Горячая гей библиотека

Моя жизнь

Часть 1

1. Юность

Сколько помню себя, всегда хотел быть военным. Только военным и никем другим. Это началось, наверное, с тех пор, как стал более-менее осознавать себя. Ну а кем я ещё мечтал бы стать, когда перед глазами с самого рождения люди в военной форме. Родился в славном городе Рязани ещё в те времена, когда отец сам был курсантом. В школу пошёл на родине вождя мирового пролетариата в городе Ульяновск, где батя тогда служил, а окончил школу в столице оружейников Туле, где он до сих пор служит. Между этими двумя вехами успел поучиться ещё в Пскове и Иванове. Так что поездить пришлось. Друзьями как-то обзавестись не удалось. Да и как это сделать, когда подолгу на одном месте не учишься и там не живёшь. Дружил всегда только с солдатами, которыми командовал отец. Мог целыми днями пропадать в части, ездить с ним на полигоны, заниматься любым делом, лишь бы быть ближе к службе армейской. Повзрослев, начал по утрам бегать вместе с воинами на зарядку и приходить к ним на занятия по физо. Спорт мне всегда нравился. А в один прекрасный день я узнал, что такое небо, и на всю жизнь заболел им. Не могу словами передать ту эйфорию, что испытал при первом парашютном прыжке. Смесь страха и безудержного счастья выдали такую гремучую смесь эмоций, которую буду помнить до конца жизни. Сидя в стареньком АН-2, я в голове крутил порядок своих действий после отделения от борта, но, оказавшись перед открытой настежь дверью и видя землю, всё напрочь забыл. Так, левой ногой оттолкнуться от угла дверного проёма - сделано. Меня подхватывает поток воздуха и увлекает за собой. Группируюсь, считаю 501, 502, 503 - кольцо, 504, 505 - купол, но, кажется, ничего не происходит. В голове зарождается сомнение, и рука сама тянется к кольцу запаски. В этот момент над головой раздаётся хлопок, и меня дёргает вверх. Поднимаю голову и вижу свой белоснежный одуванчик. И вот тут меня накрывает волна счастья. Поудобней устроиться в подвесной системе, развернуться. Есть, я лечу. Ярко светит солнце, на душе светло и радостно, я счастлив, бесконечно счастлив. Сбылась самая первая юношеская мечта. Я прыгнул. Потом этих прыжков будут сотни, но этот не забыть никогда. Вдруг ни с того ни с сего я начинаю петь. И что бы, вы думали, я пою? "Синеву". Инструктор что-то орёт нам снизу, но внимания на него никто не обращает, все счастливы. Только у земли вспоминаю всё, чему учили. Касание земли, кувырок, гашу купол. Я приземлился. А голова сама поднимается вверх, и вновь хочется туда, в небо. Я заболел, и эта болезнь неизлечима, это на всю жизнь.

Примерно в это же время у меня появился и первый настоящий друг, мой одноклассник Димка Сорокин. Так уж вышло, что, когда я пришёл в новую школу в Туле, меня представили моим новым товарищам по учёбе, и классная руководительница предложила занять любое свободное место. По какому-то судьбой предназначенному наитию я сел за ближайшую ко мне парту. Моим соседом оказался белобрысый синеглазый паренёк. Такой же высокий и крепкий, как и я. Посидев минут десять, осматривая класс, вдруг почувствовал толчок в левый бок. Поворачиваю голову. На меня смотрят голубые глаза соседа, и он тянет мне руку.

- Привет. Меня Димка зовут.

- Андрей, - отвечаю я и машинально жму его ладонь, отмечая про себя её крепость.

А он вновь шепчет:

- Ты где живёшь? Далеко отсюда?

Я ему называю свой адрес. Димкина глаза становятся размером с блюдце.

- Ты военный, что ли?

- Ну да, батя у меня подполковник, перевели сюда из Иванова. А ты откуда знаешь?

Димка не успевает ответить, как на нас обращает внимание учительница и призывает к порядку. До конца урока сидим тихо.

Этот урок оказался последним, так как учитель физкультуры заболел и нас распустили по домам. Из школы выходим с Димой вместе.

- Ну что, до завтра? - и я тяну руку для прощания.

- Деловой! А мне что, домой не надо, что ли? Я, между прочим, с тобой в одном доме живу.

Димка разворачивается и идёт в сторону остановки. Я еле поспеваю за ним.

- А у тебя что, отец тоже военный?

- Ну да, и тоже подполковник, между прочим. Так что наверняка они вместе служат.

Он останавливается, долго смотрит мне в глаза, а потом вновь тянет руку.

- Предлагаю дружить. Ты как?

Я смотрю ещё некоторое время то на него, то на его руку и крепко жму ладонь.

- Друзья!

С тех пор два последних года учёбы нас с Димкой никто не видел отдельно друг от друга. Никогда ранее не имевший настоящего друга, я отдал всё накопившееся годами чувство этому пацану. Мы старались во всём помогать друг другу. Не было такого дела, за которое мы брались бы порознь. Всё сообща, всё на двоих. А когда я узнал, что Диман так же увлечён парашютом, был очарован этим человеком окончательно. Прыгали мы при любой возможности. Отцы готовы были вешаться от нас.

