Горячая гей библиотека

Я выбираю жизнь

Часть 1

Я задираю голову вверх. Луна золотым рожком повисла над головой, и первые, еле заметные звёзды причудливыми узорами начали проявляться на вечернем небе. Эта картина особенно привлекательна, когда стоишь на крыше шестнадцатиэтажки. Напоминаю себе в очередной раз, что это будет не больно. Один шаг вперёд - и всё будет кончено. Мне не нужно внутреннего монолога, не нужно оставлять записку или ждать, пока тишина, отдающаяся у меня в голове, сведёт меня с ума... И поэтому я подхожу к парапету. Мысли, все до единой, пропадают. Вопреки ожиданиям умиротворение не приходит. Зато я не испытываю ни страха, ни горечи - только внутреннюю тошноту вкупе с внутренней тяжестью. Меня ведёт вперёд, словно от усталости. Я замираю... И тут звонит телефон. Врезается в тишину пустой мелодичной трелью.

- Блядь.

Выуживаю из кармана толстовки смартфон, который приятно щекочет подушечки пальцев из-за вибрации. С экрана на меня смотрит чёрно-белая фотография с надписью "Илья". Та самая, которую я сделал шесть лет назад. На память... О тебе...

Молча прикладываю телефон к уху.

- Арс? - раздаётся голос Ильи, перекрывающий шум оживлённой автострады на заднем фоне.

Как и всегда, его речь звучит с интонацией безумно спешащего человека. Странно, но я всё ещё помню это, хотя в последний раз он звонил мне шесть лет назад.

- Мне нужно, чтобы ты срочно подъехал ко мне домой. Понимаю, мы не общались шесть лет... но это очень важно, Арс. Я в полной заднице! Мне нужно, чтобы ты посидел с моим сыном, Мишкой. Няня, которая за ним приглядывает, заболела, а мне больше некому доверить его. Один на ночь он никогда ещё не оставался...

Я хочу выбросить телефон, разбить его, отключить... Но привычка во всём соглашаться с Ильёй, даже если мы не общались долгое время, не даёт этого сделать.

- Алло! Арсений, ты меня слушаешь? - с усталым вздохом уточняет Илья и, не дождавшись ответа, продолжает говорить: - Вышлю тебе адрес по смс. В вестибюле тебя встретит консьержка. Представишься и покажешь ей документы, и она отдаст тебе ключ от квартиры. Арс, я тебя очень прошу, пожалуйста, окажи услугу...

Я отстраняю телефон от уха и смотрю на дисплей. Десять часов вечера. Я не планировал дожить и до полуночи.

- Деньги, при необходимости, возьмёшь на комоде в прихожей, - продолжает звучать безапелляционный голос Ильи. - Звони только в крайнем случае. Я вернусь завтра к двум часам...

И, стоя на крыше в этот момент, я понимаю, что мне должно быть всё равно и на Илью, и на его сына, но продолжаю слушать уверенный голос мужчины.

- Если выйдешь прямо сейчас, то доберёшься до места за полчаса, если живёшь всё там же, где я помню, - он наконец-то вставляет паузу для моего ответа. - Ты приедешь?

В голове пусто. Все мысли улетучились. Но, наверное, я смогу подождать...

Квартира Ильи просторнее и в раз двадцать дороже, чем моя однушка на окраине города. Три комнаты, просторный холл, огромная кухня-студия и его кабинет, оформленный в кричащем ампире. Мне становится неуютно среди всего этого бархата и тяжёлых портьер, бесчисленных статуэток и антикварных мелочей, щедро усыпавших все комоды и журнальные столики. Замечаю за собой, что мне тяжело сфокусировать своё внимание на чём-то одном, всё плывет перед глазами, и я вспоминаю, что с прошлого утра вообще ничего не ел. Во рту - привкус желчи, от которого подташнивает. Ладони потеют, потеет спина, и футболка противно прилипает к телу.

Мишка, пацан с копной чёрно-угольных волос и ярко-синими глазами отца, смотрит на меня со смесью сомнения и неодобрения, когда я, тяжело вздыхая, сажусь на стул в кухне и спрашиваю, можно ли здесь курить.

- Папе бы это не понравилось, - отвечает мелкий, присаживаясь напротив.

Да, папе, как я подозреваю, многое бы не понравилось. И порезы на моих запястьях, которые я так тщательно прячу под рукавами толстовки. И тот факт, что он оставил своего сына на парня, который пропах безнадёжностью насквозь.

Я поднимаюсь с места, чтобы открыть окно. Вынимаю из пачки одну сигарету и закуриваю, присаживаясь обратно за стол.

- Куда сбросить пепел? - спрашиваю у Мишки с лёгким намеком на любезность.

Тот подвигает мне стеклянный стакан из-под сока, стоящий посередине стола.

- Подойдёт?

Одобрительно киваю и продолжаю молча курить. Механически.

- У тебя смешные волосы, - глядя на меня, говорит Мишка, неосознанно касаясь своих локонов, провожает взглядом пепел, соскочивший с кончика сигареты. - Такие белые, как будто ты седой.

- Я и есть седой.

- Правда?

- Да.

Тушу сигарету о край стакана. И в тот момент, глядя в лицо Мишки, не могу понять, знает ли он, что люди не седеют так рано. Двадцать пять не рубеж старости. Чего не скажешь о смерти: для неё не существует норм.

- Тебе не пора спать? - уточняю, рассеянно проводя пальцами по экрану смартфона.

Илья по-прежнему не отвечает на сообщения.

Мишка самодовольно улыбается.

- Папы нет дома. Завтра выходной. Зачем?

- Справедливо, - разглядываю черты его лица: густые брови, чёрные длинные ресницы и полные алые губы.

