Горячая гей библиотека

Игра в неигрушки

Часть 3

Бабушка велела мне идти на кухню и позавтракать, а сама отправилось в комнату, чтобы переодеться. Не успел я приготовить себе чай, как раздался звонок в дверь. Бабушка, бурча себе что-то под нос, поспешила открыть дверь.

- Доброе утро, мам. Юрка у тебя? - услышал я тревожный голос отца.

- А ты что, уму-разуму его учить пришёл? - рыкнула на него бабушка.

- Нет, я просто всю ночь его искал, волновался, чтобы он глупостей не натворил.

- Хорошо ж ты его искал, что ко мне только к утру приехал, - продолжала наседать бабушка.

- Не хотел тебя среди ночи такими новостями беспокоить. Так он у тебя?

- Да, - односложно ответила она.

- Может, ты меня впустишь? Мне, то есть нам, нужно с ним поговорить.

- О чём, и кому это "нам"? - вмешался я в разговор, выйдя из кухни в прихожий коридор.

- Юрок, сынок, как хорошо, что с тобой всё в порядке... - затараторил отец.

- А что со мной могло случиться, не маленький ведь уже. Так о чём ты хотел поговорить?

- Юр, послушай, хотя... пусть она тебе сама всё рассказывает, - выпалил он и выскочил в подъезд.

- Ба, ты что-нибудь поняла? Что это было?! - удивлённо поинтересовался я.

- А леший его знает, - протянула бабуля, пожимая плечами.

Сквозь приоткрытую дверь из подъезда до меня начали доноситься голоса отца и матери. Когда я услышал её, моё сердце опустилось куда-то в пятки и начало бешено колотиться. Сквозь заглушающее эхо этого биения я расслышал, что мама далеко не в боевом настроении, наоборот, папа её заставлял что-то сделать, а та робко отнекивалась, говоря, что не сможет, что она так не хотела. Но вот под локоть отец втащил мать в квартиру. Увидав её, я действительно пришёл в замешательство. Откуда у мамы такой виноватый вид, поникшая голова и даже мелкая дрожь в руках? Неужели папа вспомнил о том, что он мужик, и вылез из-под её каблука?

- Ну что молчишь?! Вот он, перед тобой! Говори! - практически крича приказал маме отец.

- Сынок, прости меня, прости... - плача проговорила мама.

- Мама, и ты тоже прости меня... - еле сдерживая слёзы, ответил я.

- Подожди, сын, пусть она сначала всё расскажет, а потом уже прощение просит, - каким-то смиренным вдруг тоном заговорил отец, приобняв меня за плечи.

- Да что ещё произошло?! - вдруг взволнованно вскрикнула бабушка.

- Я... я... я... - с трудом выдавливая из себя слова, начала мама, - вчера,.. когда ты ушёл...

- И что? - уже не выдержал я и начал её поторапливать.

- Сынок, я просто была в ярости и не знала, что мне делать и как быть, - продолжила она. - Я думала, что вместе... мы сможем решить эту проблему.

- Вместе... Мама, вместе с кем?! - в панике, догадываясь, о чём она хочет сказать, прокричал я. - Вместе с кем, мама?!

- Вместе с родителями Кости.

- Боже! Бедный Костя! - вскрикнул я. - Мне срочно нужно к нему. Как он там в одиночку всё это пережил! Боже!

- Постой, Юр, - остановил меня отец, - тебе сейчас к нему идти смысла нет.

- Почему?! Его родители посадили под домашний арест или что?! Я им всё объясню, я не брошу его одного! - прокричал я.

- Сынок, прости, пожалуйста, - плача, причитала мама. - Кости-то больше нет.

- То есть как "нет"? Его что, увезли из города куда-то?! Они его хотят от меня спрятать?! - истерил я, ощущая, как отец всё сильнее прижимает меня к себе за плечи.

- Сыночек, мужайся: Костя умер, - еле слышно ответил отец. - Пока вскрытия не было, но врачи полагают, что у него произошла остановка сердца, - продолжил он.

