BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
ОтчимЧасть 1 Мой отец ушёл из семьи через полгода после моего рождения, поэтому я его совсем не помню.
Все фотографии мать уничтожила, дабы никогда больше не вспоминать былые времена. Я рос
единственным сыном в семье, мать отчаянно пыталась встретить подходящего мужчину,
который стал бы ей хорошим мужем и отцом, но все её романы не продолжались долго. С малых
лет я привык к этой ротации кадров, происходящей в семье, поэтому, когда она выгнала
из дома очередного кобеля, я был готов к тому, что в скором времени появится новый кадр.
Я уже учился на 2 курсе исторического факультета. Можно было бы снимать с пацанами
комнату и жить отдельно от матери, но я не хотел менять свою комфортную жизнь в отдельном
коттедже, где у меня была не то что своя комната, а целый этаж, на стеснённые условия.
Спальня матери находилась на первом этаже, а на втором была моя комната, гостевая комната,
зал, зимний сад и открытая терраса. В этом доме мы живём всего пять лет, а до этого
скромно ютились в однушке, переделанной в двухкомнатную квартирку. После смерти бабушки
с дедушкой мы продали свою квартиру и их старенький деревянный дом и купили этот
недостроенный коттедж на окраине города. Спасибо мамкиным хахалям, которые один за другим,
передавая строительную эстафетную палочку, заканчивали ремонт, клали плитку, доводили
до ума отопление и электрику. В какой-то момент я подумал, что маман нарочно выбирала
мужиков по их навыкам, чтобы те были полезны в быту в качестве бесплатной рабочей силы.
Свою комнату я отремонтировал постепенно сам по примерам из популярного дизайнерского паблика.
Переезжать отсюда, где почти всё было сделано своими руками, на тесное койко-место
в студенческом скворечнике мне совершенно не хотелось. Маман со своим ухажёром спокойно
проживали внизу, я наверху. Никто из приходящих-уходящих меня особо не воспитывал, я был
предоставлен сам себе. Хотя вот последнего, четвёртого её "мужа" мне было жалко. Он
отличался от всех предыдущих, которые, несмотря на работящий характер, внутри были
обычными мужланами с нескрываемой страстью к водке и рыбалке. Олег был преподавателем
приборостроительного техникума. Очень вежливый и интеллигентный, он всегда был опрятно
одет, и даже ночью, выходя на кухню, он, словно барин, облачался в шёлковый халат с
кистями, пижамные штаны и синие тапки с золочёной отстрочкой. Вероятно, это и надоело
матери, которая хотела более брутального и мужественного спутника жизни. Около недели
дома царили тишина и спокойствие, пока однажды ночью я не проснулся от непонятных криков
на первом этаже. Я скатился вниз по лестнице и, увидев, что к материнской спальне ведёт
дорожка из снятой на ходу одежды, и почувствовав, что в комнате стоит хорошо знакомый
мне аромат маминого любимого ликёра вперемешку с жутким запахом спирта, понял, что
в наших рядах пополнение, попытка №5. Я поднял штаны, рубашку, посмотрел обувь, оценил
бренды и качество износа и сделал вывод, что одет в это мужчина с достатком чуть выше
среднего, но с полным отсутствием вкуса. Тёмно-зелёные, болотного цвета лёгкие штаны,
будь они хоть от самого модного и дорогого кутюрье, ну никак не сочетаются с синей
классической рубашкой и чёрными лаковыми туфлями. Такое может надеть либо утрамодник-фрик,
либо (чаще) просто человек, не имеющий ни капли художественного вкуса. Я прошёл
к спальне - оттуда доносились характерные звуки скрипа кровати, стоны матери и отборный
мужской мат. Мужик так грубо матерился, что мне показалось, что он там её избивает, но
услышанные слова "да, я твоя, делай, что хочешь" убедили меня в том, что за стенкой
