Горячая гей библиотека

Посиди со мной немного, милый братик, посиди (глава 1)

Часть 4 (последняя)

"Ну вот, наконец-то он обратился ко мне, как следует", - рассуждал я, поднимая трость в воздух и опуская её назад резким движением запястья. Трость со свистом рассекла воздух, прежде чем с характерным звуком впилась в его плоть. Валера дёрнулся, застонав от боли. Я знал с предельной точностью, как работает этот инструмент, чтобы сделать как можно больнее, и сейчас Валера проверял все мои знания на практике.

- Раз, - пробормотал я.

И сразу же длинный тонкий рубец появился на коже внизу ягодицы, а я примеривался для следующего удара.

- Два, - спокойно считал я, продолжая наказывать его.

Я уже видел, что его границы быстро расширяются, а его тело сотрясается с каждым ударом, хотя я почти не касался его. Он будет полностью истерзан к тому моменту, как я буду доволен, и я чувствовал, что моё решение наказать его было полностью оправдано.

Трость снова оставила след на его плоти, и я увидел, как он пытается сдержать громкий, мучительный вскрик. Его скорбные рыдания только заставили меня ударить сильнее по тому же месту. Он дёрнулся вперёд, приглушая свой крик простынями.

- Четыре, - сказал я, надавливая тростью на свежий набухающий рубец, заставляя парня преждевременно напрячься.

Я улыбнулся, а потом моя рука сделала превосходный замах, и трость щёлкнула по его заднице ещё раз.

- Аггхх... - закричал Валера, его руки сжали в кулаках несколько косичек, а его тело сползло вперёд.

- Пять, - я продолжал считать медленным мягким голосом, позволяя Валере отойти от последнего удара.

Он тяжело дышал, пытался не дать слезам выплеснуться наружу, когда возвращал своё истерзанное тело в первоначальную позицию. Я бы поаплодировал его силе, но я знал, что её, вероятно, надолго не хватит. Тело Валеры слишком чувствительно, чтобы выдержать это, не сваливаясь в агонию и беспорядочные рыдания.

Следующие несколько ударов сложились в аккуратный шаблон: резкий щелчок, реакция Валеры, интервал в пять равномерно отсчитанных секунд, прежде чем всё начать заново.

Мы достигли двузначных чисел, когда Валера закричал:

- Исми, пожалуйста!

Я почти ожидал этого раньше. Это вполне в духе Валеры - пытаться избежать худшего наказания, пытаясь разжалобить меня своими слезами. В отличие от моего брата, меня не особо трогали и убеждали слёзы в спальне; если Валера плакал здесь, значит, он это заслужил, и это подтверждалось тем, что происходило прямо сейчас.

Он смотрел на меня, на щеках были видны дорожки от слёз, его лицо исказилось от боли.

- Пожалуйста, я не буду так больше делать, я обещаю, - умолял он сквозь зубы, стиснутые от боли.

Я поцокал языком, мягко качая головой:

- Ах, Валера... - пробормотал я, осматривая трость, прищурив глаза, сгибая её в своих руках.

- Прошу тебя... - он снова застонал.

Я соизволил посмотреть на него на этот раз:

- Я обещал выпороть тебя до крови, Валера, - я дотронулся тростью до его ягодицы, проводя длинным тонким инструментом по его пострадавшей от порки плоти. - Неужели ты думаешь, что пара твоих слезинок заставят меня забыть всё, что ты натворил?

Он замолчал, и краем глаза я увидел, что он уткнулся головой в сложенные руки на простыне, принимая поражение.

- А ты сам неужели забыл всё, что произошло, уже после небольшой порки? - спросил я. - Ты её трогал. Ты её трахал. Валера, ты правда решил, что я остановлюсь на двенадцати ударах? - упорствовал я.

Он не ответил, но его плечи задрожали.

- Я должен лупить тебя всю ночь. Ты даже не заслуживаешь удовольствия быть выебанным мной сегодня.

Его плечи затряслись сильнее, и я видел, что он плачет сейчас, и мог слышать его тихие всхлипы.

- Я даже не знаю, что может заставить меня решить, что тебе хватит уже, - пробормотал я злобно, возвращая назад трость.

Наказывая его ещё раз, я выплеснул всю свою ярость и отвращение в силу удара. Я был так зол, ощущая глубоко внутри, как меня предали, что действительно удивлялся тому, что...

- Тринадцать, - прошипел я, вряд ли оставив ему время пережить этот удар, сразу перейдя к следующему.

Валера закричал сильнее, чем раньше, его тело выгнулось и продолжало дрожать.

Мы перешли к третьему десятку, когда рыдания Валеры снова оформились в слова.

- Исми, прошу тебя, пожалуйста, я не могу больше... - он стонал, его тело, казалось, обессилело и было готово завалиться на бок.

- Ты не можешь? - повторил я возмущённо. - После того, что ты сделал, ты просто не можешь?

Послышались тихие рыдания, покачиваясь, он медленно опустился на живот, всё ещё пряча лицо в простынях.

- Смотри на меня! - скомандовал я, больно щёлкая его тростью по спине и бёдрам.

Удары по свежим рубцам заставили его дёрнуться и поднять на меня заплаканное лицо.

