Горячая гей библиотека

Встреча была случайной, без печали и расставания (глава 5)

Часть 1

Вот и Москва...

Специально поехал на такси с Казанского вокзала, хотел увидеть её - столицу, оказывается, по городу можно скучать так же, как и по близкому человеку.

Смотрел во все глаза: то направо, то налево, то прямо. Улыбался особо памятным местам. Вот здесь сидел на скамейке и ждал... Первое свидание... А тут глотал слёзы и с трудом сдерживал себя от ора - волчьего воя. От меня уходил человек, который был центром Вселенной в тот период жизни. Я уговаривал, "валялся в ногах", просил - всё напрасно, меня отодвинули, как тряпичную надоевшую куклу, и бросили. С тех пор никогда более не позволял себе доводить собственные эмоции до уровня унижения. Облёк в строгие рамки закона, в жёсткий каркас табу, уложил толстым слоем асфальта, утрамбовал, вбил, да так глубоко, как сваи Крымского моста через Керченский пролив.

Естественно, ещё в Уфе позвонил - зачем мне дополнительные проблемы по приезде, собственное спокойствие надо оберегать от разных негативных последствий, а потому лучше уведомить "милого дружка" о своём возвращении. Впервые за последние полгода набрал заветные цифры номера Вовки. И надо же, никакого трепета, как раньше. Так, некое волнение, как рябь на поверхности озера при небольшом ветерке.

Вот уже и добрались с таксистом, вон, впереди громадой возвышается до боли знакомое строение. "Мой дом", "моя квартира" - оба понятия звучат как приятно; знакомый мотив до боли известного шлягера.

Вхожу. Ожидал увидеть запустение, пыль, паутину. Но нет, всё вокруг чисто, ухоженно, уютно. Никаких "порочащих деталей" типа пустых валяющихся бутылок из-под водяры, раскиданных использованных презервативов - даже под кровать заглянул... Дюже порадовался. Может, мой бывший дролечка одумался, устав от столичного разврата, безудержного секса, случайных половых связей, наркотиков и алкоголя? Может, решил вернуться ко мне и зажить, как раньше, в любви и согласии?

С первой минуты пребывания прислушивался, поглядывал то на двери, то на телефон. Напрасно. Парнишка дома так и не объявился.

Решил, как и прежде, хоть что-то узнать у Ивана Петровича - директора спортивно-оздоровительного центра, где трудился Вовка. Увы, новости оказались не из радостных: "Знаешь ведь сам, как я долго терпел все его "загулы", всё надеялся, что способный парень "возьмётся за ум", но количество прогулов, отсутствие на рабочем месте то по три дня, а то и в течение недели становились всё чаще. Вот, не выдержал и уволил его. Ходят в коллективе слухи, что трудится "вольным стрелком", работает на выездах или по разным шарашкам массажем занимается. Извини, если что не так сделал. Достал он меня! Вот для тебя душа моя открыта, обращайся, если что".

На следующий день позвонил, и тут же приехал Арсений. Этот человек в моей жизни занимает особое место. Он дальний родственник, сын троюродной, а может, и четвероюродной сестры моей мамы. Но так уж сложилось у них, что оказались они более близкими друг другу, чем единокровные родственники. Тётя Вера после смерти мужа перебрались с сыночком из соседней области в город, и они стали частыми гостями у нас. Сколько себя помню, Арс всегда меня опекал, ведь, как-никак, он старше аж на три года.

Но особенно близко сошлись мы после возвращения его из армии. Я в это время школу окончил, готовился к вступительным экзаменам в университет. Наши мамы давно собирались съездить в Европу, а тут предложили путёвки с очень большими скидками. Вот и решили контроль надо мной, как и кормёжку горячей едой, возложить "на более старшего товарища" - брата, к тому времени уже вернувшегося со срочной службы. На целый месяц он должен был поселиться в нашей трёхкомнатной квартире.

Мама у меня была мудра и сдержана. Хоть и любила сыночка беззаветно, как в старинных книгах когда-то писали: "Преисполненная безусловным, полным доверием, преданностью и заботой", но при этом помнила, какие страшные беды может натворить "слепая материнская любовь". Потому была убеждена: "Мужик должен быть самостоятелен и самодостаточен, а не держаться постоянно за мамкину юбку". И даже иногда так специально выстраивала ситуацию, чтобы выработать во мне эти качества. А тут такой случай подвернулся - ну как она могла этим не воспользоваться!

К тому времени я про себя всё уже знал, давно понял, чем отличаюсь от других сверстников. Но трагедией то, что мне нравятся парни, а не девочки, не считал. Вены себе не резал. В угол отчуждения себя не загонял и изгоя из себя не делал. Просто жил. Был со всеми доброжелателен и вежлив. Умел, при необходимости силой отстоять свои интересы. Никто и подумать не мог, "что парнишка не такой, что, возможно, голубой". А чтобы не возникало никаких проблем, огородил я себя высоким, почти бетонным забором от проявления всяких чувственных эмоций. Все отношения только в рамках учёбы, спорта и общественной работы. Никогда и никого на "свою территорию" ближе, чем на сто метров, не пускал. Никаких близких друзей, приятелей-наперсников и душевных подружек. Никаких совместных с кем-то ночёвок, типа в палатке во время туристического похода. Даже в пионерский лагерь не ездил, боясь, что моя тайна вылезет наружу.

