Горячая гей библиотека

Двойная рокировка (глава 2)

Часть 1

Ночевал я в особняке Анатолия. Я наотрез отказывался, пока он не сказал, что ему плохо одному в большом доме. Мы проговорили до полуночи. Он всё пытал меня, что я задумал, но я был непреклонен.

На следующее утро я появился в больнице с коробкой любимых Тошиных пирожных. Пока парни уплетали угощение, я стоял и думал, чем закончится сегодняшний день. Несмотря на уверенность в правильности моего поступка, я терзался сомнениями.

Открылась дверь. На пороге стоял высокий парень примерно моего возраста.

- Никита, - выдохнул Тим.

Парень прошёл к Тиму, опустился на колени и с обожанием уставился на него. Тим привлёк его и начал целовать. В парне чувствовалась скованность. Тим на минуту оторвался от губ друга и прошептал:

- При них можно, они сами этим у меня на глазах занимаются.

На этот раз поцелуй длился гораздо дольше. Тоша показал мне большой палец, он догадался, откуда здесь взялся Никита. Наконец ребята смогли оторваться друг от друга, и, конечно, первый вопрос Тима был о том, откуда Никита узнал, где он. Никита сделал первую ошибку.

- Не важно, лучше объясни, почему ты запретил отцу звонить мне?

- Нет, важно. Это он позвонил тебе?

- Нет, конечно, мне никто ни звонил, - и это была правда. - Он никогда не сделает то, что ты не хочешь. У него же политика невмешательства.

- Тогда как?

- Ты не отвечал на мои звонки, а тут этот взрыв. Я позвонил на горячую линию, и вот я здесь.

Мой тщательно подготовленный инструктаж в устах Никиты прозвучал неубедительно.

- Стоп. Во-первых, сведений обо мне на горячей линии нет, их удалили по просьбе отца (вторая ошибка), во-вторых, если бы ты мне звонил, я увидел бы твои пропущенные (ошибка номер три, мой план трещал по швам). Говори правду.

- Да ладно, какая тебе разница.

- Разница есть. Я хочу знать, кто за моей спиной сливает информацию, - всё хуже, чем я думал).

Тут Тим поднял глаза на меня, и наши взгляды встретились.

- Ты! Какого хрена ты лезешь в мою жизнь?

Я пожал плечами и пошёл к выходу, бросив через плечо:

- Тоша, собирайся, мы переезжаем.

- И валите!

Я вышел из палаты, ругая себя: "Кто тебя за язык тянул, позёр несчастный. Обязательно надо на всех произвести впечатление".

Я собирался найти врача, чтобы попросить перевести Тошу в общую палату. Но на душе было муторно, и я направился к киоску возле больницы, купил сигареты и впервые за пять лет нервно закурил. Минут через пятнадцать ко мне присоединился Никита.

- Тебя он тоже выгнал?

- Нет, попросил оставить одного, ему подумать надо. Слушай, извини, у меня плохо получается врать, но ты всё правильно сделал. Я говорил с Анатолием, он мне всё рассказал. Ты хотел как лучше.

- А получилось как всегда. Просто я не мог видеть эту тоску в его взгляде, когда он смотрел на нас с Тошей.

- Прав Анатолий, ты удивительный человек, - я с удивлением посмотрел на Никиту. - Ты счастлив, другой бы сосредоточился на этом и ничего не замечал бы вокруг. А ты заботишься о друге. Да ещё и пытаешься ему помочь.

- Как видишь, неудачно. Не надо мне было влезать в ваши дела.

- Не забудь, что у этого конфликта есть третья сторона - я. Я тебе очень благодарен и буду на твоей стороне.

- Да, но это Тим решает, с кем ему дружить.

- Он разрешает тебе звать себя Тимом?!

- Сейчас, наверное, уже нет.

- Ты ошибаешься, он не раздаёт свою симпатию направо и налево. Мне он разрешил себя так звать только через полгода после нашего знакомства.

В кармане завибрировал телефон, и Тоша срывающимся голосом сказал, что Тиму стало плохо. Я сорвался с места, на ходу прокричав:

- Бежим, Тиму плохо.

Мы пулей влетели в палату и застыли в дверях. Две наглые рожи улыбались нам. От бега я задохнулся, перевёл дух и уже открыл рот, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу, но Никита опередил меня.

- Мелкие идиоты, что за шутки! Я с института так не бегал. Мы же не пацаны. Что вы лыбитесь?

- Смотри-ка, Никита себя тоже в старики записал, - прокомментировал речь Тоша.

Я молча развернулся на каблуках и пошёл по коридору. Сзади послышались шаги. Я был уверен в том, что это Никита. Мне не хотелось возвращаться, и я прибавил шаг.

- Джони, сжалься над инвалидом, подожди... - я обернулся на голос Тима и принял неприступный вид.

