Горячая гей библиотека

Мишка - навсегда! (глава 1)

Часть 8

Заснул я просто как убитый! Но сон мне всё-таки приснился. В этом сне Мишка невиданными мною приёмами самбо ловко раскидывал тех двух уродов по углам проклятой подсобки. "Мало? Ещё? Только суньтесь к пацану, гады! - кричал в том сне Мишка. - На! Это мой Ил! Мой самолётик! Мы с ним летать будем! На! Твари! Возьми их, Корнет, фас их!" Появившийся, как всегда бывает в снах, из ниоткуда Корнет, брезгливо поджав острые уши, тащил обоих этих гадов за шиворот прочь из моей жизни... Р-р-р! Др-р-р! Др-рян-нь!

Я хлопаю рукой по будильнику, который радостно - а ему-то что! - подпрыгивает на тумбочке возле моего дивана. У-у, проклятый, в мусорку бы тебя! Тоже мне, "Слава"! Вот вырасту, найду такую работу, чтобы будильниками никакими и не пахло.

- Илюша, ты встаёшь?

- Я умер, мам!

- А как же ты со мной тогда разговариваешь?

- Ну, значит, после смерти я стал привидением. Ой, ну, мам! Не щекотайся! Ну, всё, всё, встаю!

- А ну-ка, дай-ка я лицо твоё посмотрю.

Мама обхватывает ладонями меня за щёки и, чуть сжав их, рассматривает моё лицо.

- Хорош, красавчик! - она смеётся и чмокает меня в нос.

- Что, здорово заметно? Ну, пусти же! Здорово, да?

- Самую чуточку. Не переживай, Илюшка, тебе это не вредит, а вот под ноги смотреть всё-таки надо! Ворон, поди, считал?

- Мам, ну хватит, вчера уже всё сказала. Пошёл я в ванную.

В ванной я, пустив воду, критически рассматриваю себя в зеркале. Ну, в общем-то, и правда, сойдёт, но умываюсь я всё-таки с некоторой осторожностью. "Странно, - думаю я, - почему-то ничего не болит. А фонарь всё-таки будет. Н-да. Собственно, он уже есть".

А всё же я молодец, как я вчера с алгеброй-то! И сидеть очень уж долго не пришлось, всё как-то само по себе получилось. И ведь не оценит никто! Мама? Ну, что мама... Похвалит, конечно. Ну, двучлены, ну, молодец, мол, Илья! А как они мне дались?

Тут я вдруг совершенно неожиданно вспоминаю о Мишке. Я даже зубы перестаю чистить. Чего это я? Он-то тут при чём? Какое ему дело до моей алгебры, и какое мне дело до него? И вообще, не надо бы мне с ним встречаться, на глаза ему попадаться не стоит даже. Погоди-ка! А ведь его параллель во вторую смену учится. Ну, точно! По крайней мере, в школе не столкнёмся. Однако вместо облегчения, я чувствую какую-то лёгкую досаду. Да что это со мной? Парень как парень. Ну, разговаривает он со мной как-то необычно, ну и что. Да, наверное, в этом всё дело.

Со мной ещё никто так не говорил - из старших, я имею в виду. Так, по-настоящему, всерьёз, как с равным. Даже мама, даже когда дед умер. Тренер мой, Сергей Владимирович... Ну да, он ко мне относится получше, чем к другим пацанам, но это после того случая, когда Тошка меня чуть не заколол. Вот дед Илья... Да, тоже! Последние свои годы, когда я начал что-то соображать, он жил главным образом своими воспоминаниями. Кавалерийские лавы, сабельные атаки, крови по колено, ордена. А Мишка - тот...

- Илюшка! Мне тебя из ванной выковыривать, что ли? Опоздать хочешь, да?

- Мама, я завтракать не буду.

- Что за новости?

- Не хочу.

- Ага, значит, ты хочешь, чтобы я тебе бутерброды в сумку положила?