Я практически отчётливо услышал, как и моё сердце разбилось звоном дюжины хрустальных бокалов. В голове диким ором раздавались слова: бежать, к нему, немедленно! Я рывком вырвался из объятий отца и бросился прочь из квартиры, не придавая ни малейшего значения тому, что мне кричат вслед. Только пробежав несколько кварталов, я начал понимать, что не знаю, куда я бегу, ведь дома его наверняка нет, я понятия не имею, в каком морге он находится, а даже если бы и знал, то всё равно меня бы к нему не пустили. Осознавая собственное бессилие и, главное, то, что что бы я ни делал и как бы ни старался, я его уже не верну, я просто рухнул на колени посреди тротуара. Это было какое-то помутнение рассудка, я в принципе не понимал, где я и что вокруг происходит, в тот момент мне это было совершенно не важно, я даже не мог заплакать. Я слышал только своё дрожащее дыхание и молил Бога лишь о том, чтобы оно прекратилось и я оказался рядом с Костей.

Дальше всё было как в тумане. Из всего я помню только бело-синее лицо моего любимого, лежащего в гробу. После похорон я больше никогда не видел его родителей. День за днём меня всё больше одолевало чувство вины, поэтому мне было невыносимо больно смотреть им в глаза. Ведь из-за меня, из-за моей семьи они потеряли своего сына. Я не уберёг, не защитил своего Костика, и нет мне в этом прощения...

Тем не менее, мне пришлось жить дальше. Домой я так и не вернулся. Да и как я мог туда вернуться? Общаться с ней, есть пищу, которая приготовлена ею, - это просто предательство по отношению к Косте. Я остался жить у бабушки.

Ну, сама понимаешь, от родителей зависеть я больше не мог, а бабушка никак бы не смогла помогать мне оплачивать учёбу. Постоянная зубрёжка принесла свои плоды. Я очень успешно сдал выпускные экзамены, что позволило мне поступить на бюджет в универ. Да что и говорить, за учебниками я хоть ненадолго забывал о Косте и обо всём, что случилось; может, эта учёба и помогла мне не сойти с ума.

Видимо, я удачно выбрал профессию, так как обучение в универе мне давалось очень легко. К занятиям я практически не готовился. Того, что я слышал на лекциях и прилежно записывал в тетради, мне вполне хватало для того, чтобы заработать свою пятёрку. Что же касается остальной студенческой жизни... Не мог я веселиться, общаться со сверстниками. Как же я мог это делать, если из-за меня Костя этого лишился, а главное, зачем мне это без него? С другой стороны, после лекций у меня была ещё уйма времени, и всё это время я думал, думал, думал и думал. Я стал ловить себя на мысли, что я очень сильно устал. Устал от всего, устал жить без него, без моего Костика.

И знаешь, только лишь в моей голове промелькнула мысль о суициде, как однажды вечером мой сосед по комнате в общаге заявил, что его достала моя вечная депрессия. В приказном порядке он мне велел одеваться и идти с ним. Я сначала подумал, что он тянет меня на какую-нибудь очередную студенческую тусовку. Оказалось, нет. Меня же ничто вокруг не интересовало, и, как выяснилось, Сашка тоже не тусовался вечерами и ночами. Он работал официантом в довольно приличном ресторане. У них неожиданно уволился официант, и он притащил меня.

Конечно, у меня не всё получилось с первого раза, но Сашка постоянно меня поправлял, показывая, как правильно сервировать стол, как принимать заказ, как правильно подавать меню, винную карту и т.п. Его труды не прошли даром. Вскоре я с подносом перестал выглядеть как корова на льду.

Конечно, спустя какое-то время я оценил, что Сашка для меня сделал. По сути, он направил меня на путь избавления от депрессии. Работа заняла всё моё свободное время, и у меня уже практически не оставалось времени для того, чтобы терзать себя и часами горевать о Костике. Как ни странно, хоть изредка, но ко мне стали приходить приятные воспоминания о Костике. Со временем эти всплывающие в памяти приятные моменты стали вытеснять душевную боль и безысходность от его утраты.

И, как всегда, почувствовав, что мне так становится легче, я нагрузил себя по полной программе: учёба, спорт, работа - и так по кругу, не оставляя себе ни минуты свободного времени. Конечно, это привело к хроническому недосыпу, но это мелочи по сравнению с мыслями о суициде...