Он подошёл очень близко, помедлил минуту и обнял меня, шепча на ухо:

- Прости засранца, - (да что за мода такая?! Теперь они все так будут извиняться?). - Я вспылил. Я молодой и глупый. Ты делаешь меня счастливым, а я в ответ спускаю на тебя собак! Если простишь, получишь право без спроса вмешиваться в мои дела. А я буду благодарен за науку. Ты мой лучший и единственный друг. Даже Никита немного другое для меня. Я ни к кому так быстро не привязывался. Прости, пожалуйста, - последовал лёгкий поцелуй пониже уха.

Я испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, суперэго этого пацана, с другой - его неподдельная искренность. Мне хотелось прижать его к себе ещё крепче и никуда не отпускать.

- Ладно, прощаю. Только больше не разыгрывай такие спектакли. Я тоже человек. Можешь представить, что я чувствовал, когда нёсся к тебе по всей больнице.

- Я не знал, как тебя вернуть и извиниться, и Тоша придумал этот план. Ну прости, - он умоляюще сложил ладошки.

- Ах, это Тоша! Жаль, что его сейчас пороть нельзя. Но он всё равно от меня получит.

- Не надо, он же тоже ради нас старался, расстроился, когда я ляпнул всё это.

Меня порадовало это "нас", раньше было только "я".

Мы вернулись к палате. В дверях стояли Никита и Тоша и улыбались.

- Знаешь, Тимур, если бы не Никита, у нас был бы крупный разговор. С чего это ты обнимаешь моего парня?

- Иди уже, Отелло, - я впихнул смеющегося Антона в палату, - он тебя от расправы только что спас, за твои шуточки тебя надо было бы выпороть.

- А как тебя было вернуть в палату?! Так бы и терзались оба - один от раскаяния, другой от злости.

- Ложись, миротворец.

- Без поцелуя умру стоя, - он скорчил умоляющую гримасу.

Что мне оставалось делать?

Последние дни в больнице прошли без происшествий. Наши парочки поочерёдно меняли дислокацию в палате на коридор или улицу, и это, наверное, очень удивляло персонал больницы. Ещё его должно было удивлять то, что, кроме меня с Никитой и Анатолием, никто не посещал ребят. Папаша Тоши так и не приехал, но это устраивало Антона, и я не стал перезванивать его отцу, тот этим наказывал только самого себя.

Наконец наступил день выписки. Анатолий приехал за нами без водителя, чтобы мы все влезли в машину. По дороге он предложил нам устроить вечеринку. Мы с Тошей попытались отказаться, нам обоим жутко хотелось, наконец, добраться до кровати и устроить вечеринку немного другого плана. Но "отец семейства", как он сам себя называл, был непреклонен.

- Я прекрасно понимаю, что вы хотите остаться наедине как можно быстрее. Но, во-первых, я уже пригласил гостей, во-вторых, столы уже накрывают, в-третьих, вы сможете побыть друг с другом наедине до вечера, а потом и всю ночь.

- Анатолий решил перепрофилировать свой дом в бордель, - опять сходу ляпнул я. - Тим, дома зашьёшь мне рот, ты с кожей уже работал.

В машине стоял хохот.

- Боюсь... это... не поможет... - сквозь смех сказал Анатолий, держась рукой за живот и пытаясь унять смех.

Когда все немного успокоились, Тим спросил отца:

- Ты опять уезжаешь?

- Я тебе об этом ещё вчера сказал. Это работа. Не забывай, что мне, чтобы почаще бывать у тебя, пришлось забросить много дел. Я не могу не лететь в Гаагу, сам понимаешь. А раз понимаешь, не делай из этого трагедию.

- Плохо быть сыном государственного деятеля, - грустно ответил Тим.

- Давай поменяемся, - видимо, фраза задела Антона.

- Тоша, прости засранца, - я уже смирился с тем, что эта фраза стала фирменной для нашей компании. - Я ляпнул, не подумав, как Джони. Только у него это остроумно получается и никого ни обижает. А я...

- Забудь, я уже на этом давно не заморачиваюсь. Кстати, вы заметили, мы все изъясняемся, как Джони. Это что, заразно?

- Ага, я недавно сказал помощнику: "Не надо делать писю мягкой", - ухмыльнулся Анатолий.

В машине опять захохотали.

- Это не моё, - попытался я протестовать.

- Твоё. Ты это заявил сантехнику, когда тот чинил в палате душ, - захлёбывался от смеха Никита.

- Ладно, пойду на курсы литературного русского языка, - я сделал вид, что обиделся.

- Не надо, без этого ты не будешь нашим Джони, - смеющиеся глаза Анатолия смотрели на меня из зеркала заднего вида. - Вот мы и приехали.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>