Горячая гей библиотека

Мальбрук в поход собрался

Часть 1

Из цикла "Сказки 1001 койки"

- Как, спрашиваешь, у меня первый раз было? С одноклассником, в походе, ночью, в лесу. Но ничего из того, о чём ты сейчас подумал, на самом деле не было - даже если ты не подумал ничего. Ещё за пять минут до того, как я насадил Вована ртом себе на болт, не веря в то, что Вован, блин, берёт и сосёт, - я и думать не думал ни о каком сексе с парнем. А Вован, поверь, под меня никакие клинья не подбивал. Он был такой плотный, чёрненький пацан, да ещё и заёбистый, совсем не из тех, что мне нравились, то есть не как ты. Он был моим соседом по парте. И наперсником. Но не разврата, а любви.

Любовь мою звали Ондрейкой. У любовей бывают такие нежданные бонусы, вроде имени, известного лишь двоим. "Ондрейка" было нашим с ним именем, "Андрейка" принадлежало всем остальным. Он был новеньким в нашем классе. Белорус с деревенской такой чёлочкой, со стрижечкой под немыслимый для городского парня "полубокс", как с послевоенного снимка. Ничего особенного в Ондрейке, должен теперь с со вздохом сообщить, не было. Его бы в другую эпоху, в фабзайцы, во фрезерный цех, и чтобы он безнадёжно влюбился, простодушный парнишка, в какую-нибудь недоступную заводскую богиню вроде парткомши или там завстоловой, обременённой двумя детьми. Такой вот тип. Колхоз "Светлый путь", беспримесный.

И вот он вошёл со своей чёлочкой в класс, и меня обдало сладким и нежным жаром, и всё поплыло, и я поплыл, не понимая ещё, что первый раз в жизни влюбился. Я ведь ждал, что влюблюсь в девушку, - а любовь приняла вид белорусского пацана. Любовь вообще не спрашивает, какой вид ей принимать; любовь живёт, где хочет.

Да-да, не делай вид, что слушаешь: истории чужих любовей - это как истории чужих болезней, они интересны только медсёстрам да старикам. Я тут всё пропущу. Ну поверь, зачем тебе это знать - как я смотрел на его макушку на парте перед собой, как напросился к нему в гости, как бегал за ним собачонкой и как его мамаша, такая же белорусская утица, взмахивала руками: "Ох, Андрейка, какие ж вы друзья, ну какие ж вы, я прямо не нарадуюсь, друзья!". Ну, она же не видела, как меня стирают в пыль два жернова. Первым был неукротимый и страшный жернов желания, выжимавшего из моего тела воду и заставлявшего эту воду сочиться в любую щель, лишь бы она омывала Ондрейкино тело; да-да, приобнять на улице, остаться ночевать на застеленном Ондрейкиной мамой для нас двоих диване, уболтать пацана вместе сходить в городскую баню. Вторым же был ангельский жернов нежнейшей любви, запрещавшей даже подумать плотски о том, без кого я не мог прожить и часа.

Я называл своё состояние "дружбой" и презрительно кривился, когда слышал спор о дружбе "настоящей" и "ненастоящей", и цеплялся за жернов ангела, пока был день. Но ночью, когда я залезал на диван и, дрожа, прошмыгивал под своё одеяло (лишь бы Ондрейко не заметил мой безумный стояк!), тот, первый жернов, молол свою муку. И я, дрожа, обнимал - но лишь на секунду! - Ондрейку... Всё, бог с ним, детали опущу, когда всю ночь снятся какие-то душевые кабины, голые солдаты, и наш класс, и я за партой без трусов; и, понятно, при пробуждении у меня мокрые трусы, а у Ондрейки при пробуждении тоже стояк - а пацан безмятежен, для него это как умываться или как дождь за окном, явление природы, он не демонстрирует его, но и не прячет, натягивает треники, которые тут же топорщатся спереди, и идёт отлить.

И я сдерживаюсь, чтобы не дрочить, хотя умираю от желания узнать, дрочит ли он, но мы, мой милый, и близко на эти темы не говорим. А он не видит, как меня перебрасывают друг другу то ангел, то демон. И когда мой сосед по парте Вован однажды, на географии, шепчет мне тихо в ухо:

- Понимаю тебя... у самого такое было! - я недоумевающее смотрю на Вована.

Про что это он? Что у него было? Что он может понимать про мою дружбу с Ондрейкой?

А Вован кивает на листок бумаги, где я рисую Ондрейкин затылок и пишу Ондрейкины инициалы. И я шёпотом спрашиваю в ответ почти машинально, с кем у него такое было, у него же вроде нет друзей? А Вован шепчет, что я его, может, видел, - блондинистый такой высокий пацан. И Вована так же вот несло мягкой волной в дружбе с этим пацаном, и он тоже выводил на бумаге его имя.

