Горячая гей библиотека

Два молодца – одинаковых с лица (глава 3, последняя, Разгадка)

Часть 2 (последняя)

Стоя, мы гладили друг друга, соединяясь в поцелуе, губами лаская башенки торчащих сосков, то обжимая ягодицы, то крепко сливаясь телами, касаясь при этом залупами, так что увлажнённые концы "бил ток страсти". Не переставая целоваться, мы сдвинулись на гостеприимно распахнутую ширину топчана. Улеглись так, что я оказался между двумя крупами моих могучих мужчин. Как-то сразу главенствующая роль досталась Аркаше - не потому, что он на пять минут раньше родился, чем Саша, просто от него исходила властность кадрового военного. Мы сложились в равнобедренный треугольник, язычками и губами играя с желанными жезлами. Вобрав их в рот, стали с вдохновением исполнять на "флейтах любви мелодию минета", иногда дополняя игру "басами довольного урчания". По команде старшего мы меняли расположение, обхватывая для ласк новую, но не менее желанную "игрушку".

Насладившись, но не кончив, мы приняли новую позицию. Я, хитро улыбаясь и на всякий случай ощупав грудь и живот парня, но не найдя там родинок, спросил:

- Ну что, Сашок, готов вернуть должок?

С понятной мне улыбкой тот ответил:

- Как пионер! При условии, что "въеду" в Аркашу. Представляешь, в первую нашу ночь он так "опахивал" меня, что я смог только один раз пробуравить его заросшую, почти целку, попку.

- Опоздал, братец, её вчера распахивал другой "ванька-встанька", который не ведал, что незнакомая ему ещё попка отдавала твои долги. Вот тебе и ещё один грустный пример нашей схожести, - с ехидцей произнёс Аркадий.

- Ах! Какие вы хулиганы! - наигранно взревел и звонко хлопнул обоим по окружностям ниже спины Сашка.

Я подполз под выставленные попки, обхватив их упругие "амбразуры", и стал вылизывать уже пульсирующие дырки. Затем, взяв член Саши, начал его гладить. Он был у него такой твёрдый! Подрачивая его и размазывая смазку, другой рукой я выдавил из тюбика гель и смазал им дырочку Аркаши, а потом и Саши. Ухватив за талию первого, я начал насаживать на ствол второго, направляя вхождение. Как только я зафиксировал прижавшиеся яйца, начал вставлять свой "дымящийся кутак". Без лишних слов мы начали трахаться, вгоняя свои "агрегаты" по самые яйца. Эх, понеслась душа в рай!

Первым кончил Сашка, вогнав резко и хлопнув яйцами по попке; сокращение сфинктера подхлестнуло мой взрыв.

- Классно! - выдохнули мы оба.

- Кому как! - заворчал, как полусытый лев, Аркаша.

- А ну, избушки, повернитесь к двери передом, а ко мне задом! - выдал строгое указание ёбарь-командир.

Поворачиваясь, мы увидели угрожающе раскачивающийся хуило. Погладив ягодицы и всунув пальцы обеих рук в наши попки, парень стал расширять дырки. Затем он с размахом стал долбить их: то мою дырку, то брата. Они не успевали закрыться, как их вновь, как штопором, вскрывали, заполняя до ощущения неги. Умело и ловко, по-военному быстро он сношал обоих, заставляя нас стонать и ожидать после выхода новую атаку. Ебал он нас удивительно долго, но кайфово. Наконец, заверещав высоким дискантом:

- Кругом, марш! - стал вливать в наши широко раскрытые рты свой сок.

Уставшие, мы вновь сложились треугольником, лаская мягкие хуи до тех пор, пока они не встали, затем, проникнув указательными пальцами в попки, то нежно, то сильно стали массировать простаты. Бурно излившись в жадно всасывающие рты, мы бросились в "объятия Морфея"...

Все дни отпуска Аркадия мы ебались каждый вечер, переходящий в ночь, доводя друг друга до экстаза. Каждый имел каждого. Было очень кайфово! Спали мы втроём, в обнимку, и я всегда забирался в середину. Иногда мы позволяли себе "расслабиться" и днём - под невинным предлогом позагорать под последними лучами уходящего солнца, но вся невинность исчезала, когда мы оказывались в "одежде Адама". Как же это было великолепно - при свете, не боясь перепутать братьев, властвовать над ними и отдаваться им!

