именем Рудольф! В пересчёте на "человеческие годы" он был уже глубоким старцем. Не все коты доживают до семнадцати лет...

Господи! Где ж вы, мои семнадцать? Каким глупым я был тогда! Казалось бы, самый пик для любовных романов, флирта, ухаживаний напропалую за всеми подряд, для поцелуев под луной, фонарём, солнцем - да где угодно и с кем угодно. Но у меня ничего этого не было. Девчонок я жутко стеснялся, да и не привлекали они меня в той мере, как...

Вот тут и забит толстый ржавый гвоздь в мою дальнейшую судьбу. Парней я стеснялся тоже, даже гораздо больше, чем одноклассниц, краснел при общении с ними. Это вгоняло меня в ступор и смешило сверстников. Со временем я привык к их шуточкам и обзываниям "девочкой". Злость душила, но томилась внутри меня. Я противился этому и никак не хотел быть похожим на девчонку, но моими кумирами и партнёрами в мокрых снах были лишь они - крепкие, уверенные в себе парни, благородные и сильные мужчины. Этому идеалу я и хотел подражать, но при этом ничего не делал - скорее из лени, а может просто из-за неверия, что это вообще возможно.

Со временем я понял, что причина заключалась и в том, что я никогда не знал отца, не было у меня в жизни рядом мужчины, с которого можно было бы брать пример. Не то, чтобы отца у меня не было совсем - я же не из пробирки появился, хотя какая разница между пробиркой и мужиком на одну ночь, с которым зачала меня мама?! Она никогда не была замужем и отважилась на сына от случайного самца уже в 35. Так и прожили мы с ней бок о бок всю жизнь. Она - для меня, а я - для неё.

Несколько раз я слышал за спиной обидное: "маменькин сынок". А разве плохо быть любящим сыном? Хотя как раз в моём случае эта привязанность сыграла со мной злую шутку. Мама сызмальства оберегала меня от всех несчастий и тягот жизни, пыталась заменить мне и мать, и отца, и я привык быть "за стеной". Принять ответственное решение для меня было не просто мучением, а повергало меня в панику, переходящую в депрессию. Может быть, от этого я и не добился особых высот на службе, до пенсии проработав бухгалтером?

"Бухгалтер, милый мой бухгалтер..." Слушая эту разбитную песенку 90-х годов, я всегда грустил, потому что мне таких слов никто не говорил. Мамы к этому времени уже не стало, а своя семья у меня так и не появилась. Пока был молод, девчонки клеились частенько - в институте, а потом и на работе. Лицом меня, в принципе, бог не обидел, а фигура в женитьбе не существенна. Не пью, не курю. Весь комплект положительных качеств. Только не о девчонках думала моя голова. Глаза помимо воли, как пчёлы в варенье, застревали на симпатичных парнях. Меня колотило от бархата мужского голоса, от энергии и задора встречавшихся парней на улице.

Я - не фанат футбола - специально брал абонемент на весь сезон и исправно ходил на матчи поорать и потолкаться в общем азарте мужиков, пусть и незнакомых, но там ведь все были равны, и всех сближала общая страсть к игре. Я ни черта не понимал в том, что делалось на поле, не знал игроков, однако тащился от временного случайного единения с самцами, меня окружавшими, и так же истошно орал и свистел, так же взлетал вместе со всеми трибунами, крича: "Го-о-ол!" Я был искренне счастлив в эти вечера. Мне даже казалось, что я стал таким же весёлым беззаботным парнем, как и тысячи других вокруг, и что они все мои друзья, а я их. Потом мне надоело себе врать, и я оставил футбол.

В совковое время даже помыслить было преступно о голубых связях. Да тогда геев и не называли ещё голубыми. Пидарасами, пидарами, гомосеками - да. И над всеми висела статья за мужеложство. До сих пор помню громкий процесс, взбудораживший весь город, когда судили целую группу гомосексуалов. Там был комсомольский секретарь крупного завода, районный судья с сыном, ещё несколько сошек поменьше. В коридорах ехидно шушукались, смакуя просочившуюся информацию из зала суда, типа кто у кого был активом. А мне было жаль их. И страшно за себя. Ведь и меня тянуло на запретное. Но я не хотел всеобщего позора разоблачения, поэтому практически насильно в очередной раз уводил взгляд от смазливого парня или мужчины, загоняя всё глубже свою нереализованную похоть. С тех пор я не умею смотреть в глаза собеседнику, да и вообще на людей.

Когда мне подвалило почти под полтинник, я впервые отважился попробовать ЭТО. В тот год мне стало особенно тоскливо: умерла мама, и я остался на этом свете совсем один. В четырёх стенах торчать было совершенно невыносимо, даже если врубить до отказа музыку, и как-то вечером меня понесло посмотреть на местную "плешку". Странно, но о ней знали все в городе, кроме меня. Один сослуживец обронил что-то о ней в разговоре, скабрезничая, и это сразу засело мне в голову.

Не знаю, как подобные места устроены в обеих столицах, но у нас это маленький замызганный парк с такой же кафешкой. На ватных, негнущихся ногах, трепеща всем телом, я прошёлся для начала по аллее, явственно чувствуя, как ножом водили по моему телу взгляды сидящих по лавочкам, слышал выразительные реплики и откровенный ржач за спиной. Мне хотелось сию же секунду умчаться прочь от стыда и неприятия всего этого! Но что-то меня задержало. Может быть, тот грустный безнадёжный взгляд мужчины, одиноко курившего у дерева? Не знаю, как я вообще увидел его в полумраке парка, скорее, наверное, нутром ощутил. Он молча стоял, никого не обсматривая и, судя по всему, никого не ожидая, просто тупо курил, и я почувствовал, как ему хреново здесь (на земле). Мы были одинаковы в своем одиночестве.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, Мужики

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>