Горячая гей библиотека

Дракон (глава 7, Близнецы)

Часть 7

Солнечные зайчики, проникшие сквозь листву старого дерева, умерили пляску по его телу, словно боясь потревожить спящего. Река же, наоборот, завела нежную колыбельную песню, подсказанную зноем и желанием речной нимфы. Сливаясь с окружающими тенями и бликами, пугливая дева робко приблизилась к отдыхающему воину. Выглядывая из-за ствола дерева, она с восхищённым любопытством впервые за свою жизнь разглядывала обнажённое тело мужчины. Наконец, пересилив страх, протянула руку и робко коснулась упругой груди прохладными пальцами. Антошка улыбнулся во сне, чуть причмокнув губами. Нимфа отпрянула. Но, убедившись, что опасности нет, вышла из своего укрытия, присела на колени и провела ладонью от колена до паха. Ощущение тёплого человеческого тела так понравилось ей, что вскоре уже две руки, не стесняясь, трогали и гладили всё тело крепко спящего парня, не упуская ни одного крошечного участочка кожи.

Нимфа внимательно изучила пальцами брови, волосы и плечи Антошки, прикоснулась губами к челу, провела пальчиком по губам. Затем обратила внимание на шевеление внизу живота. Округлив глаза, она потрогала стремительно увеличивающийся орган. Тот ответил подрагиванием и увеличением тёмной блестящей головки. Нимфа рассмеялась, приблизила лицо вплотную к так заинтересовавшему её предмету, разглядывая диковинку со всех сторон. Ещё раз дотронулась, но уже до расслабленного мешочка у корня горячего ствола. Самостоятельное перекатывание шариков под морщинистой кожей так понравилось ей, что дева принялась играть, заставляя тех двигаться вверх и вниз прикосновениями прохладных пальцев в разных местах.

Увлёкшись, она наклонилась совсем низко и почти коснулась кончиком языка красивой головки так понравившегося ей предмета, когда на неё упала чья-то тень. Речная дева вздрогнула и подняла голову. Её бледно-зелёные глаза столкнулись с холодной яростью двух карих молний. Дева широко и беззвучно раскрыла рот в немом крике и упала на задницу, словно от сильного удара в лицо. Презрительно улыбнувшись, Эрот указал нимфе на заводь лёгким движением бровей. Униженно сгорбившись, несчастная дева покорно убралась восвояси. А наглый принц мироздания спокойно улёгся рядом со своей собственностью на бок, продолжив начатую нимфой игру по своим правилам.

Антон, путая сон с явью, медленно приподнял ресницы. Лицо любимого близко-близко наклонилось над ним. Желанные, родные губы улыбались, как когда-то по утрам. Глаза сияли неподдельной нежностью и обожанием. Вся решимость не показывать своих чувств растаяла, как лёгкая дымка, оставив лишь неодолимое желание забирать и принадлежать. Тошка порывисто обнял своего Эргиза, прижав так крепко, что тот охнул от неожиданности и попытался высвободиться. Но его лицо уже омывали жаркие поцелуи истомившегося в разлуке любовника. Требовательные руки вспоминали все изгибы тела, а сердце в ликовании колотилось в грудную клетку, пытаясь достучаться до своего близнеца сквозь время и удивление Эрота.

- Тан, что с тобой? - он всё-таки умудрился оторваться от потерявшего рассудок Антона. - Неужели тупая, пропахшая рыбой и тиной девица так раззадорила твоё желание? Ты на себя не похож, - он попытался рассмеяться, но это вышло немного нервно.

- Конечно, не похож, - едва переводя дыхание, прохрипел Антон. - Я же, как две капли воды, похож на тебя. А мы - на единое целое! - и, послав в тартарары последние отголоски доводов рассудка, парень требовательно впился в губы, которые принадлежали только ему и никому больше за всё время существования мира.

Эрот, ошарашенный резко полыхнувшей страстью обычно плавно загоравшегося Танатоса, поддался натиску любовника. Он потерял всякое соображение, что и как с ним происходит, впервые отдав инициативу любовной битвы кому-то другому. Раньше только он управлял и корректировал события, получая удовольствие, но и как бы наблюдая за происходящим какой-то холодной, вечно трезвой частью сознания. Неописуемо страстные, изголодавшиеся и не получающие насыщения губы и язык такого обычно скромного партнёра творили с податливым, как никогда, телом невероятные вещи. Впервые за всё время его существования Эр поймал себя на мысли, что хочет... нет, неистово желает, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы финал, постоянно обещая, так никогда и не наступил! Никогда, никогда, никогда во веки веков! И пусть само мироздание взрывается мириадами искр, разметав существовавших и существующих! Пусть рухнет всё! Пусть катится куда подальше!

