Горячая гей библиотека

Иди ко мне, разрушив ночи цвет (глава 1)

Часть 1

Я хочу не просто
Твоё сердце,
Я хочу твою плоть
И кожу,
И кровь, и кости.
Твой голос, твои мысли,
Твоё сердцебиение.
А больше всего я хочу,
Чтобы отпечатки твоих пальцев
Были повсюду...

Валера, казалось, был из тех парней, что барабанят по струнам гитары в какой-нибудь крутой рок-группе, но никак не обучают молодое поколение играть "Собачий вальс" на фортепьяно.

Всё чудесатее и чудесатее.

Он поднял один наушник, и я тупо уставился на него.

- Возьми, - попросил он, протягивая его мне, пока мои пальцы упорно отказывались повиноваться мне и продолжали лежать на коленях. - Здесь есть одна песня... Я бы хотел, чтобы ты послушал слова.

Не в силах противостоять мысли о том, что Валера хочет поделиться со мной чем-то личным, я осторожно поднял руку. Посмеиваясь над моей неуверенной капитуляцией, он положил наушник на центр ладони. Мной двигала невидимая сила, исходя из недр естества, требуя, чтобы я открыл все его секреты.

Я видел, как загорелись его глаза, когда я, наконец, вставил наушник в ухо и приготовился слушать, что бы это ни было.

- В тот вечер, когда я впервые встретил тебя, я непрерывно слушал эту песню, - признался он тихим голосом, прежде чем нажать на "play".

Меня окутала мелодия с преобладанием гитарных вибрирующих нот. Второй наушник он вставил себе в ухо, и я видел, что он наблюдает за мной, с волнением ожидая моей реакции на предложенную им музыку.

Она была не похожа ни на одну из тех песен, что я слышал прежде. В доме моей матери не позволено даже заикаться о светской музыке, а всё то, что мне посчастливилось услышать в школе, было в основном ориентировано на богослужение. Максимально сумасбродное, на что они решились, - это Эмми Грант и Стивен Кертис Чэпмен из девяностых.

Наконец, послышался голос певца - томительный, полный эмоций. Он был невероятно душевным, но пел не о посвящении времени Богу или миссионерской службе. Он пел о парне.

Я не отрывал взгляда от глаз Валеры, пока яростный голос певца облекал в прекрасные слова песни всё, что я испытывал в душе; триумфальный поток эмоций, идеально передающий моё внутреннее потрясение.

Тридцать писем в почтовом ящике
Известят, что я иду домой.
И я думаю, я задержусь здесь,
Чтоб тебе не быть одному,
Чтоб тебе не быть одному.

Это было так прекрасно, что мне просто необходимо было протянуть руку и прикоснуться к нему, дать ему почувствовать взрыв эмоций, спровоцированный его подарком. Рука украдкой преодолела то небольшое расстояние, разделяющее нас на скамейке, и я робко переплёл наши пальцы, наслаждаясь восхитительным чувством, дарованным музыкой. Его кожа была такой приятной на ощупь. Наши ладони - словно этюд контрастов: его - прохладные и грубые, мои - тёплые и мягкие.

Если слышишь, как стихает музыка,
Услышишь и мои шаги в ответ.
Ради звуков твоего голоса
Я бы отдал возможность видеть свет
Я бы отдал возможность видеть свет.

Закрыв глаза, я сосредоточился на словах, которые говорили со мной с такой невероятной искренностью. Мурлыкая мелодию под нос, я услышал, как Валерка начал тихо подпевать. Приглушённые звуки его низкого голоса парили вокруг нежнейшей лаской для моих жаждущих ушей.

Мягкие волосы, нежные губы,
Я хочу отдать тебе весь мир.
И ловлю твой каждый вздох.
Ты - мой кумир,
Ты - мой кумир.

Это было прекрасно, изумительно и совершенно необычайно. Никто никогда не понимал мою любовь к словам, мою страсть к красоте простых выражений.

Валера дарил мне поэму любви, в песне. Он демонстрировал свои чувства моим особым языком.

Что ж, любой человек с микрофоном
Может толковать о любви.
Но только ты знаешь её истинный смысл
Тебя Господь благословил,
Тебя Господь благословил.

В глазах застыли слёзы счастья, угрожая пролиться в любую секунду. Никогда в жизни я не испытывал такой близости с другим человеком, как в этот момент, сидя в темноте на лавочке и держа за руку преступника своей мечты.