Уже близился конец первого учебного года. Саня для меня стал единственным другом. Видимо, я в жизни когда-то всё-таки сделал что-то хорошее, раз мне судьба послала его. Благодаря ему я начал выкарабкиваться из депрессии, а работа помогла мне сначала слезть с шеи бабушки, а потом уже я стал в состоянии ей помогать, чем, собственно, и занимался постоянно.

Так вот, к концу учебного года я начал думать о том, что смог пережить смерть Кости. Однако мои умозаключения опять-таки были развеяны Саньком. Как-то по дороге на работу он мне сказал, что руководство достал мой то печальный, то суровый вид. Гости приходят в ресторан отдохнуть и получить хорошее настроение, а тут я со своей кислой миной. Он меня предупредил, что если я не начну улыбаться, то меня рано или поздно вытурят с работы.

Мне быстро нарисовалась картина годовалой давности. Возвращать всё на круги своя мне уже не хотелось, да и терять работу тоже. Так товарищ Юрий был вынужден обзавестись дежурной улыбкой. Какое-то время Санька это устраивало. Потом и этого ему показалось мало - ему искренность подавай! И я подал. Так вот Санька снова научил меня улыбаться и смеяться.

Как бы то ни было, первая годовщина со дня смерти Костика далась мне нелегко.

Девятое мая - в универе выходной и, по счастью, у нашей смены в ресторане тоже. Проснувшись, я поспешил в церковь и заказал сорокоуст. Слёзы накатывали всё время на глаза, но я держался, как мог. Санька ещё потягивался в постели, когда я вернулся в общагу.

- Юрчик, что случилось?! - воскликнул Саня, увидав меня.

- Ничего... - это всё, что смог выдавить я из себя, после чего упал на кровать, уткнувшись в подушку лицом.

Я не хотел плакать - ради светлой памяти Кости, да и ради себя, но Санькин встревоженный вопрос почему-то разбил последнюю линию моей обороны, и слёзы хлынули сами собой.

- Юрик, Юрок! Да что случилось?! - не унимался Саня. - Брат, не пугай меня! Может, расскажешь?

- Ты не поймёшь, - процедил сквозь слёзы я и сам себе усмехнулся: сколько нужно было пережить и что и кого потерять, чтобы понять нежелание Кости оповещать всех о нашей любви.

- Ну, я вроде не совсем уж дебил, чтобы не понять.

- Сань, не обижайся. Я не о том... - возразил я, взглянув на друга.

- Да знаю. Я это специально сказал, чтобы ты не замочил всю подушку, - улыбнувшись, гладя меня по плечу, сказал Санёк. - Ну, а теперь рассказывай.

- Сань, сегодня год со дня смерти Кости... Он умер из-за меня.

- Ты что, его убил? - как-то с подколом уточнил он.

- Нет, не собственными руками, а поступками, непониманием... и тем, что не смог его защитить.

- От кого?!

- От моей собственной матери.

- Она его, что ли, убила?!

- Ну, нет, конечно.

- Ты всё же был прав. Я ничего не понимаю. И Костя - он кто, твой брат?

Я не смог ему ответить. Просто отрицательно покачал головой.

- Друг?

- Нет, Сань, он был моей первой и единственной любовью.

Санька немного поморщил лоб, как будто ему пришлось приложить усилия, чтобы мозг смог осмыслить сказанное.

- Так, раз такое дело, то ты пока приходи в себя, иди умойся, а я скоро приду.

- Ты куда? - испуганно поинтересовался я.

- Парня нужно помянуть, я в магазин, куплю всё, что нужно. Заодно и расскажешь все. Я-то думал, что ты просто застенчивый, и тебя нужно как-то расшевелить. А тут вон какая история!

- Тебя совсем не напрягает то, что я гей?

- Меня? Нет. У нас чуть ли не каждый второй официант - гей. Если бы меня это напрягало, я бы что, с ними работал рядом? - с улыбкой ответил он.

- А ты-то сам как? - уточнил я.

- Я? Я по девочкам, если ты не заметил, - вновь улыбнулся он.

- Ой, прости придурка, я как-то о твоей Людмиле и забыл, - треснув себя ладонью по лбу, проговорил я.

- Но, если быть откровенным... Это только между нами!

- Конечно! - торопливо ответил я.

- Ну, пара-тройка парней была у меня, но девчонки мне нравятся больше, поэтому я с парнями я уже давно ничем не занимался, и не тянет меня к ним.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] . . . [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>