происходит жёсткая ебля после недельного воздержания. Я сходил на кухню попить,
обнаружил там, как и предполагал, бутылку "Бейлиз" и бутылку дешёвой водки. Странно,
вещи все дорогие, а водка дешёвая. Мне стало жутко интересно увидеть этого мужчину -
что это за разбогатевший простолюдин в модных шмотках, пьющий дешёвый алкоголь. Дверь
в спальню была закрыта, зайти с глупым предлогом я не набрался наглости. Решил пойти
к лестнице, оттуда мне была хорошо видна часть коридора и вход в кухню; можно было
притвориться, что я только что спускаюсь. Я сел на ступеньки, ожидая, что гость выйдет
на кухню, но то ли маман была ненасытна, то ли мужик оказался с гиперлибидо, возня
в спальне не прекращалась. Я устал сидеть и ушёл спать. Мысли и думы о новом жильце
не давали мне глубоко погрузиться в сон. Я хоть и привык к этому чувству нового
знакомства, но период притирки и выработка привыкания к новому человеку в доме -
всё равно не самые приятные ощущения. Предыдущий интеллигент был в этом плане очень
спокойным и обходительным, а какой будет этот, неизвестно. Прокемарив пару часов, я
снова проснулся. Дома было тихо, наверное, все уснули. Я прошёл к лестнице и увидел, что
на кухне горит свет и еле слышится пошаркивание, как будто там кто-то скребёт по полу.
Я быстро спустился с лестницы, ожидая увидеть там мышь, что случалось нередко, хоть мы и
раскладывали приманки с ядом по подвалу. Но у края лестницы увидел, что этот звук
получается от того, что халат с пуговицами стукается о напольную кухонную плитку. Маман
в накинутом халатике стояла на коленях перед мужиком и делала ему минет. Каждый раз край
халата опускался до пола и ударялся пуговицами. Мужик курил и выдыхал дым прямо ей
в глаза. Мужчина был широкой кости, но стройный, как будто резко похудел. Было видно,
что он вообще-то крепкий, но узкие бёдра и отсутствие живота выдавали в нем то ли вегана,
то ли узника концлагеря. Майка-алкоголичка моталась на нём, как на вешалке, на груди
была татуировка, не мог её разглядеть. На коленке тоже была татуировка в виде
четырёхконечной звезды, как на компасе. Я ничего не соображаю в татуировках, но
впечатление складывалось, что мужчина прибыл из мест не столь отдалённых, потому и
такой худой. С непонятным чувством неудовольствия я поднялся назад к себе и с путающимися
мыслями о том, что маманя привела в дом зека, что как бы он нас тут всех не убил и
не обокрал, о том, откуда у него такие дорогие туфли и почему дешёвая водка. В голове
вертелся водоворот предположений и догадок, который сменился ровной умиротворённой
глубиной сонного царства. Будильник пропиликал в 9, сегодня была суббота, у меня
планировалась одна лекция в 13.00, поэтому можно было не спешить. Я достал телефон,
стал просматривать новости, новые фотки и посты. Хуй стоял и требовал дрочева, я
выбрал фотку подходящего самца и начал дёргать вспотевший за ночь конец. Озарение от того,
что я вспомнил ночные бдения, не позволили мне кончить. Мать по субботам работает, а этот
новый неизвестно, да или нет. И вообще, может, он на 1-2 раза, а не надолго. Сейчас я
в доме один или с этим? Я натянул треники, футболку, спустился на кухню. Вещей не было,
коридор был чист, я успокоился, что один дома, но тут заметил туфли. Туфли стояли, только
их переставили аккуратно в обувницу. Значит он тут. Снова небольшое нервное напряжение
защекотало в животе. Я зарядил кофемашину, засунул в тостер хлеб и присосался к минералке,
любуясь весенним палисадником, в котором подрастали посаженные 5 лет назад мною туи.
Хриплое приветствие: - Здорово, пиздюк, я твой новый папка, встречай и радуйся, - прозвучавшее
мне в спину, застало меня врасплох, я подавился водой и выплюнул её в горшок с драценой.