В нём слишком много от отца и слишком мало от матери. Слишком много... В последний раз я видел его совсем крохой, тогда ему и трёх недель не было. Сам Мишка точно не может помнить этого, а Илья не упомянул, наверное.

- Ты знаешь, почему я здесь?

- Потому что больше со мной сидеть некому, - пожимает плечами мелкий и тут же ехидно добавляет: - Если бы было кому, папа ни за что не разрешил бы тебе приходить и курить здесь.

Да уж, в отца он пошёл не только внешностью. Я ухмыляюсь. Оглядываюсь будто бы между прочим на холодильник. Живот снова скручивает спазмом, вызвав приступ тошноты. Пытаясь отвлечься, я спрашиваю:

- А где твоя мать?

После того как мы с Ильёй расстались, упоминание об этой женщине вызывает у меня острую неприязнь, граничащую с ненавистью.

- Ушла, - отзывается Мишка очень спокойно и перехватывает мой взгляд, метнувшийся к холодильнику, - когда я родился. Папа говорит, она была ещё девчонкой, ей надо было саму себя вырастить для начала... Ты хочешь кушать?

Молча киваю головой. Да, в тебе действительно слишком много от твоего отца.

Мишка поднимается, открывает холодильник, демонстративно показывая изобилие продуктов. Немного неуверенно поворачивается ко мне и говорит:

- А ты умеешь готовить?

- Умею, - решительно поднимаюсь к нему и становлюсь рядом. - Чего бы ты хотел?

- Блины, - лукаво смотрит он на меня снизу вверх и смеётся.

- Блины? - переспрашиваю, улыбаясь. - На ночь?

- Ну, папы ведь нет, - а в глазах так и бегают чёртики.

Да, в тебе определённо много от твоего отца...

Мы раскрашиваем рисунки цветными карандашами, выдаём самые смешные шутки и играем в лучшие игры. Так говорит Мишка. Паренёк смеётся, ластится ко мне, словно котёнок, которому отчаянно недостаёт ласки, и моё сердце против воли начинает стучать быстрее. В той опасной манере, когда кажется, что мне не хватит сил бросить эту жизнь. Несмотря ни на что - ни на долги, ни на боль расставания с тем, кого считал смыслом своей жизни, ни на бедность и отчаянье. Потому что смех Мишки и его радость стоят того.

Илья присылает сообщение: "Как вы там?"

Я отвечаю: "Читаю ему сказку. Собираемся спать".

Спустя несколько страниц истории про царевну-лягушку приходит ещё одно сообщение от Ильи: "Я очень по тебе скучал... Прости, что решился позвонить спустя только шесть лет. И что для этого мне понадобился такой повод... Прости".

Я непроизвольно улыбаюсь, и эту улыбку замечает Мишка. Он почти уже спит, укутавшись одеялом до подбородка. Сонно ворочается и что-то бормочет себе под нос.

- Что? - наклоняюсь робко, чтобы расслышать.

Мишка трогает мои "смешные" волосы и тихонько шепчет:

- Ты ведь теперь не уйдёшь от нас?

И мне хочется верить в это. Так сильно, что перестаю дышать, сжимаю руку в кулак, чтобы не выдать своего волнения. Сильно хочется... И поэтому я отвечаю:

- Да, Мишка. Не уйду.

- Спокойной ночи, - умиротворённо улыбается мелкий, закрывая глаза.

- Спокойной ночи, папин принц...

- Почему ты мне не сказал? - этим вопросом я встречаю Илью, когда он, уставший, появляется на пороге, вопреки всем ожиданиям, в три часа ночи. - Почему ты мне не сказал, что Эльвира сбежала тогда? Почему ты не позвонил и не сказал, что твои слова "не приближайся ко мне больше никогда" - ложь?

Илья поднимает на меня свой взгляд. В ярко-синих глазах отражается горечь и сожаление, но вместе с тем и затаённая радость встречи. Он снимает свой плащ, кладёт рабочий дипломат на комод и скидывает туфли на коврик.

- Прости!

- Что? Что это значит?

Я, не чувствуя под собой ног, хожу за Ильёй, пока он моет руки, пока достаёт из холодильника графин сока и наливает себе в стакан. Садится за стол и запускает руку в тёмные волосы, устало прикрывает глаза. Я сажусь напротив, осторожно, выжидающе глядя на него. Украдкой вдыхаю запах: тонкий шлейф парфюма и его запах. Родной запах родного человека, который так и не смог разлюбить. Спустя шесть долгих лет. Шесть грёбаных лет, прожитых как в тумане.

- Мы были ещё такими юными и глупыми, - выдыхает Илья, открывая глаза; крутит стакан, водит его туда-сюда, катая дном по столешнице. - Я испугался. Поддался влиянию родителей и их запрету быть с парнем... с тобой. Согласился на отношения с Элькой, на первом курсе.

Илья досадливо морщится, закусывая нижнюю губу.

- Но и с Элей я жить не смог, слишком любил тебя. Через полтора года порвал отношения с родителями... Но тебе сказать так и не решился. Мне было страшно и противно... До сих пор противно от собственной слабости... Арс, - имя он произносит с особенной нежностью. - Прости меня!

И я чувствую, как внутри меня разрастается целая буря чувств, и во главе их, как исходная точка всех бед, гремит протяжное эхо боли. Боли расставания и шести лет, которые сделали несчастными всех троих... Я поднимаюсь с места и подхожу со спины к Илье, кладя свои руки на его напряжённые плечи. Такое долгожданное касание... И чувствую, будто десять сердец бьются у меня в груди, сдавливая всё моё нутро. И поэтому я говорю:

- Пойдём, тебе нужно в постель. Ты устал.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>