Горячая гей библиотека

Парни из Роши

Часть 1

- Серёжка, Серёжка! Я сегодня заночую у тебя в сарае, хорошо?

- Да, Валерка, только тихо. Полезай на сено и сиди там. Мать сегодня зла, как меч. Она не разрешает мне с тобой водиться. А у тебя что, опять война?

- Да уже и не война, а целый Армагеддон. А чего мать так против меня настроена?

- Сказала, что ты из семьи алкоголиков и можешь плохо на меня повлиять. Она мне других друзей наметила, - Серёжа тихонько рассмеялся. - А я ей ответил, что, мол, наша-то семья трезва, как стеклышко, но только наполовинку. Она как раз пол мыла, да как огреет меня шваброй! А я как зафутболю в неё ведром! Она разрыдалась. Тут ещё старый завёлся: "Как смеешь, сопляк, так с матерью себя вести!". Заступился он за неё, значит. Знаю, не это его задело, а только то, что я алкоголиком его обозвал, хотя и косвенно. Ненавижу их обоих! Не нужны мы с тобой, Валерка, никому в этом мире.

- Погоди, Серый. Скоро окончим школу и пойдём учиться дальше. Уедем отсюда, поедем во Львов, в Тернополь или в Кишинёв. Будем жить в общаге, забудем этот ад.

- Да, Валерка, уедем... В общем, сиди тихо, мать загонит коз, потом придёт доить их. А потом я принесу чего-нибудь покушать.

- Да не надо, зачем?

- Поужинаем вместе. Ты что, не друг мне?

Сентябрьский, почти по-летнему тёплый субботний вечер побуждал жителей Роши к активной работе по благоустройству дворов и палисадников. Серёжа успел покинуть сарай и взяться за грабли, когда Домка отворила высокую калитку и загнала двух коз.

- Но! - нервно окрикнула она козу, пытавшуюся ухватить гроздь винограда, и замахнулась на животное палкой.

Коза отскочила - видно, винограда ей сразу расхотелось.

- Отец ещё не вернулся?

- Не, мам, пока нет, - коротко ответил Серёжа, усердно загребая скошенную траву и отцветшие цветы.

Валера сидел тихо-тихо, пока Домка доила своих перепуганных коз, орала на них, а потому не услышала, как скрипнула калитка. Это вернулся в доску пьяный Аурел. Когда он был пьян, она разговаривала вполголоса, а то и тише. Не слышала, потому и закричала во весь голос, выходя из сарая:

- Серёжка! Дай воды козам!

Взглянув на палисадник, она увидела там только аккуратно сложенный садовый мусор в тачке и грабли, висящие на гвоздике, а Серёжи не было во дворе.

Едва переступив порог дома, она хотела ещё громче отдать приказ о поении коз, но, увидев, что сын на кухне завернул в бумагу и спрятал под футболку еду, что-то смекнула. Тут должен был подняться сумасшедший ор, но Серёжа пальцем показал:

- Цццыть! - и указал в сторону спальни.

- Вернулся? - спросила Домка шёпотом. - Пьяный?

- Дрова, - прошептал Серёжа, - еле до кровати дополз. Похоже, спит.

- Серёженька, напои коз, а потом иди тихонечко спать, не шуми тут. И телевизор не включай, хорошо?

- Да, мам, хорошо...

- Эй, не спишь ещё? Давай по бутерброду съедим.

- Как там обстановка? Мать успокоилась?

- Старый вернулся пьяный, но уснул. Она легла и теперь даже не шевельнётся, будет бояться разбудить его, я знаю. Так что всё спокойно.

Ребята жевали бутерброды, по очереди пили молоко из бутылки и, то ли чувствуя ночную прохладу, то ли от солидарности в общей беде, прижимались друг к другу всё тесней.

- А ты заметил, Валерка, как учителя относятся к Прокопчуку с Пентеску? Вроде как и не одобряют, но как-то с уважением говорят о них, взрослыми считают.

- Вся Роша знает, что они спят вместе. Но Пентеску - комсомольский лидер, а её отец - замдиректора Машзавода. А у Прокопчука мать - медсестра в поликлинике, но она же у них и секретарь местного парткома. Потому их и уважают, и считают взрослыми. Нас с тобой не зауважают, и не надейся.

- А ты уже был с девушкой?