- Ну, уж нет! - ужасаюсь я. - Поем, только много не надо!

- У тебя сегодня сколько уроков?

- Ух ты! Ветчина! Ты что ж вчера не сказала? А где взяла? Мам, мы же хотели на талоны пельменей купить! Брысь, Пират, тебе рыба будет.

- Не сказала, потому что забыла. Как твою героическую физиономию увидала, так и забыла. Нам заказ дали. Там ещё шпроты, гречки кило и масло шоколадное. Так когда придёшь?

- Вкусно! Сегодня попозже, у нас собрание. Пионерская дружина на марше. Что-то там про съезд будет. А я алгебру вчера подмял! Сам. Ты спала уже.

- Молодчина. Ты знаешь, нам на работе обещали книжную лавку открыть, от общества книголюбов. Хорошо бы, да?

- Хорошо бы, да только дорого ведь будет. Нагрузки там какие-нибудь, как в прошлый раз, про это... как его... партийное строительство.

- Ну что ж. А где бы я тебе Саймака купила? Или Шекли твоего любимого? Не у "Дома книги" же с рук. Знаешь, сколько там у спекулянтов твой "Заповедник Гоблинов" стоит?

- Сколько? - интересуюсь я. - Дороже клюшки?

- Ой, ну, Илья! Я про клюшку слышать уже не могу, снится она мне, проклятая! Сказала же, двадцать седьмого аванс получу, там и видно будет. Ты в школу вот так, в трусах, и пойдёшь? Галстук хоть пионерский одень.

Я смеюсь, представив себе такую картинку!

- Не-е, не поймут. Хорошо тебе, мам, два дня дома будешь!

- Да, а потом двенадцать часов - всю ночь - с реактивами сидеть!

- Ты же сама такой график хотела.

- И очень довольна, что добилась этого. Разве хорошо было, когда я пять дней в неделю в лаборатории торчала? А ну, давай одеваться! Диван я тебе сама заправлю.

Снегу-то, снегу! Вот это да! Интересно, за сегодня лыжню накатают? Накатают, должны. Ух-ты, почти по колено провалился.

- Илья! Токмаков! Подожди! - это Вовка Рыжков, мой одноклассник и друг.

Мы с Вовкой идём к школе, не торопимся особо, сегодня никто не торопится, болтаем о том, о сём.

- Чего это у тебя? Фонарь, что ли?

- Ага, поскользнулся.

- Как же!

- Да ладно тебе.

Может, позвать его сегодня на лыжах покататься?

- Во сколько? Токмаков, да ты чё, сегодня же Шерлок Холмс по телику!

- Точно, блин, прикинь, Вовка, а я забыл.

- Ты даёшь, Илюха! А поесть не забыл?

- А сумкой по башке?

- А снежком умыться?

- Ну, Рыжков, держись!

- Пусти!

- Скажи: дяденька, пожалуйста!

- Ах, ты...

- Погоди, Вовка, я расписание гляну.

- Чего глядеть? История сейчас! Илюха, ты про Тиля этого читал, про Уленшпигеля? Расскажешь перед уроком по-быстрому?

- Расскажу, да ты сам прочитай, тебе понравится, ты ж про историю любишь.

- Ну, куда ты?

- Иди, раздевайся, я догоню.

Я, протолкавшись через толпу, смотрю на доску расписаний. Так, ага, сегодня у Мишки шесть уроков, два последних труды. Считай, что четыре, потому что трудовик болеет, у нас в субботу трудов не было. Хотя им могут и заменить. Ну, а мне-то какое дело? Дался мне этот Мишка! Как его, Соболев, что ли? Соболем, наверное, зовут... А чего это он про самбо говорил, будто бы пять лет занимается. Туда же с двенадцати лет записывают! Может, у них там, ну, там, где он жил, может, у них раньше можно было. Меня же вот в фехтование в девять взяли. Да, но мне-то дед помог. Китель одел, и нет проблем! Они как Звезду увидели... Ох ты ж! А ведь опоздаю я, на фиг! С Мишкой с этим...