Так пролетели последние два года учёбы в школе. Димка для меня уже был больше, чем друг и брат. Это было нечто такое, чему я не мог найти объяснение. Сейчас-то я понимаю, что влюбился в своего друга, а тогда, не умея объяснить творящегося со мной, я тихо мучился. При виде друга у меня сердце начинало колотиться так, что готово было выскочить из груди. А со стороны я, наверное, вообще выглядел идиотом. Казалось, счастливая и благостная улыбка не покидала меня.

Не задумываясь, решили вместе поступать в Рязань. И каково же было наше горе, когда медицинская комиссия военкомата Димку зарезала. Даже его и мой отцы ничего не смогли сделать. Куда угодно, но не в ВДВ. Я, слава богу, всё прошёл отлично, и моё личное дело благополучно убыло в училище. Осталось дождаться вызова.

Несколько дней я не видел друга. Он просто тупо сидел дома и никого не хотел видеть, в том числе и меня. А встретиться с ним нужно было кровь из носа. Надо было выводить его из депрессии. На четвёртый день его заточения мне удалось к нему пробраться. Захожу в комнату этого несчастного и вижу такую картину. Он лежит на кровати, лицом к стене, в тельнике, и на подушке рядом берет. У меня слёзы на глаза навернулись. Мама его говорит, что все четыре дня так и пролежал. Есть не хочет, ночами почти не спит. А я вдруг представил себя в такой ситуации, и мурашки толпой пробежали по спине. Не дай бог такое испытать.

Тихо подхожу к кровати, присаживаюсь рядом и кладу руку на его плечо. Реакции ноль. Начинаю разговаривать, будто бы сам с собой.

- Знаешь, брат, я вот сейчас стоял в дверях твоей комнаты и думал, что было бы, если бы со мной такое случилось?

- И что надумал? - почти шёпотом произнёс он.

Ура, заговорил. Хоть маленькая, но победа. А теперь нужно ударить его побольнее. Нет, не физически конечно, а морально.

- Ну уж, во всяком случае, не лежал бы, как колода, и не плакал над беретом.

Он резко повернулся в мою сторону и уставился немигающими глазами. Казалось, ещё мгновение, и он бросится драться.

- Ты что говоришь? Андрюха, ты что говоришь? Ты хоть понимаешь, что я всегда мечтал об этом училище, всегда. Я думал, ты мне друг, а ты... Сам поступил, и ладно, друг нахер не нужен теперь, да?

- Димка, какой же ты дурак. Ещё неизвестно, поступлю ли я. Знаешь ведь, что я ради тебя на всё готов. Ты же мне не просто друг, ты мне ближе, чем брат. Если хочешь знать, я тебя, дурака такого, люблю. По-настоящему люблю, не просто как друга и брата, как человека. Ты нужен мне, пойми ты, деревянная твоя башка.

Он внимательно смотрит мне в глаза, а я только сейчас понял, что сказал. Холодный пот вновь начинает выступать на спине, а в висках отчётливо стучит мысль: "Пиздец! Я только что потерял друга. Единственного, который у меня был. Какой же я осёл! Идиот конченый".

Парень, продолжая смотреть мне в глаза, вдруг приподнимается с кровати, берёт меня за шею, притягивает к себе и целует в губы. В губы, блядь!.. Разрывать этот затянувшийся поцелуй нет ни сил, ни желания. Пусть будет так, как будет. Дима первым отрывается от меня, вновь опускает голову на подушку и шепчет, именно шепчет мне:

- Братиш, а я об этом давно знаю. Не перебивай и не спрашивай, я сам расскажу. Помнишь, после моего дня рождения ты остался ночевать у меня и нам пришлось спать вместе? Так вот, ты, оказывается, ночью разговариваешь. Я проснулся от того, что ты бубнишь. Прислушался, а ты меня зовёшь. Я возьми, да спроси шёпотом, что хотел. А ты во сне мне говоришь: "Дим, а я тебя люблю, по-настоящему люблю, знаешь?" И всё, сразу спокойно заснул. Вот так вот, брат. Только знаешь, я, конечно, тоже тебя люблю, но, кроме вот этого поцелуя, между нами ничего быть не может. Мы друзья и братья. Навсегда. На всю жизнь. Идёт?

- А мне приходится выбирать? Друзья значит друзья. Но ты мне как другу должен твёрдо пообещать, что прямо сейчас встанешь с кровати и поедешь со мной в военкомат собирать документы.

- Куда? - Димка непонимающе посмотрел на меня, как на умалишённого.

- А что, кроме Рязани, больше нет училищ? Ты любишь небо?

- Больше жизни, ты же знаешь.

- Ну, вот и собирай в лётное. Пойдёшь в транспортники, будешь меня выбрасывать. Опять вместе, и опять в небе. Ну, решай.

Димка резко вскочил с кровати и заходил по комнате. В глазах появился блеск, так мне знакомый. Он оживал, а я переживал. Переживал те сладостные мгновения, которые ощутил в момент поцелуя. Ну что ж, друг значит друг. Он дорог мне, и я сделаю так, как нужно ему. Главное, вернуть ему цель в жизни.

- Андрюха, жди, я мигом, - он срывается из комнаты, и я уже слышу шум воды в ванной.

Слава тебе, господи, вернул мне друга.

страницы [1] [2] [3] . . . [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>