- Да, как-то... - начал Валера, но потом резко повернул, - давай хоть мы с тобой не будем хвастать друг перед другом тем, чего не было на самом деле. Ты же понимаешь, что то, о чём рассказывал Славский - это всего лишь пересказ картинок из тех карт, которые классная отобрала. Хорошо хоть она их с подоконника взяла. "Не, не моё, не видел, не знаю"... А кто их принёс, знаешь?

- Нет, и знать не хочу. Наверное, кто-то из богатых. Они же стоят рублей двадцать пять. А помнишь шестёрку треф, где нечётко, но видно, как мужик у мужика сосёт?

- Да, а те долбоёбы как заорут: пидарасы, пидарасы! Так и спалились, даже колоду не досмотрели. Хорошо хоть все успели отскочить. Хер проссышь, чья колода.

- Может, у них, на Западе, всё это приемлемо, а наши сразу: "пидарасы"! А ты бы смог поцеловать меня, Валера?

- Да, Серёжа, смог бы.

- И не побоялся бы стать пидарасом?

- Нет, - и Валера тут же чмокнул Серёжу в щёчку, - ты же никому не расскажешь.

- У нас с тобой уже столько секретов от других, что одним больше, одним меньше - без разницы. А я бы хотел, как тот мужик с шестёрки треф, ну, взять в рот у тебя. Давай попробуем. Ты ведь никому об этом не расскажешь?

К этому времени темнота скрыла густой румянец на щеках этих двух молодых восемнадцатилетних парней. Серёжа рукой полез в интимное место Валеры и нащупал там нечто твёрдое. Не раз он представлял себе эту сцену в своих мечтах. И вот оно, свершилось. Пацаны по очереди сосали друг у друга, потом, когда у них устали скулы, начали дрочить. Кончив, они улеглись на сене, как котята, и уснули.

Не знали они, как будут после случившегося смотреть в глаза друг другу, но жизнь продолжалась. Семейные неурядицы часто загоняли Валеру в Серёжкин сарай - вплоть до самих морозов. Всякий раз ночёвка заканчивалась интимом. Впрочем, иногда пацаны ночевали в сарае даже и без повода, просто для интима. Любили они также играть в карты на раздевание, и финал игры был всё тот же.

К Новому году в отношениях парней появилось некое напряжение - вроде как каждый осуждал себя и друг друга за случившееся. В зимние каникулы они даже не встречались. Впрочем, праздники - самый тяжёлый период в жизни неблагополучных семей. Затем началась третья четверть.

- Слышь, Серёжа, сегодня Прокопчук на перемене орал, что в журнале "Здоровье" написано про пидарасов. Вот бы нам где-то этот журнал раздобыть. Я смотрел, в киоске он есть, но стоит четыре рубля.

- Давай с почты стырим. Эта медичка с вашей улицы, наверное, его выписывает, а почту она неделями не вынимает из ящика. Если твой или мой ключ подойдёт...

В те времена каждая семья выписывала много-много газет и журналов. Даже если и не хотели - на работе заставляли. В одноэтажных застройках почтовые ящики стояли секциями: на целую небольшую улицу или часть улицы, если улица длинная.

Ключ подбирать не пришлось, потому что замок в ящике этой медички оказался сломанным, а сам ящик был набит газетами. Среди них лежал примятый журнал "Здоровье", №2, 1988 год.

Через несколько минут ребята уже сидели в сарае, не замечая холода. Вот она, та самая статья на две страницы! Написанная нейтральным стилем, она почти ничего нового не открывала парням, но и не осуждала никого за гомосексуализм, к тому же давала надежду на излечение. Излечение, оно будет когда-то, когда они уедут отсюда, из этого ада. А пока, чувствуя некоторое облегчение и ощущая возобновлённое желание, пацаны повторили то, что делали здесь раньше.

Весна 1988 года. Через месяц будет последний звонок, затем экзамены, выпускной и... свобода. Свои мечты ребята всё более приспосабливали к реальности. Решили ехать в Кишинёв. Там, говорят, если абитуриенты из других республик, то им легче поступить.

Но не суждено было осуществиться этим мечтам. В день Победы Аурел так напраздновался, что продолжил свой победный марш уже ночью, дома. Домка сорвалась и... зарезала его. Убила ножом, которым режут коз. Затем было длительное следствие, потом суд. В итоге её признали невменяемой и отправили в психушку, что находилась на углу улицы Мусоргского и проспекта 50-летия Октября, который к тому времени уже будет называться проспектом Независимости.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>