Вы мне скажите, лето,
И время это неправильно.
Вы мне скажите, зимой здесь...
И ваши дни становятся длинными.
Слёзы в ваших глазах... сегодня.
Хотя вы мне не верите, вы сильны.
Тьма всегда переходит в рассвет.
И вы даже не помните, это надолго,
Когда она заканчивается, всё в порядке.
Пожалуйста, скажите мне... как вы знаете, завтра...
Глядя на ваши ботинки.
Слёзы в твоих глазах... каждую ночь...

Было нестерпимо жарко. Мы с Валерой стояли в насыщенном паром душе, и воздух был так наполнен влагой, что едва ли не причинял боль при вдыхании. Ванная комната была огромной и белой от пара. Я едва мог рассмотреть собственную руку прямо напротив лица.

Мы были обнажены. Мне хотелось опустить взгляд и увидеть обнажённое тело Валеры, но горячая вода заливала мне глаза, размывая изображение. Он смотрел на меня в полной тишине. Его жаждущий взгляд блуждал по неизведанному ландшафту моего тела, но я не мог ощутить его на себе, чтобы смущаться своей наготы. У меня было чувство, что всё было так, как и должно было быть, всегда.

Я испытывал электризующее ощущение от кончиков его пальцев, скользящих по моему телу, хотя Валера стоял в нескольких футах от меня. Мы были Адамом и Евой. Плод, висевший вне досягаемости, был слишком соблазнительным, чтобы перед ним устоять.

Со стороны двери в ванную раздался монотонный стук. Ещё я услышал странный звук звонка, но изо всех сил старался игнорировать всё, кроме капель воды, которые одна за другой падали с мокрых кончиков спутанных волос Валеры.

Кап-кап-кап.

Губы пересохли. Мне хотелось слизать эти капли с его щёк. Одна крохотная капелька стекла по рельефной линии его подбородка, и я сдержал стон. Валера усмехнулся, и на мгновение я подумал, уж не озвучил ли снова свой внутренний монолог вслух.

Может ли он читать мои мысли?

Стук становился громче. Валера шагнул ко мне. Я едва мог различить, как движутся его губы.

Почему он говорит шёпотом?

Я наклонился к нему, напряжённо вслушиваясь в его шёпот сквозь неприятный звук звонка. Его рот был широко раскрыт, и я вглядывался внутрь, за жемчужную белизну зубов, чтобы понять, не исходит ли этот звук из его горла.

Я здесь заживо сварюсь.

От жары я ощущал головокружение. Вода стала обжигать глаза. В раздражении я потёр их, пытаясь прояснить затуманенное зрение. Когда я снова взглянул на Валеру, он заслонил лицо широко раскрытыми ладонями.

Мне хотелось сказать ему, чтобы он не прятался от меня, но слова не шли с языка. Мной овладел стыд. Моя нагота теперь казалась порочной и отвратительной, и мне хотелось прикрыться. Вместо этого я потянулся к Валере дрожащими руками и попытался отодвинуть от его лица мокрые пальцы. Я знал, что, как только снова смогу увидеть его глаза, всё снова будет хорошо. Я был бы в безопасности от этого чувства порочности, очистившись духовно через его взгляд.

Я отчаянно потянулся к Валере, но его руки были неподвижными, словно высеченные из гранита. Мои зубы стучали, несмотря на жар. Я был так напуган. Я потянул в последний раз изо всех сил, и он убрал руки от лица.

Но это больше не было лицо Валеры.

Надо мной склонилась моя мама, её рот был раскрыт в изумлении праведного гнева. Это была бездонная пропасть, чёрная и ужасающая. Я балансировал на краю бездны, бешено вращал руками, чтобы удержать равновесие. Я падал в пустоту, оглашая криком путь вниз...

Внезапно я проснулся, вскочив так быстро, что ударился головой о стенку шкафа с громким глухим звуком.

Ты не обязан быть хорошим.
Не надо ползти на коленях
сотню миль по пустыне, чтоб заслужить прощение.
Просто позволь зверьку тела любить то, что он любит.
Поговорим об отчаяньи:
ты расскажешь мне о своём, я тебе - о своём.
А тем временем жизнь продолжается.
Солнце, хрустальные капли дождя
проплывают над миром, спускаются с гор, пересекают равнины,
пробуждают леса и реки.
А дикие гуси опять направляются к дому
по высокой прозрачной дороге.
Кем бы ты ни был, как бы ни был ты одинок, -
весь этот мир к услугам твоего воображения.
Он зовёт тебя голосом диких гусей -
резким, волнующим, -
опять и опять призывая занять своё место
за семейным столом природы.

страницы [1] [2] [3] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>