Я на секунду смотрю на Вована - неужели его тоже так же? - но меня не царапает эта история, потому что нельзя мой алмаз расцарапать! - но она резонирует во мне, как струна. Я её запоминаю, хотя больше к этой теме не возвращаюсь, хотя Вован каждый раз, когда я влюблённо буду смотреть на Ондрейку, будет сочувственно смотреть на меня, безо всяких своих заёбинок и подъёбок.

И ещё я Вована однажды спрошу:

- А сейчас, типа, у вас что? - и он, врубившись с полуслова, скажет, что теперь поотпустило, что это со временем слабеет, что всё уже не так сильно и больно и что, наверное, однажды совсем пройдёт...

И вот в мае, когда дьявол вновь прокатил по мне своим чёртовым жерновом, я уговорил пацанов из класса пойти на выходные с палатками в поход. Я знал одно отличное походное место, но главное, конечно, я понимал, что в двухместной палатке в двухместном спальнике - а ночи ещё прохладные, в двухместном теплее! - мы с Ондрейкой будем вдвоём.

Тут я опять много чего пропущу, кроме совершенно неожиданной для меня очевидности, что раз по Ондрейке никакие жернова не скрежетали, он мог запросто и отказаться от похода. То есть он намеревался пойти, но что-то у него случилось дома, толком и не помню, кажется, бабушка заболела или что-то в этом роде, и он не пошёл.

И никто из класса пойти почему-то не смог. Три парня только смогли: Вован, затем охальник и похабник длинноволосый Саня - и я. И мы пошли с электрички вперёд с рюкзаками за спинами, и булькала в рюкзаках бутылка водки и бутылка сухого, и глаза мои полны были слёз, и Вован сочувственно искоса на меня поглядывал, но деликатно делал вид, что ничего такого не видит. А Сане и не полагалось ничего видеть.

И вот, когда дьявол расстилал над нами ночь, и костёр, отдав должный жар шашлыку, кипятил нам чай, и сухое было уже выпито, а водка начата, Саня первым заметил, что Вована развозит. Вована и правда развезло. Его пошатывало. Как выяснилось, он первый раз в жизни пил. Я решил прогулять его, а заодно принести воды из родника, а Саня остался, на всякий случай, у двух наших палаток.

И вот там, по пути, Вован, пошатываясь, обхватив рукой берёзку-ракитку, спросил меня, добился ли я чего от Ондрейки. Ну, было ли у нас уже что-нибудь.

Если бы молния поразила в ту же секунду ракитку, она бы поразила меня меньше, чем этот пустяковый вопрос, означавший, что Вовану известен не только ангел, но и демон любви. Не веря своим ушам, да и губам, я спросил, а было ли у него что со своим. Вован кивнул.

- Вы целовались? - выдавил я из себя вопрос.

- Не только, - ответил Вован.

- Вы раздевались? - я начинал отдаваться демону.

- Догола, - был пьяный ответ.

- Вы что, голыми вместе спать ложились? - спросил я, всё ещё не веря в то, что у Вована что-то могло быть с любимым другом, любовь к которому не терпит ничего, что укладывается в утехи тела, кроме самых невинных.

Но Вован сказал:

- Да.

Не в силах остановится, я сглотнул, но заставил себя спросить:

- И что вы делали?

- Я ему сосал, он мне тоже. А потом по-настоящему трахнулись. А у вас с Ондрейкой - что, вообще ничего? Ты же хочешь его, я же вижу, что хочешь!

Я заорал на Вована свистящим шёпотом, как шипят на человека, должно быть, змеи перед прыжком.

- Ты, - говорил я, - сука. Блядь, сука! Как ты мог раскрыть тайну! Тайну дружбы, блядь! Как ты с ним вообще что-то мог делать! А если мог, ты должен молчать! Ты пидорас, потому что раскрыл тайну! Да тебя отпиздёхать надо! Как ты можешь такое о нас с Ондрейкой...

- Ударь, - выдавил из себя Вован. - Можешь делать со мной, что хочешь. Я сука, говно.

Я шлёпнул ладонью по его лицу, изображая пощёчину. Он был не то чтобы сильно, но дурно пьян. Ему нужно было совершить какое-то действие, чтобы не провалиться в мутный алкогольный водоворот. У него уже заплетались язык и ноги. Ему срочно нужно было получить по морде. Или... Жёрнов с грохотом прокатил по моему телу.

- Тебя нужно наказать, - сказал я.

- Валяй, - согласился он.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
18-19-летние, С другом, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>