Горячая гей библиотека

Пятое время года (глава 5)

Часть 4

Наконец, оторвав свои губы от конвульсивно сжимавшихся мышц Расимова сфинктера - чувствуя, как всё тело его распирает от сладости, Димка дрожащим голосом выдохнул:

- Расик, давай... в попу давай - в зад... друг друга, да? - он зачем-то добавил в конце своих слов это совсем не нужное, абсолютно излишнее "да?", как будто Расим, у которого мышцы горячо обласканного сфинктера уже вовсю полыхали огнём неодолимого желания, сейчас мог ему, любимому Диме, ответить отказом.

Расим, оторвав свои губы от члена - вытирая мокрые губы ладонью, разогнулся, становясь на коленях сбоку от Димки. Конечно, в попу! - он, Расик, сам... сам хотел в попу!

Димка, приподнявшись - повернувшись к Расиму, стоящему на коленях, обхватил губами головку Расикова члена, и снова Расим невольно вздрогнул от наслаждения, - Димка, скользнув кольцом обжавших губ вдоль Расимова ствола, вобрал член в рот почти до основания, на мгновение замер, ощущая, как рот его сладко заполнился твердостью его, Расикова, возбуждения, и тут же задвигал, заколыхал головой, не в силах удержать себя от желания любить Расима везде - сзади, спереди. Per omnes modus et casus, и это всё сразу, одновременно! Да и как он, Димка, мог удерживать себя, как он мог не хотеть этого, когда Расик - любимый Расик! - был готов отзываться на все его, Димкины, устремления? Скользнув ладонью по сочно-упругим, горячим, округленно оттопыренным ягодицам стоящего перед ним на коленях Расима, Димка, выпуская член Расика изо рта, нетерпеливо выдохнул - горячо прошептал:

- Расик, давай, ложись сюда. Сюда - на моё место, - одновременно с этими словами отодвигаясь в сторону - уступая место Расиму.

Расим на секунду замешкался, не зная, как ему ложиться: на живот или на спину. Дима сказал, что они "друг друга", и у него, у Расима, ни на секунду не возникло вопроса, кто кого будет первым, - и без вопросов было понятно, что Дима будет первым. А кроме того, у него, у Расима, мышцы сфинктера полыхали огнём, и ему, Расиму, самому хотелось, чтоб Дима был первым - чтоб Дима вставил, вогнал свой член в его возбуждённо зудящий, огнём полыхающий анус. Ему, Расиму, хотелось - нестерпимо хотелось - чтоб в попу его вошёл, внедрился-вскользнул напряжённый член! Да и какому нормальному парню, окажись он на месте Расима, этого не хотелось бы?!

- Расик, на спину ложись, - подсказал Димка, не столько заметив, сколько почувствовав, как Расим, стоя на четвереньках, по причине незнания замер, на миг замешкался. - Ноги раздвинь. Вверх подними - и в стороны. Расик, в стороны ноги раздвинь - разведи.

Димка, командуя - выдыхая вполголоса жаркие, возбуждённо звучащие фразы-слова, оказался стоящим на коленях перед раздвинувшим ноги Расимом, - молча, послушно, безоговорочно подчиняясь Димины м словам, Расим развел в стороны полусогнутые, поднятые вверх ноги, и его ягодицы щедро раздвинулись, распахнулись перед Димкой, тут же опустившимся вниз - севшим на постель аккурат против попы Расима. "Angulus ridet": девственно сжатая, туго стиснутая дырочка Расика была готова для сладостного слияния их двух страстью пышущих тел в нерасторжимое целое, и Димка, держа залупившийся, напряжением распираемый, губами Расима обласканный член, ощутил-почувствовал, как от радости, от ликования у него ещё слаще, ещё сильнее забилось-заколотилось сердце. Разве это было не счастье? Видеть-осознавать, что Расик хочет, что он готов. Разве не этот сладостный миг он, любящий Димка, день за днём лелеял в своих фантазиях? Разве он, любящий Димка, всякий раз видя Расика, не об этом думал-мечтал? Разве он, мастурбируя перед сном, не об этом грезил - не этого страстно, неутолимо желал, лёжа с приспущенными трусами на чуть поскрипывающем матрасе своей одинокой постели? Расик - любимый Расик! - лежал перед ним, и Димка, качнувшись всем телом вперёд - опершись на левую руку, правой рукой нетерпеливо направил член, всем своим телом, всей душой предвкушая сладостное слияние - апофеоз безграничной любви.

