BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Один год одной воинской части (глава 2, Санчасть)Рейтинг: 4.66 (376), Автор: Дэни Как завоевать уважение сослуживцев? На самом деле правил не так много. Главное, при их
соблюдении нигде не оступиться. Самое важное - нельзя быть слабым. Это касается физической
формы, но ещё важнее не быть слабым духом. Даже если ты слабее физически, нельзя унижаться
перед даже самым сильным противником. Форму можно подтянуть, а вот авторитет в строю
возвращать очень тяжело. Ещё несколько немаловажных моментов: нельзя прогибаться под
шакалов, увиливать (или, по-армейски, "гаситься") от работы, крысить еду, долго лежать в
санчасти и т.д. За время службы я прилежно соблюдал все эти правила, но однажды
пришлось ими поступиться: непостоянная уральская апрельская погода сделала своё влажное
дело, и на 4-м месяце службы я, шмыгая носом, потащил своё 39-градусное тело в санчасть.
- Что, Сорокин, пневмония и до тебя добралась? - встретила меня местная хабальная
баба-врачиха. - Типун Вам на язык, Тамара Сергеевна! - ответил я, подавляя желание
ударить ей армейским берцем между глаз. В части эпидемия, а она шутит. Немного
бумажной волокиты, и вот я уже переоделся в робу сан. части и заселяюсь в двухместную
пятизвездочную палату, где из удобств только две кровати, стол, стул и розетка. Повезло
с размещением - больничка переполнена, а я один в палате. Время тут течёт ещё медленнее,
чем в казарме - там всегда найдут, чем заняться, а тут только и ходишь, слоняешься
из угла в угол. На второй день у меня появился сосед. И лучше бы он не появлялся,
потому что это был старослужащий дагестанец Муса из соседнего батальона. С этими вообще
бесполезно искать общий язык, им вообще на всё пофиг. Муса был типичным представителем
своего народа и начал исправно работать над моей дисциплиной. Прокачивания сменялись
походами в магазин ему за сигаретами. Ему не давало покоя даже то, что я читал книгу
перед сном: - Эй, ты чо там читаешь? Давай-ка вслух почитай, я чё-та уснуть не могу!
Делать нечего, я взял стул, присел рядом с его кроватью и стал декламировать "Лолиту"
Набокова. Ну что ж, сам напросился. Я с умным видом выбирал самые откровенные сцены
произведения: - Ночь в поезде была фантастическая: я старался представить себе
со всеми возможными подробностями таинственную нимфетку, которую буду учить по-французски
и ласкать по-гумбертски... Разумеется, 20-летний кавказец, который уже столько времени
сдерживает в себе столько желания, гормонов и спермы, не мог остаться равнодушным
к такому действу, пусть даже и развернувшемуся на бумажных страницах. Через 10-15 минут
он уже лежал с закрытыми глазами и вздыбленным от возбуждения членом, выпирающим
из зимних кальсон. - Бля, хватит, не могу больше! - простонал Муса. Ширинка
на кальсонах, конечно же, была без пуговиц и иногда открывалась, демонстрируя основание
крепкого члена. Головка упиралась в белую ткань сантиметрах в 20 от этого основания и
под впечатлением от услышанного жаждала сейчас любую тёплую дырку. Муса открыл глаза
как раз в тот момент, когда я жадно пялился на его ствол, и я понял, что это конец.
Сейчас он меня убьет. Я замер, загипнотизированный дырой в его ширинке, он схватил
меня за плечо и с силой ткнул головой в пах. Кажется, его огромное желание трахнуть
хоть что-нибудь оказалось сильнее желания убивать. Моё лицо оказалось на уровне
желанного основания члена, маняще выглядывающего из ширинки. Грубая рука ткнула мою
голову, и вот уже мой язык встретился с объектом вожделения. Я с удовольствием
облизывал член в ширинке и посасывал головку через ткань. Муса быстро понял, что
не даёт ему полноты ощущений, и одним рывком спустил кальсоны до колен. Моему взору
предстал толстый 20-сантиметровый обрезанный член в обрамлении густых чёрных, как
смоль, волос. Его огромные волосатые яйца свисали двумя спелыми сливами между бёдер.
Я с упоением начал лизать его крупную залупу, уздечку и вены вдоль ствола. Кавказец
грубо схватил меня за голову и стал насаживать на свой хуй по самое основание.
