Горячая гей библиотека

Пережившие войну (глава 5)

Часть 2

Парень метался взад-вперёд по дороге возле больничной палатки. Наконец-то из неё вышел врач.

- К сожалению, шансов на спасение нет. Пройдёмте!

На дрожащих ногах Альберт вошёл к отцу и приблизился к нему.

- Прости... За всё, - сказал мужчина.

- Отец...

- Даже не думай возражать! Прошу, дай мне высказаться.

Парень кротко кивнул.

- Я ведь раньше говорил, что твоя мать умерла. Это не так. Нас бросила эта... эта... шлюха. Еврейка...

- Так, значит...

- Поэтому я их и ненавидел. А Эллен - не твоя мать, она - мачеха. Была ею.

- Почему ты это скрывал?

- Я хотел защитить тебя. Ты же знаешь, что бы с тобой сделали за еврейство. И ещё за...

- За что?

- Думаешь, я не видел, как ты смотрел на Михаэля?! Думаешь, я не видел твои журналы?! Поэтому я и набросился на Михаэля. Он тебя совратил.

- Нет!

- И я это понял... Я лишь хотел защитить тебя... Я...

Тут мужчина стал жутко кашлять. Альберт тут же побежал за водой. Вернувшись, он взглянул в уже безжизненные глаза своего отца.

- Нет! Не может быть! - закричал он, уронив стакан и схватив мёртвое тело за плечи. - Отец, скажи что-нибудь! Нет! Пожалуйста! Папа!

На его плечо легла чья-то рука.

- Мне очень жаль! - проговорил врач.

Слегка повернувшись, Альберт зашагал в сторону выхода, заплакал и упал в обморок...

***

- Как же всё болит! - очнувшись, прошептал Михаэль.

Он уже в третий раз лежал в больничном бараке концлагеря. На груди он заметил ожоги. На него "нечаянно" опрокинули тарелку с супом. Стоило ему глубоко вздохнуть, как боль резко отозвалась во всём теле.

- О, папа, ты плоснулся! - воскликнул Адам, который ещё вчера ждал, когда Михаэль проснётся.

В этот момент вошла та самая медсестра, которая несла вчера ему обед. Всё то же недоброе выражение лица, и... снова взмах в сторону больного.

- Ааа! Какого чёрта?! Сука! - заорал Михаэль и услышал, как заплакал Адам. - Ещё и при малыше! Садистка! По старому ожогу!

- Извините, я нечаянно! Я споткнулась, - спокойно ответила она.

- Ни хуя ты не споткнулась! - разъярился парень.

- Почему Вы обижаете папу? - спросил малыш, продолжая плакать.

- Заткнись, маленькое ничтожество!

Михаэль наплевал на боль и, разбив тарелку, накинулся на медсестру, готовясь выпустить её внутренности наружу.

- Папочка! - крикнул Адам.

"Только не при нём!" - проскользнула мысль.

- Пошла вон, мразь! - вслух произнёс парень и снова лёг на кровать.

- Да, иди отсюда, сука! - неожиданно крикнул малыш, отчего Михаэль чуть не упал с кровати.

Медсестра только усмехнулась и вышла из палаты.

- Адам, больше никогда не говори эту бяку!

- Плости, папочка! Я больше не буду.

- Хорошо, только не плачь, - мягко произнёс парень и обнял еврейчика. - Что-то дядя Альберт перестал писать. Я скучаю по нему.

"Это ж надо так говорить?! Я же вру ему! Как же больно от того, что я не могу раскрыть ему правду. Нет, он не должен её знать," - понял Михаэль и заплакал.

- Папочка, не плачь! Он обязательно велнётся... Папочка, а ласскажи пло дядю Альбелта! Я хочу его увидеть!

- Он замечательный! Очень добрый, всегда поможет, если попадёшь в беду. Храбрый, открытый...

- Здорово! Вот бы его увидеть! - заулыбался малыш и тут же удивился тому, что смог выговорить букву "р". - Ура, я теперь говорю букву "р"!

- Молодец! - так же улыбнулся Михаэль, забыв про все свои обиды и пережитые страдания...

После возвращения к прежней жизни и обязанностям переводчика Михаэль смог открыто посещать больничные палаты, где лежали советские военные. Они давно привыкли к этому парню и были рады его видеть. Иногда он приносил им какую-нибудь еду или делился сведениями о положении в СССР. Занятость и добыча информации занимали много времени, поэтому Михаэль не имел возможности навещать пленных ежедневно, у него получалось это сделать лишь два или один раз в неделю...

В один из таких приёмов он заметил, что свободная кровать в самом дальнем углу уже занята. Решив поговорить с новым больным, Михаэль подошёл ближе и замер в нескольких шагах от него. Парень худощавого телосложения не обернулся к нему, его голубые глаза были устремлены в потолок, руки лежали поверх одеяла, и на них были видны множественные следы от уколов.

- Альфред? - Михаэль узнал его, но всё равно был удивлён тому, что увидел здесь друга.

- О, Михаэль, как поживаешь? - парень повернулся к нему и улыбнулся. - Я думал, с ума сойду, если со мной не заговорят на родном языке.

- А... что произошло? Почему ты здесь? И как давно?

- Уже пятый день. Оказалось, у меня хронический лейкоз, иначе говоря, тяжёлая стадия лейкемии.

- Рак крови... Тебе ведь что-то кололи?

- Какой же ты смешной!

На всякий случай Михаэль коснулся ладонью лба своего друга. Странно, но жара не было.