Начинается обычный маетный учебный день. Обычный, но не совсем. Всё у меня сегодня как-то... Но четвёрка по алгебре, это да! Пятак по истории, ну это, как здрасьте, а вот алгебра - это всё-таки да!

После пятого урока нас, как стадо, чтобы никто не смылся, гонят в актовый зал. Собрание дружины. Мы с Рыжковым потихоньку рубимся в морской бой. Кто-то втихаря читает, кто-то спит с открытыми глазами, Закутаев с Прокопычем из "В" режутся в карманные шахматы - значит, после школы подерутся. Рыжков, зараза, у меня выигрывает. Пятый раз подряд! Я подозреваю, что он не все корабли рисует перед началом боя. Ну, Вовец, если поймаю! А чего я? Честные, хитрые глаза...

После старшей вожатой Светки Тихоновой, именуемой в пионерских массах Белым Пуделем за причёску, говорит завуч. То, сё, повысим, достойно встретим, а теперь о переформировании. После весенних каникул увеличится нумерация классов по буквам, численность учащихся в классах сократится. Ну, и т.д. и т.п.

- Вот увидишь, Токмаков, загремим мы с тобой в разные классы, - шипит Вовка.

- Может, пронесёт. Ты бы батю, Рыжков, подключил.

- Придётся, на крайняк.

Собрание заканчивается. "Взвейтесь кострами" под магнитофон, и по домам.

- Ну что, Илюха, давай тогда после кино на лыжах покатаемся?

- Вот после кино-то я и не смогу, Вовка. Сочинение надо писать.

- Чего дотянул-то? Завтра сдавать же.

Я вздыхаю. Мы с Рыжковым делаем небольшой крюк, хотя мне можно и напрямик, через школьный двор, просто хочется побыть с другом вместе подольше. На прощание мы жмём друг другу руки, и я обещаю Вовке, что если он попадётся на мухляже с морским боем, то я сам попрошусь в другой класс. Тот беззаботно смеётся и, хлопнув меня по спине, убегает.

Мамы дома нет, записка под магнитом на дверце холодильника гласит, что она ушла к тёте Маше. Грей, обедай, будь умницей. Целую в синяк. Ха! Шуточки ей вечные, а что у её сына не клюшка, а дрова, - это как, смешно? Женщины!

Пират, как обычно, когда мама выходная, сытый до отвала дрыхнет у меня в комнате на письменном столе. Ну, пусть себе дрыхнет. Ого, почти три часа! Есть охота. Ни фига себе, курица! Так, мамочка, будет у нас сегодня разговор. Я, пока греется обед, смотрю в окно на поляну между моим домом и домом Мишки этого. Интересно, он здесь с собакой гуляет или на пустыре, там, где все собачники собираются? Да, Корнет - это, конечно, всем собакам собака. И медали, и вообще... А чем они его кормят? Это не Пират, здесь мойвой мороженой не обойдёшься. Такому псу мяса надо, наверное, прорву. Нет, ну мама у меня всё-таки! Курочка вкусная какая получилась. И рис с соусом. Так, чай я пить не буду. Дед говорил, что чай после еды - это есть отсутствие культуры питания. Не знаю почему. Ну, ему виднее было насчёт культуры.

Вот хорошо, что завтра никакой гадости нет, вроде алгебры. География, русский-литература, две физры (ура, лыжи) и всё. Здорово, что физра последняя. И секция. Не забыть чёрную изоленту Серому для клюшки взять. Ёлки, у меня же колет порвался! Надо было вчера его домой взять, тетеря. Так, посуду помыл, сесть за сочинение, что ли?

страницы [1] . . . [6] [7] [8] [9] [10] . . . [12]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>