Обнаженная, жаром налитая - в темноте невидимо пламенеющая - головка члена коснулась горячих мышц Расимова сфинктера. На мгновение Димка замер, осознавая возникшее ощущение: головка несгибаемо-твёрдого, распираемого от наслаждения члена упёрлась в жаром пышущий Расимов вход. Затем, двинув бёдрами - напирая бёдрами на Расима, Димка нетерпеливо, уверенно надавил членом на туго сжатые мышцы сфинктера и, дёрнувшись всем телом - ускользая от напирающего Димкиного члена в сторону, Расим в то же мгновение поспешно, стремительно отстранился, одновременно с этим непроизвольно выдыхая исказившимся от боли ртом протяжный стон, - ему, Расиму, показалось, что зад его от напора Димкиного члена обожгло, опалило огнём. Тупая боль, полыхнув между ног Расима, в один миг наполнила мышцы сфинктера, промежность, внутренние стороны ягодиц.

- Ты чего? Расик, чего ты? - Димка, ничего не понимая, снова двинул бёдрами вперёд, с силой напирая, надавливая головкой несгибаемого члена на туго стиснутый вход.

- Дима, больно! - Расим, опять дёрнувшись - опять ускользая, стремительно опустил разведённые в стороны ноги. - Не могу. Не могу я. Больно.

Только теперь до Димки дошло: Расим говорил ему, Димке, напирающему своим рвущимся вперёд немаленьким членом, что ему, Расику, больно. "Больно. Больно" - дважды царапнули Димку Расимовы слова, и Димка растерянно замер, соображая, - в голове у Димки от жаром распирающего, напористого желания, разлитого по всему телу, от бушующей в сердце любви, от юной горячей страсти был туман.

"Больно" - мелькнула у Димки мысль, и тут же растерянность Димкина сменилась недоумением: Димка не то чтобы Расику не поверил, а просто... просто он - влюбленный, разгоряченный, всем своим существом устремлённый к Расиму, жаждавший апофеоза - не мог, не хотел в это верить! "Больно, но ведь не настолько же больно, чтоб было нельзя, чтоб было никак невозможно", - лихорадочно подумал Димка, нависая над Расиком с раскалённо-гудящим, залупившимся, нетерпеливо вздрагивающим членом, и в тот же миг в его, Димкиной, голове калейдоскопом промелькнули фотки, которые он, Димка, видел на каком-то тематическом сайте: огромные члены были наполовину или даже полностью, до самого основания вставлены в попы парней, и парни, довольные, улыбались. Разве это не кайф?! Конечно, на тех фотографиях парни были сплошь опытные, поднаторевшие в таком сексе, и всё равно... всё равно - разве может такое быть, чтоб это у них, у Расима и Димки, здесь и сейчас не получилось, - разве могут быть у любви препятствия?!

- Расик, давай, давай ещё раз! - горячо, нетерпеливо прошептал Димка, одновременно с этим сжимая, тиская пальцами свой залупившийся член.

- Я не могу. Не могу я, Дима, не могу! - отозвался Расим, прикрывая ладонью промежность - упреждая новый напор его, Диминого, члена.

- Я осторожно, чуть-чуть, - настойчиво выдохнул Димка, сам не зная, что значит его "чуть-чуть". - Расик, давай ещё один раз, давай!

- Дима, я не могу! - срывающимся голосом прошептал-выдохнул Расим, прижимая к промежности ладонь, и в интонации его голоса Димка уловил отчаяние, как если бы он, Расим, не мог это сделать - снова подставить Диме попу - вопреки своему желанию.

- Ну, один раз, ещё один раз попробуем, Расик. Просто попробуем. Один лишь раз. Давай, ещё один раз, и всё. Может, получится, - нетерпеливо, горячо, настойчиво прошептал, проговорил возбуждённый Димка, не веря, что что-то может не получиться.

Он убеждал, он просил Расима не столько словами, жарко срывавшимися с губ, сколько просил, убеждал самой интонацией - напористой, не оставляющей выбора интонацией, с какой слова эти выдыхались.

- Не получится, - вновь отозвался Расим, но голос Расика утратил категоричность - словно он, Расим, сам усомнился в том, что сказал, да и как могло быть иначе - разве он, Расим, не хотел?!

Он хотел - ещё как хотел! - и если б не эта боль... "не получится" - отозвался Расим, и вместе с тем он почувствовал, что, говоря так, он, Расим, сейчас Диме уступит. Ещё один раз. Почему не попробовать? Они просто попробуют, и, может, может, действительно, всё получится!

- Расик, давай! Ещё один раз, - напористо выдохнул Димка, почувствовав, что Расим, говоря "не получится", в то же время готов был в душе - вопреки словам! - он, Расим, готов был попробовать ещё раз! - Если вдруг станет больно, то ты лишь скажи. Ты только скажи, и я сразу... сразу пипис уберу! - убеждая Расима в том, что бояться не надо, горячо, нетерпеливо произнёс-пообещал Димка, одновременно с этим сдвигая ладонь Расима с промежности.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>