- Ты должен умолять меня делать это, - медленно произнёс я, обводя его скулы кончиком трости. - Ты должен опуститься на колени, целовать мои ноги и умолять: "Прошу, накажите меня, сэр".

И снова эти трепещущие ресницы, пытающиеся смахнуть слёзы; и вина в его глазах, я мог видеть её. Он осознавал, что я прав, но боль, терзавшая его тело, мешала ему сказать то, что я требовал.

- На самом деле, - заметил я, убирая от него трость, - это именно то, что ты собираешься сделать.

Он поднял на меня глаза, широко распахнутые, в них плескался страх, и прикусил губу, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу крики о пощаде.

- Прямо сейчас ты будешь лежать на этой кровати и думать о том, что ты сделал. А я собираюсь спуститься вниз и выпить, - я просто сообщал ему факты. - И когда ты подумаешь над этим, достаточно долго и достаточно усердно, чтобы почувствовать боль, которую причинил мне... Ты придёшь ко мне и попросишь меня продолжить наказание.

Валера продолжал прикусывать губу, из его глаз текли слёзы, но я не испытывал ни капли жалости к нему.

- Ты принесёшь мне это, - я положил свою трость на кровать рядом с ним, - и попросишь выпороть тебя ещё. Ты понял?

Валера сглотнул и медленно кивнул.

- Да, сэр.

- Тебе повезло, что я вообще даю тебе такой шанс, - я развернулся на пятках и вышел из комнаты.

Желание чего-нибудь выпить было очень заманчиво, это бы заняло время ожидания, те долгие минуты, которые, как я знаю, понадобились бы Валере, чтобы прийти ко мне и сделать, что я приказал.

Выйдя из комнаты, я прикрыл дверь и замер на несколько секунд, прислушиваясь. Я ушёл, услышав, что Валера начинает плакать громче за закрытой дверью. Встряхнув головой, я спустился по лестнице и отправился на кухню.

Дома было темно, и я подошёл к мини-бару, всё ещё раздетый. Прохладный воздух остужал моё тело и потихоньку успокаивал бешеное сердцебиение, но настойчивый огонь в моём паху, кажется, не реагировал ни на мой гнев, ни на прохладу за пределами спальни.

Я обнаружил, что мои руки всё ещё дрожат, когда наливал в бокал белое вино и подносил его к своим губам. Я закрыл глаза и почувствовал, как вино скользнуло плавно вниз по моему горлу. Отставив бокал, я наклонил голову, чтобы посмотреть на мой возбуждённый член. Мои потребности не дадут мне покоя, пока я не буду полностью удовлетворён, так что я не поддался искушению прикоснуться к себе прямо тут и позволить себе оргазм. Этого не будет, пока я не закончу с Валерой (с его телом, в некотором смысле) - хотя мне была ненавистна мысль подарить ему любой вид удовольствия в ответ... по крайней мере, прямо сейчас.

Я поднял бокал, сделав большой глоток, просто по инерции. Но я напомнил себе, что выбрал именно вино и что оно может помочь мне отпустить себя и немного расслабиться.

Держа вино в руках, я подошёл к окну полюбоваться на красиво освещённый архитектурный ансамбль Санкт-Петербурга. Глядя на него, я мог понять, почему этот город так манил Валеру и толкал его на безрассудства, но его интерес к женщинам всегда озадачивал меня. Я - это всё, что ему нужно, и неважно, есть ли у меня вагина или нет. Даже, скорее, именно потому, что у меня её нет. Я всегда был главным, ответственным за нас обоих, и Валера никогда полностью не принимал роль покорного близнеца. Ему всегда хотелось быть альфа-самцом, хотя мы оба понимали, что тот день, когда я бы отпустил его или позволил ему взять над собой верх, никогда не наступит. Эта постоянная борьба всегда была частью наших отношений, и, в определённой степени, это волновало меня и давало мне силы. Какая-то часть меня всегда хотела, чтобы Валера с готовностью и желанием подчинялся мне, вот почему, в частности, я требовал, чтобы он умолял меня. Но, по большей части, это всё было из-за того, что я знал, ему нужна сильная, доминирующая рука, указывающая ему на его место в этой жизни.

Потягивая своё вино, я размышлял об этом, пока мои глаза не начали поглядывать на часы, отсчитывая количество времени, которое прошло с того момента, как я вышел из спальни. Я представлял Валеру, лежащего на кровати и пытающегося логически договориться с самим собой просто пойти и покончить со всем этим... Я представлял, как он ходит кругами по комнате, подходит к двери, топчется перед ней, не решаясь открыть её...

Я отхлебнул ещё вина и улыбнулся.

Я вполне мог подождать.

Пусть нашей встречей завершатся январи,
Растают льды, падут оковы, сердце снова
Нальётся силой к переменам изнутри.
Не оборвётся наша песнь на полуслове!
Далёких глаз завидев свет, не отстранюсь
И постараюсь не обжечься их сияньем.
Я заучу твои улыбки наизусть,
Пойму тебя среди всеобщего молчанья.
Пусть нашей встречей завершатся холода,
Давно сковавшие усталостью несметной.
Воскреснет Фениксом упрямая душа,
Что не надеялась увидеть луч рассветный.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
С братом, Садомазо, Унижение и подчинение

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>