- Думаешь, эти следы от уколов от лечения какими-то препаратами? Расстегни на мне рубашку!

Михаэлю ничего не оставалось делать, кроме как высвободить пуговицы рубашки лежащего из петель. Руки заключённого-переводчика дрожали, вероятно, от мысли, что он увидит что-нибудь устрашающее, и он не ошибся: на груди парня были видны красные пятна, в некоторых местах текла кровь, или она уже засохла.

- Михаэль, ты знаешь, что такое дартс? - неожиданно спросил Альфред. - Охранники знают. Они выбирают себе живую мишень, - парень стал показывать импровизацию, подняв руку, - целятся, держа шприц между пальцами, и - пиу - вот так бросают... Они ведь хорошо поиграли на мне, правда, Михаэль?

- Альфред... - на выдохе произнёс юноша, чувствуя, как сжимаются его лёгкие и болит сердце. - Почему?

- Ты так и не понял? Мы - грешники, которых хотят побыстрее отправить в наше законное пристанище - Ад. Наши судьи строят из себя святых, а сами же нарушают несколько основных заповедей и называют нас посланниками Дьявола.

- Ты что такое говоришь, Альфред?

- Разве я не прав?! Знаешь, я боюсь умирать... Как выглядит Ад?

- Посмотри вокруг, и сам всё поймёшь! - голос парня почти сорвался на крик. - Здесь Ад, но не каждый тут грешник. Тогда почему они здесь? Потому что этого захотели "падшие ангелы", которые расхаживают в военной форме, славя Гитлера и Гиммлера!

- О, и ты понял это! Мы - первые, об кого точат когти... До крови, до мяса, до белых хрустящих костей... Им не нравится то, как мы любим друг друга, и они убивают нас... по закону...

- Что ты сказал?!

- Я говорю, убивают нас по закону. Интересно, а в Библии, которую они читают, так же написано? Всего лишь пара строк о нас, и мы становимся козлами отпущения и виновниками всех бед... Сомневаюсь, что свидетели Иеговы скажут что-нибудь иное...

- Помолчи, Альфред! Ты уже с трудом говоришь...

- Дело не в моём физическом состоянии... Щепетильная тема для разговора - вот и всё... Кажется, тебя уже дожидаются... Иди...

Михаэль обернулся и взглянул на солдата, стоявшего в проёме. Вздохнув, парень пообещал Альфреду прийти к нему в ближайшее время...

Идя по знакомому маршруту, заключённый №237 дошёл до двери допросной и постучался. Из комнаты вышли солдаты и впустили в неё переводчика. На пришедшего взглянул мужчина лет 30, его форма была в крови и почти что превратилась в лохмотья.

- Мне позвать врача? - спросил парень, уже свободно говоря по-русски, без акцента.

- Не, можешь идти. Из меня ты ничего не выбьешь.

- Тогда я могу спросить Вас о том, что не касается моих обязанностей? Судя по фиолетовому треугольнику, Вы - свидетель Иеговы. Ваше дело - изучение Библии и её истории. Я выслушаю Вас, просто скажите так, как оно есть на самом деле: отношение Библии к таким, как я. Я приму Вашу точку зрения...

Глаза мужчины расширились от удивления и неожиданности, но слабый кивок дал понять, что он ответит Михаэлю. Собравшись с мыслями, он произнёс:

- В нашей общине есть тебе подобные, но они удерживаются от блуда, раскаяние делает их чище. Мы не призываем ненавидеть, наоборот, напоминаем заповедь "возлюби ближнего своего как самого себя". Мы должны уважать друг друга, принимать такими, какими мы есть. Стоит ненавидеть грех, но... не грешника. В Божьем слове, в Библии, не сказано о ненависти к тебе или кому-то другому. Бог любит Своих чад, а любовь способна затмить любой грех и искупить его. Есть 6 запретов в отношении подобных тебе мужчин, некоторые из них подвергаются сомнениям. Наверняка тебе известно повествование о Содоме и Гоморре. Осуждается только попытка насилия над гостями, пришедшими в семью Лота, но никак не любовь между двумя мужчинами. Второе толкование свидетельствует о жадности и духовной извращённости жителей этих городов. Левит 18:22 гласит: "Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость". Если эти строки воспринимаются другими как слова о мерзости однополой любви, то мне их искренне жаль. Значит, любовь между мужчиной и женщиной они понимают в извращённом смысле. Левит 20:13: "Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них". Далее говорится, что увидевший наготу сестры или матери должен предаться огню или быть изгнанным. Тебе не кажется это жестоким? Многие воспринимают это буквально, но не всё написанное воплощается в жизни... Я могу об этом долго говорить, но у нас время ограничено... Возьми и спрячь её.

- Я всё понял, - прошептал Михаэль, взяв протянутую ему Библию дрожащими руками.

- И помни: любовь способна искупить грех. Ты не попадёшь в Ад, если будешь следовать хотя бы 10 заповедям. Остальное можешь сам толковать. Мы имеем право сомневаться и искать ответы у Создателя.

Кивнув и спрятав Библию, Михаэль прочитал стихотворение в прозе "Русский язык" и вышел из камеры. Его шаги были медленными. Так он дошёл до своей коморки и положил Библию под матрас. Спящий Адам повернулся на другой бок и продолжил смотреть свои сны. Михаэль убрал со лба малыша мешающую ему чёлку и направился к выходу.

"Надо навестить Альфреда. Я ему обещал", - вспомнил парень и вышел из коморки.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Заграничный секс, Прошлые века, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>