Крупная головка, кажется, пробивала туннель в моём горле, мой подбородок бился
об его волосатые шары, а нос периодически утопал в густой волосне. Горло, и без того
пострадавшее от простуды, неприятно ныло, из глаз текли слёзы, но моего насильника
это не останавливало. Не прошло и 5 минут, как его бёдра напряглись, член стал
каменным, а головка, уже вошедшая полностью в горло, забила фонтаном спермы, вызвав
у меня непроизвольный рвотный рефлекс. Муса вытащил свой хуй изо рта, и оставшаяся
сперма оказалась у меня на лице, во рту, на яйцах и на волосатом лобке. На лице
у моего насильника появилась тупая щетинистая улыбка. Он похлопал меня по губам
своей бордовой головкой и, размазывая по щекам свою сперму, произнёс уже совсем
мягко: - Маладэс, харашо поработал! Иди умойся и спать. Только вылижи сначала
мой хуй начисто. Тщательно потрудившись языком над его слегка опавшим волосатым
членом, я пошёл умываться. На этом закончились мои плохие отношения с Мусой, и
каждый вечер он прокачивал только мой рот. ***
Прошла неделя, я выздоравливал. Даг, промывавший моё горло своей целительной смесью
из смазки и спермы, покинул санчасть и отправился в казарму, напоследок пообещав зарезать,
если кто-нибудь узнает о его методе народной медицины. Вместо него в палату заселился
парнишка моего призыва из ремроты, служивший первый месяц и ещё боявшийся собственной
тени. Однажды ночью я попытался залезть к нему в трусы, аккуратно подошёл к его кровати,
просунул руку под одеяло, однако, даже не успев дотронуться до его члена, понял, что
чуткий сон задёргавшегося парня не даст мне осуществить задуманное. Я быстро вернулся в
свою кровать. Не то чтобы худенький одногодок вызывал у меня огромное возбуждение,
видимо, просто после Мусы палата пропиталась запахом секса. И моё подсознание тянуло
меня к члену парня на соседней кровати автоматически. За этими мыслями меня и застал
бесцеремонно зашедший в палату дневальный по санчасти Абрамов. Срочник с медицинским
образованием, который всё время проводил в санчасти и освобождал штатных медработников
от их прямых обязанностей. - Вставай, Сорокин, хватит ебало топить! - без лишних
церемоний парень разогнал мой зарождающийся сон и протянул мне пакет с банкой спирта. -
Метнись в казарму, передай своим дедам. - А что там? Сами не могут прийти? -
спросонья я пытался сообразить, что от меня хотят. - Ты ебанутый? Подорвался, щегол,
и метнулся! - спорить было бесполезно, и я с обречённостью стал одеваться. Апрельская
ночь не была приветливой, и ветер то и дело пытался сбить меня с ног, скользящих
по замёрзшим лужам плаца. Передвигался я при этом быстро и осторожно, боясь попасть
в поле зрения дежурного по части. Казарма встретила меня приветливым теплом и
неприветливым дневальным, в полумраке пытавшемся понять, кто пытается прорваться
в расположение. Узнав о цели визита, парень без лишних слов отправил меня в дальнюю
канцелярию, откуда доносились голоса и смех. Ту самую, в которой через два-три месяца
буду проводить время как сержант и я. А пока там бухали сержанты старшего призыва.
