Горячая гей библиотека

Красная толстовка

Часть 2

Когда Лодных озвучил своё пожелание, тренер спросил: "Ты хочешь ЧТО?" - и хохотал три с половиной минуты.

Когда он понял, что Костик не шутит - орал на него почти час.

Ещё через два дня Лодных впервые пришёл на тренировку к боксёрам. Стас посмотрел на него, как на ничтожество, и не взглянул больше ни разу за всю тренировку. Костик его понимал: кикбоксёр, меняющий специализацию исключительно ради того, чтобы набить кому-то морду, - это и впрямь ничтожно.

Через шестнадцать дней Костик впервые дрался с Карсавиным. Это был товарищеский бой, и тренер ужасно ругался - когда пацанов растащили, Стас ничего не видел из-за крови, заливающей глаз, а у Костика был выбит локоть.

Ещё через три дня Костя пришёл в зал пораньше - хотел подольше потаскать сэндбэг и поработать со скакалкой, - но Карсавин сорвал его план.

- Блядь, нет, нет, да-а-а, вот так... осторожнее, пожа... пожалуйста...

Наверное, Косте не стоило выходить из раздевалки - в конце концов, он услышал возню и сразу понял, что там происходит, - но не было в этой вселенной такой силы, чтобы смогла бы его остановить.

На лавках вперемешку валялись чьи-то вещи - Костик заметил красную толстовку Стаса, а хриплый полузадушенный голос из зала принадлежал не ему.

Наверное, он мог остаться незамеченным - но хлопнул дверью с такой злостью и отчаянием, что испугал сам себя. Он так много, так долго думал о Карсавине - а тот посмел трахаться с кем-то в пять утра в грёбаном спортивном зале!

- Блядь!

Первой, что заметил Костик, была спина Карсавина - гибкая, сильная, с тёплой ложбинкой позвоночника и парой родинок на пояснице. Он был у самой стены, на сложенных спортивных матах. Когда Костик грохнул дверью, Стас приподнялся на руках и обернулся, смерив его презрительным взглядом.

- Запи... райтесь, - сказал Костик, наконец-то совладав с онемевшим языком.

Таким было первое слово, которое он сказал Стасу с момента знакомства.

- Блядь, - повторил парень, зажатый между телом Стаса и провонявшими пылью спортивными матами. - Блядь. Блядь. Блядь...

Подбритые виски, резинка брендовых (наверное, безумно дорогих) трусов, болтающихся на лодыжке... Карсавин трахал Жеку. Тот удобно обхватил его ногами, скрестив щиколотки на поджарой заднице, и теперь взирал на Костю со смесью ужаса и недоверия.

- Лодных, - громким шёпотом окликнул его Стас, - какого хуя?

Он не выглядел испуганным. Молча стряхнул с себя чужие ноги и заправил в трусы крепко стоящий член. Медленно застегнул ширинку и посмотрел на Костю безупречно голубыми, холодными, как льды в Забайкалье, глазами.

- Разминаетесь? - прохрипел Костик.

Он был до носа обмотан шарфом, а руки засунул в карманы, пряча от Стаса нервно трясущиеся пальцы.

Карсавин приблизился молча - в три шага, и Костик понял, что сегодня его будут бить. Но вместо этого его отпихнули к стене, прижав к щеке сжатый кулак.

- До шести утра - никаких тренировок, - отчеканил Стас. - Будешь болтать - выну тебе челюсть из суставов и поклянусь, что так и было.

Костик молчал. Жека тихонько матерился, натягивая мягкие спортивные штаны.

- Ты меня понял? - спросил Стас.

Его кулак почти нежно прижимался к щеке, и Костик подумал, что его вчерашняя щетина должна колоть чужую руку даже сквозь шарф.

- Я понял, - прохрипел он невнятно.

Карсавин его не пугал (как, впрочем, и перспектива побоев), но голос почему-то норовил пропасть.

- Тогда вали.

Стас отпихнул его, и Костик еле удержался на ногах.

Так он узнал, что Карсавин спит не только с бабами.

После того как за Костиком закрылась дверь, Жека ругался две с половиной минуты - так заковыристо, что Стас присвистнул с ноткой уважения.

- Ты! - Жека прицелился в него пальцем; он был похож на бойцовского пса, готового отгрызть хозяину ногу. - Ты всегда запираешь чёртову дверь!

- Я не...

- Всегда!

- Я просто...

- Какого хрена, Карсавин? Какого хрена ты...

- Молчать! - Стас медленно расправил плечи.

Он был выше, сильнее и опытнее - но Жека был дьявольски зол. Слишком зол для того, чтобы заткнуться по приказу.

- Ты знал, что он ходит сюда по утрам! Ты подставился! Ты меня подставил, мудила хренов!

- Истеричка, - ласково выдохнул Стас, подхватывая Жеку под затылок и коротко прижимаясь губами к губам.

Жека зарычал - чужие пальцы больно дёрнули его за волосы, и он впервые почуял опасность.

- Я забыл про дверь, - сказал Стас. - Это случайность. Лодных не будет болтать.

Жека замер под чужой рукой - злой и напряжённый, как струна. Медленно провёл ладонью по животу Стаса, накрывая пах и сдавливая пальцами грубую ткань.