Тут же меня по спине сильно ударили несколько раз ладонью, и из бронхов вылетело всё
чуть ли не вместе с лёгкими. - Будь здоров, не кашляй, - мужик, несмотря на свою
внешнюю худобу, имел недюжую силу. Я повернулся - мужик протягивал мне руку, я
поприветствовал его. Рукопожатие было как выдавливание через чеснокодавилку. - Ну, чё
такой хилый-то? Будем знакомы, Виктор. Только никаких дядь Витей, сразу предупреждаю, -
на этот раз закашлялся он, и пришла моя очередь стучать ему по спине. Я взял свой кофе
и сел. Виктор открыл холодильник и пошарил по нему глазами. Я смотрел на него и сокрушался.
Да, это вам не прошлый интеллигент с аккуратным маникюром и манерами а-ля франсе. Передо
мной стоял совершенно классический русский мужик, босиком, с толстыми, покрытыми корой и
трещинами пятками, сбитыми костяшками на пальцах. Татуировка на груди была в виде церкви с
куполами, на плече была татуировка в виде полуголой женщины по пояс, а на спине неожиданно
красивая огромная татуировка в виде крыльев с текстом на латинице. Я знал некоторые
латинские слова и примерно перевёл для себя текст как "рождённый летать - обречён на
бессмертие". Это красивое изречение, выбитое на спине, диссонировало с куполами на
груди. Будто спину приклеили от другого человека. Кроме того, вытянутая белая майка и
удлинённые белые трусы свободного кроя с надписью Pierre Cardin крайне не сочеталась с его
тощими коленками с синей звездой на одной из них и общем впечатлением от него как
от осуждённого лет на 10 за какое-нибудь мочилово. Виктор выудил из морозилки ночную
бутылку водки с остатками на донышке - грамм 100, не больше, вылил себе их в глотку прямо
из горла, закусил кусочком лимона и сел рядом со мной, положив руку мне на плечо, как
будто мы с ним сто лет знакомые паханы. Он начал рассказывать мне, как встретил мою маму и
как она ему сразу понравилась, дышал мне перегаром в лицо, хотя из подмышек пахло
чем-то удивительно похожим на обожаемый мной Montblanc Legend. "Не мужик, а контраст
контрастович", - подумал я. Виктор закурил, и я, воспользовавшись его замешательством,
вырвался из его объятий и ушёл к себе собираться в институт. Я принял душ, переоделся и
спустился снова на кухню. Виктор тоже освежился в материнской ванной и, обмотанный её
полотенцем стоял теперь и курил на кухне. На животе у него посередине проходил грубый
длинный шрам, уходя под полотенце. Он заметил мой ужас в глазах и объяснил, что распахали
его однажды в больнице, после чего он и стал таким худым. Я не удержался и спросил, что
означают его татуировки. Он спокойно рассказал, что на груди и коленке сделал давно,
когда отбывал срок за подделку дензнаков, а на спине - это уже сделано на воле для эстетики.
Меня чуть успокоило его спокойное и искреннее повествование, а причина, по которой
он попал в тюрьму, также показалась мне кинематографически романтичной. Понятно, что
в реальности никакой романтики в этом нет, но всё же у меня отлегло от души, что это
не убийство и не какое-нибудь там маньячество. В образ фальшивомонетчика, пусть и бывшего,
отлично вписывался и его гардероб, и белые фирменные трусы, и элитный парфюм. И даже
его шрам стал выглядеть для меня неким украшением, символом мужества и грубой звериной
силы, будто это след от борьбы с диким чудовищем. Конечно, пребывание в местах заключения
оставило неизгладимый отпечаток не только на внешнем виде. И если внешние атрибуты
бывшего заключения в виде тюремных татуировок можно было скрыть за одеждой, то речь,
некоторые словечки и повадки периодически выдавали в Викторе бывшего зека.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Мужики и молодые, Случайное знакомство
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|