За столом сидело четверо дедов, судя по двум пустым бутылкам под столом, уже изрядно
опьяневших. - Ооо, наконец-то, калич ёбаный! - Ты чё так долго, малой! - парням
явно хотелось поскорей продолжить банкет. - Стой тут, сука, тебя не отпускали! -
Андрюха Широков из моей роты явно перебрал и хотел показать свой авторитет. - Съебал
нахуй в ленинскую, я скоро подойду и воспитывать тебя буду! Солдаты одобрительно
загоготали, а я на ватных ногах побрёл в комнату досуга. Минут через 10 туда зашёл и
сержант. Шатающейся походкой он подошёл ко мне, замершему по стойке смирно, как и
полагается по уставу, когда в помещение заходит старший по званию. Андрюха был
невысокого роста, худощавый и при этом крепкий парень, который не давал в обиду
своих духов. Но под действием алкоголя люди меняются. Парень подошёл ко мне
вплотную, я почувствовал перегар, а затем жёсткий удар под дых. Я согнулся, а он
пробормотал: - Слышь, я тебя в обиду давал хоть раз? - Нет, - мне не хватало
воздуха сказать больше. - Ну а хули ты не хочешь тогда мне помочь? Не видишь,
что ли, у меня проблемы, сука! - и ударил коленом по рёбрам. Я осел перед ним на
колени. - А как помочь, товарищ сержант? - я уже примерно предполагал, что он от меня
хочет. Без лишних слов Андрюха расстегнул солдатский ремень, пуговицы на ширинке, его
солдатские штаны сползли вниз, и он остался в боксёрах. Сержанты в нашем батальоне могли
носить неуставное нижнее бельё. Я почувствовал руку на затылке, прижимающую моё лицо к
ещё лежащему под синей тканью сержантскому хую. Я почувствовал запах мочи и попытался
вырваться, однако получил смачную пощёчину. - В следующий раз будет кулак, - его голос
изменился, стал на несколько тонов ниже и угрожающе трезвее. Не став испытывать судьбу,
стал губами ласкать его бойца, который стремительно превращался из безобидной мягкой
колбаски в опасный твёрдый ствол, разрывающий ткань трусов. Там, где была залупа,
появилось пятнышко смазки, увеличивающееся в размерах по мере возбуждения моего
насильника. Не в силах больше сдерживаться, я сам стащил его трусы до колен. Резинка,
зацепившаяся за головку, дёрнулась вниз, и хуй со шлепком ударился о живот. Он не был
особенно длинным, среднего размера - 15-16 см, но стояк был твёрдым, как камень. Одной
рукой я взялся за основание необрезанного члена, а другой гладил в меру волосатые яйца
и крепкие ноги. Головка была чуть крупнее ствола и в тёмной комнате, освещавшейся
только фонарём с улицы, блестела от смазки. Я заглотил головку, а сержант в это время
качнул тазом и вставил член на всю длину, застонав от удовольствия. Его залупа
по-хозяйски сновала у меня во рту. Яйца бились о подбородок, а нос то и дело упирался
в волосы на лобке. Яйца парня были полными - сказывалось долгое воздержание, и через
пару минут сержант ускорил темп. Член, кажется, даже стал ещё твёрже, я услышал
звериный рык и почувствовал обжигающие выстрелы спермы в глотку. Спермы было столько,
что я стал захлёбываться, и часть вытекла изо рта. Извержение продолжалось достаточно
долго. И даже когда хуй перестал пульсировать и наполнять меня своей жидкостью,
сержант не отпускал мою голову и пытался отдышаться. После того, как дыхание его
восстановилось, а ствол стал терять твёрдость, я наконец смог освободить свой рот.
Андрюха быстро убрал своего бойца обратно в трусы, надел штаны и погладил меня по голове.
- Вольно, солдат. Молодец! Не бросил боевого товарища в беде! - кажется, парень
протрезвел окончательно. Голос его был доброжелательным и уже не таил в себе угрозы.
Оставив меня в ленинской, сержант вернулся в канцелярию, а я вытерся, оделся и пошёл
обратно в санчасть. Следующий день был для меня тревожным. Я думал, что будет, если
Широков рассказал об инциденте в ленинской другим сержантам. Что теперь? Со мной ведь
перестанут здороваться. Перспектива стать ротным петухом меня не привлекала. Однако
вечером после ужина меня ждал приятный сюрприз. В дверь палаты зашёл Андрюха, бросил
моему соседу: "Съебал!", сел на мою кровать, посмотрел на меня похмельным взглядом и
пробормотал: - Слушай, извини, бес попутал вчера, - и вытащил из бушлата пачку
шоколадного печенья. От неожиданности и стеснения я не мог выговорить и слова, а
только слушал, как он обещал, что об этом никто не узнает, если я буду молчать. После
того вечера отношение сержанта ко мне изменилось - он стал более лояльным, ничем не
выдавая в общении, что тогда выебал меня в рот. А когда понял, что парень я толковый,
стал готовить меня в сержанты, чтобы после дембеля было кому передать дела. Так
для меня открылись отличные перспективы на вторые полгода в сапогах. А служба тем
временем продолжалась...
Этот гей рассказ находится в категориях: Молодые парни, Военные, Изнасилование
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|