Однажды мы даже чуть "не запалились". Спасибо чутким псам - они вовремя подали нам сигнал лаем. Сколько было хохота потом при воспоминании, как мы, согнувшись, голыми улепётывали в избушку, размахивая "возбуждёнными палицами" и шлёпая ими по ляжкам. Целомудренными, уже в одежде, встречали мы затем путника за воротами, приветствуя земляка братьев из деревни.

Паша (так его звали) недавно вернулся из армии и, отдыхая, ходил по лесу с ружьём. Мы накормили и напоили парня. Он глазел по сторонам. Задав невинный вопрос:

- А где же вы все спите? - получил ответ:

- Здесь, на топчане.

- Что, втроём? - после чего покраснел, облизал эротично губы и посмотрел на нас маслеными глазами.

"А он симпатичный, - отметил я про себя. - Такой сладенький беленький "крепыш-боровичок", с сильными руками и попкой, как орех. Когда он ушёл, Аркаша высказал вслух то, о чём подумали все:

- А я бы его соблазнил! И мы бы уже трахались не втроём, а вчетвером...

Как же быстро летит время! Месяц отпуска Аркаши пролетел удивительно быстро. В последнюю ночь мы ему позволили делать с нами всё, что он пожелает. Он, как "племенной жеребец с тремя яйцами", опахивал нас обоих так, что попки сладко ныли весь следующий день.

Как же я привык к этим "двум молодцам из одного ларца" с одинаково прекрасными лицами и всегда готовыми к сексу хуями! Иногда волна грусти налетала то на меня, то на Сашку, и мы смахивали набежавшую слезу...

Наступила осень с затяжными дождями, ульи мы уже убрали в подвал, сделав обильную подкормку. Скот ещё не пригнали, работы стало гораздо меньше. В натопленной избе мы большую часть дня лежали голышом на топчане, вытворяя в наслаждении обладания друг другом такое, что не хватит никаких слов, чтобы описать это безумство. И даже когда хуи не вставали, а яйца были пустыми, мы не отрывались от них и от попок. Это приносило такое умиротворение, что даже без ебли нам было хорошо.

В середине ноября мне позвонили из дома, сообщив, что тяжело заболела мама. Наутро Саша повёз меня на машине в Москву. Я остался у родителей. Маме становилось всё хуже, сделали операцию, но она принесла родной только временное облегчение. Я безвылазно сидел с ней, готовя, бегая за лекарствами, убирая и обмывая её.

Я понимал, что дело непоправимо и болезнь ничем не остановить, мне становилось плохо, я терял присутствие духа, мне было не до себя. Я совсем перестал общаться с братьями. Они звонили часто, присылали деньги на лекарства, Саша неоднократно привозил мёд, деревенские продукты. Но время, к сожалению, разводит нас, и дороги жизни перестают пересекаться.

Мама умерла в марте.

Ещё полгода я был в ступоре, никого не видел, не слышал, не ел. С утра до позднего вечера я тупо сидел на кладбище. Это продолжалось до тех пор, пока брат с зятем, боясь за состояние моего рассудка, почти силой не увезли меня на Украину. Там, гостя у матери Миши - мужа моей сестры, я начал оттаивать. Только через пару месяцев началось моё возрождение к жизни.

К этому времени Аркаша женился и обещал, если родятся сыновья-близнецы, назвать их именами брата и меня. Саша, не справляясь с работой один, взял подручным Пашу. Общие дело и постель сблизили их, они стали любовниками. И хотя Сашка утверждал, что любви нет, а есть только секс, зная его, я ему не верил. Ведь он слишком чистый и правильный. Как бы ни было, я его не осуждал и не осуждаю, ведь жизнь продолжается...

Но в моей памяти до дня моей смерти будет жить картина горнолесного распадка с заимкой и два "красавца - одинаковых с лица"! И, конечно же, сожаление, что судьба вновь развела меня с теми, кто был дороже жизни, с кем мне было хорошо всегда: днём и ночью, в жару и в дождь, в горе и в радости. Мы сами, как утверждают умные книги, создатели и разрушители своей жизни, но иногда случаются такие катаклизмы, что тобой начинает управлять кто-то неведомый и непонятный, и через некоторое время твоё настоящее становится таким, каким ты даже представить его не мог, а уж тем более желать этого. А может быть, это только у меня так?

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Групповой секс, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>