- Может, мы тогда...

- Нет, - Стас равнодушно сбросил его руку. - Мне пора тренироваться.

- Но мы только что...

- Не сейчас.

Жека стиснул зубы, чтобы не заорать.

- У тебя стоит, Карсавин. Дай угадаю...

Стас посмотрел ему в глаза с усталым равнодушием.

- ... в этот раз - не на меня?

- Жека, отвали.

- Ты его хочешь, - выплюнул Жека, агрессивно ссутулившись и сунув руки в карманы.

- Он меня бесит, - сказал Стас, двинув плечом. - Ты тоже.

- Ты его хочешь!

Стас улыбнулся.

И ударил его в зубы.

Следующие трое суток в жизни Костика - самые сложные.

Он всё время думает о Стасе - каждую секунду, ненавидя себя с силой тысячи солнц. О его напряжённой спине и родинке возле пупка, о безупречной стойке и ямочках на пояснице, о том, как он вбивает Жеку в тугие спортивные маты, и о том, как вытирает кровь, стекающую из рассечённой брови. Костик раз за разом вспоминал удар, пойманный Стасом - его залитое кровью лицо, злые глаза и некрасиво искривившиеся губы, - в тот единственный раз, когда Костик с ним дрался. Может, технически это и не было победой, но Лодных дрожал от слепого восторга - он чувствовал, что в этот момент победил. После той драки он почти пришёл в себя - помог матери выбрать диван, взял конспекты у скромняшки-однокурсницы, даже успел сдать курсач.

Почти забыл о белобрысой твари.

Но ситуация в спортивном зале его подкосила.

- Мудак, - рычал Костик сквозь зубы, обхватывая пальцами крепко стоящий член. - Хренов мудила.

Один неудачный момент - и вместо того чтобы учиться, пить или гулять с друзьями, он снова думает о Стасе. Вместо того чтобы найти себе девочку и трахаться с ней, он вспоминает, как это делают Жека и Стас. Он дрочит на самый странный нафантазированный секс в своей жизни, а потом всю ночь лежит без сна. Это ужасно, стыдно и достойно порицания.

Костику не хочется об этом вспоминать - он так сильно ревнует, что оставляет на сжатых до боли ладонях следы от ногтей. Вместо этого он начинает представлять себя на месте Жеки. Это ещё стыднее, но Костику нравится думать о том, как они со Стасом - голые, потные - сжимают друг друга в объятиях, больше похожих на клинч, царапают коротко стриженными ногтями, надавливают пальцами до синяков, стонут и вскрикивают, и трахаются так, как будто это - их последний раз, как дикие звери, как бесконечно влюблённые люди, которым нечего терять.

Костик сгорает от желания и очень, очень сильно ненавидит Стаса.

Не то чтобы Карсавина не называли пидором... Называли. И даже чаще, чем ему хотелось бы. Это не было связано с его сексуальной ориентацией - просто иногда он вёл себя как человек, не имеющий ни малейшего представления о моральных принципах и их роли в формировании человеческого общества. Короче, вёл себя, как пидарас.

Что касается ориентации - Стас ничего себе не запрещал.

По средам и пятницам он трахался с Захаром - если тот был в городе и не торчал на затянувшихся переговорах. Иногда он заключал договора прямо из спальни - и закрывал микрофон, прижимая мобильник к плечу, когда Стас обхватывал губами налившийся член и любопытно щекотал уздечку кончиком языка. К чести Захара, стоит отметить, что он ни разу не сорвал переговоры из-за того, что его отвлекали глубоким минетом.

С Жекой они трахались без расписания - тогда, когда Стас ухитрялся его завалить, стаскивая брендовые шмотки с его потрясающей задницы. У Жеки было лицо фотомодели, тело фотомодели и финансы фотомодели (причём весьма успешной), и никто, включая самого Жеку, не мог взять в толк, что он забыл в боксёрской секции.

Под настроение Стас ночевал у Маши и Даши - сестёр Клишиных со своего родного факультета. Девчонки не были близняшками, но их трепетное взаимопонимание, любовь к оральным ласкам и склонность к безумным, бесцеремонным, граничащим с оргиями загулам обеспечили Стасу немало приятных минут.

Были в его жизни и другие барышни - тихони и скромницы, горячие штучки и истеричные стервы, умницы-красавицы с юрфака и феминистки с медицинского... но ни одна девчонка не смогла бы разбить ему бровь.

Возможно, Захар был не так уж неправ, когда пошутил про любовь. Замкнутый и молчаливый Костик был вещью в себе - его хотелось раздеть, стянуть с него этот дурацкий шарф и... и всё, на этом романтический порыв исчерпывался. Дальше его хотелось опустить на колени, чтобы просто и безыскусно выебать в рот. Вряд ли парень умеет сосать - да и к чёрту, захочет - научится. Он был такой неловкий, непонятный и красиво-некрасивый, что его хотелось либо разложить и поиметь на бетонном полу, либо ударить об стену лицом и бить до тех пор, пока его неправильные странные черты не станут сплошной окровавленной раной...

Захар проснулся, будто прочитав чужие мысли, и молча пнул Карсавина ногой.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Молодые парни, Первый раз, Спортсмены

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>