И спорт себе выбрал такой, который бы полностью исключал телесный контакт или хоть какую-то оголённость - фехтование. Благородный, очень красивый, изящный и романтичный вид. Вместе с тем это древнее боевое искусство, которое одновременно и прекрасно, и смертельно. Мне импонировало сражение характеров, в котором не лишними качествами являются хладнокровие и благородство. Ведь главная цель спарринга - нанести противнику укол и защитить себя от его ударов. Победителем становится тот, кому удастся первым провести определённое количество атак или достичь лучших результатов за определённый промежуток времени. Экипировка была как раз такой, какая мне была и нужна. Полное закрытие тела. И при этом какая элегантность: белый костюм, состоящий из куртки-колета, брюк до колена, длинных белых гетр и специальной обуви. А главное - маска! Никто не видит твоего лица, эмоции все как бы внутри. И в то же время ты защищён и прекрасно всё видишь: противника, зрителей. Ну а чтобы избежать синяков, поддеваешь пластиковую защиту.

Да, стеснялся совместного нагого пребывания в душе. Специально возился с экипировкой так долго, изображая из себя аккуратиста и педанта, что все остальные участники занятий уже успевали обмыться и убежать.

А тут появление настолько изменившегося родственника: красавец, самец, "юноша в самом расцвете сексуальности". Она у него со всех сторон ладного тела выпирала, как такое можно было не заметить.

Теперь же столько времени надо проводить вместе! Это ведь не пара часов в гостях, а совместное проживание на одной территории. Целых долгих тридцать дней. Ну, как тут можно быть спокойным?

Ведь Арсик мне всегда нравился; если уж быть откровенным, в него с ранних лет был тайно влюблён.

Мне с годами всё сложнее было скрывать свои истинные чувства к нему. А он как бы преднамеренно старался постоянно быть добрым и внимательным. Настолько заботливым, что я просто млел и таял, превращаясь в воск, готовый принять любую форму, дабы только заслужить улыбку и одобрение.

Как же все эти годы тянулся я к нему, старшему, сильному, ещё и от того, что у меня никогда не было отца. Имею в виду рядом, как у многих других одноклассников. Нет, он, наверное, где-то существовал, но уж точно не являлся "погибшим военным лётчиком или капитаном, пропавшим в море при выполнении боевого задания". Мама довольно рано просто и откровенно объяснила, что родила меня от "одного классного парня", потому что очень хотела сына. Поскольку она "синий чулок" и вряд ли когда-нибудь кто-то её возьмёт замуж, решила, что так будет лучше. Потому и соблазнила в командировке одного мужчину, и где он теперь, конечно же, не знает.

Более я этим вопросом не интересовался.

Когда немного подрос и мог уже сам всё оценивать, удивлялся, как может у такой женственной, обаятельной, привлекательной, с таким вкусом одетой женщины быть столь низкая самооценка. Ведь она не карьеристка, хоть и обожает свою работу, умна, образованна, воспитана, а уж как готовит - пальчики оближешь. Короче, "дама прекрасная во всех отношениях", обладающая разносторонними талантами.

И слава Всевышнему, Судьба всё-таки вознаградила её большим чувством. Знаешь, как искренне я рад, что она теперь счастлива, что в той поездке встретила человека, который разглядел сей алмаз и стал его хранителем. Гораздо позже, уже будучи студентом, я, чтобы не мешать, ушёл в его квартиру, а Пётр Васильевич перебрался в нашу.

А вот состояние мамы, её мироощущение в юношеские годы осознал, посмотрев "Происшествие, которого никто не заметил" - советский чёрно-белый художественный фильм. Прочитал всё о его создателе, сценаристе Александре Моисеевиче Володине. Это его единственная режиссёрская работа в кино. Одна фраза оттуда: "Знаете... я была "гадким утёнком". Когда поняла, что не смогу кому-нибудь понравиться, потеряла к себе интерес и стала "синим чулком"; вот так", - объяснила тот факт, почему мама тогда пошла на подобное, обрекла себя на роль матери-одиночки. Только из-за неуверенности, что её сможет кто-то полюбить, что она кому-то может составить счастье.

Ведь я и сам в определённом возрасте добровольно заточил себя "в футляр", монолитный панцирь рыцарских доспехов, чтобы никто не разглядел главное - моё пристрастие к парням. При этом не только от людей, но и от самого себя спрятал и свой внутренний мир, и внешнюю оболочку, позволяя становиться самим собой только ночью в собственной комнате за плотно закрытыми на замок дверьми.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>