Он беспрепятственно позволил проникнуть в себя каменной твёрдости горячему жезлу, показавшемуся в этот раз и больше, и, как ни странно, намного удобнее того, что он привык видеть у испытанного не раз возлюбленного. Опаздывая реагировать и возвращать слабые тени получаемых ласк, самоуверенный, считающий себя слишком опытным и циничным для искренних чувств, бог Любви целиком отдался небывалому для себя ощущению счастья принадлежать другому полностью. Тяжёлая властность навалившегося на него тела, яростное дыхание в затылок, почти болезненные поцелуи, переходящие иногда в укусы, стремительные атаки на разные участки его тела сильнейших, но и ласкающих пальцев, и бесподобное осознание соединявшего их безжалостно и стремительно буравящего раскалённого змея.

Откуда-то изнутри глухими толчками стали нарастать волны предчувствия. Постепенно усиливаясь, пробегая по всему телу искорками разрядов, валы наслаждения стремительно проскочили привычный уровень и слились в невероятный шквал неизведанных по силе ощущений. Кажется, он закричал! Или это кричал кто-то другой? Тот, который сейчас содрогался сверху в унисон с его собственной дрожью. Тот, кто заполнял его существо неиссякаемым потоком частичек новой жизни и новых же смертей. Тот, которого он всегда знал лучше, чем самого себя, и, как оказалось, не знал вовсе. Тот, которого он всегда любил...

Кто это сказал?! Какая любовь может быть у самого жестокого её воплощения? Ха-ха... Он не может любить потому, что он сам и есть любовь. Странно, смех почему-то не выходит, не вымучивается циничная улыбка покорителя всех и вся. Это он лежит, истощённый и переполненный счастливой негой?! Да нет. Не может такого быть! Этого же никогда не бывало! Но почему так не хочется выпускать из себя единственного? Какое дурацкое слово. Куда подевалось обычное в таких ситуациях "один из многих"? А он ли это вообще? И как же хорошо и спокойно вот так...

Антон лежал на Эроте, бережно трогая губами такое родное тело, впитывая несравнимый ни с чем неповторимый запах. Осознание случившегося вернулось до неприятного резко. Блядь... Полный провал! Он раскрылся, не удержав собственных чувств. Естественно, Эрот с его неусыпной подозрительностью и вниманием моментально поймёт, что этот Кастор никакой не Танатос. И что тогда? Рассказать ему всё как есть? Дурость! Если бы такое было возможно, Отец или Гермес, или кто ещё наверняка сказали бы ему об этом прямо. А ты уверен, что они все хотят возвращения в мир прежнего Эргиза? Вспомни. С самого начала никто не желал появления бога Любви в этом мире. Пусть так. Допустим, что паранойя торжествует, и все боги находятся в одном большущем заговоре против Эрота. Но Великая Мать не стала бы в нём участвовать! Уж она бы всяко защитила свое младшее и любимейшее создание! И каков вывод? Нет никакого вселенского заговора. Надо вынуть, пойти подмыться и вести себя как ни в чём не бывало. Легко сказать. Так бы и умер с величайшим удовольствием. На нём и в нём одновременно.

Тошка ласково провёл ладонями по всему расслабленному телу Эргиза, вызывая у того содрогание и тихий, но возмущённый стон.

- Тебе неприятно, Эр?

- Щекотно, - донеслось довольное мурлыкание.

- Не хочешь сходить искупаться?

- Хочу, - озорная каряя искорка лукаво блеснула из-под не желавших размыкаться ресниц. - А можно попасть в воду одновременно? Так, чтобы ты не вытаскивал? Никогда...

- Конечно, можно! - Антоха рассмеялся и поцеловал раскрасневшееся ушко. - Разворачивайся на животе головой к речке и ползи. А я буду помогать тебе по мере сил.

- Нет! Вы слышали, парнишка-то как разрезвился?! - и, заливаясь хохотом, Эрот, снявшись с почти не потерявшего твёрдости органа, скинул любовника с себя. - Хоть ты меня и почти изнасиловал, моим наездником не будешь никогда. Понял?

Они рассмеялись и побежали купаться, взявшись за руки. Но игр в воде и продолжения, которого так желал Антон, не было. Быстро ополоснувшись возле берега, даже не став мочить волосы, Эрот требовательно выволок на сушу и его, уже вознамерившегося понырять всласть.

страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>