Горячая гей библиотека

Рыжик

Часть 1

Всё меняется со временем, и люди тоже, но только настоящая любовь способна сразу перечеркнуть убеждения и перевернуть жизнь, затмив собой прежние цели и идеалы.

Нельзя себя заставить полюбить или разлюбить кого-то, это неподвластно человеку, а бороться с такими чувствами глупо, потому что настоящая любовь - дар, который не каждому даётся...

Он приходил на могилу каждый день и приносил то букетик недорогих гербер, то гвоздики, то пару розочек или гладиолусов. Она любила разные цветы, даже полевые - ромашки, колокольчики, васильки и одуванчики. Одуванчик был её аватаром в соцсетях. Такой же яркий и солнечный, как она сама. В первые дни после её смерти Пашка пропадал на кладбище сутками. Что такое физическая боль по сравнению с душевной, которая охватывает всего целиком и не отпускает ни на минуту, и кажется, что ещё немного и сойдёшь с ума? Он долго плакал и мысленно разговаривал со своей девушкой. Порой Пашка забывался и начинал говорить вслух. Иногда, выбившись из сил, он засыпал прямо на могиле.

Кладбищенские собаки уже не лаяли на него, а рабочие и сторожа узнавали в лицо и даже здоровались, бросая сочувствующие взгляды, переговариваясь между собой.

- Опять Ромео пошёл к своей девчонке трепаться, а потом ещё и ляжет сверху.

- Может, надеется услышать ответ?

- Заглохните, - недовольно сказал самый старший и смачно сплюнул в сторону, - вам бы только постебаться. Жалко беднягу, небось, вся его скудная стипендия на цветы уходит. Никак не угомонится, а пора бы.

Сторожам положено вечером гнать посетителей с кладбища по домам и запирать ворота, но Пашку жалели. Не трогали, не мешали, ночью даже угощали горячим чаем. Уважали его чувства.

Так и проходил Пашка всё лето, пока не стало холодать и спать ночью на земле было уже просто невозможно. Теперь он оставался только днём. Пашка думал о несправедливости, когда один из влюблённых уходит навсегда, а другой всё ещё любит и никак не может смириться с потерей. Лизы больше нет, и Пашка не может прикоснуться к ней, поцеловать или обнять её, но зато он может разговаривать с ней, и ещё помнит о любимой всё до мельчайших подробностей, даже запах. Он хорошо помнит аромат её любимых духов. Сам покупал. Теперь стоило только представить коробочку, как тут же вспоминался и аромат.

Для Пашки очень важно ничего не забыть, не упустить и держать все воспоминания в уме, сохраняя образ живым. Раз реальность вокруг - иллюзия, значит, он может создавать свою. Даже если Лизы уже нет с ним, можно представлять, что они вместе. Пашка будет продолжать любить за двоих, и тогда их любовь будет жить, пока будет жить он. Выходит, настоящую любовь не может убить даже смерть. Так рассуждал Пашка, и так ему удавалось выжить.

Однажды он пришёл на кладбище как обычно после занятий и увидел парнишку - невысокого, с изящной гибкой фигуркой - склонившегося над могилой его любимой. Сначала Пашке это очень не понравилось и даже разозлило, но потом, когда он подошёл ближе, сразу понял по роскошной золотой шевелюре парня, что это и есть её брат - Данька. Они были двойняшками - оба рыжие, и у него точно такая же ангельская кудрявая головка, как у сестры. Пашка знал о существовании брата, но никогда не видел его, потому что Данька сразу после школы уехал учиться в Москву. Он подошёл к рыжему и представился, протягивая руку для приветствия и знакомства. Данька сначала внимательно посмотрел ему прямо в глаза, потом поспешно вложил в большую тёплую ладонь свою ладошку, замёрзшую на холодном осеннем ветру. Данька тоже знал о существовании Пашки, и теперь они наконец познакомились вживую.

Лизу Пашка увидел впервые на вступительных экзаменах, и больше они не расставались. Сблизились. Оба были первыми друг у друга. Пашка называл её солнышком, Рыжиком и Лиской. Ей нравилось. Он так и остался у неё навсегда единственным, а как у него дальше сложится - ещё неизвестно. После смерти Лиски он никого даже видеть не хотел, не то что любовью заниматься. Просто не чувствовал ни влечения, ни возбуждения. Его член был полностью солидарен с ним в горе, поэтому он не вставал, оставаясь грустным и поникшим даже по утрам. Он уже начал думать, что навсегда останется импотентом, и даже успел смириться с этим.

Геев Пашка презирал. Себя относил к конкретным мужикам - самым натуральным натуралам. Когда однажды к Пашке на дискотеке подошёл парень и предложил познакомиться, он сразу же грубо оттолкнул парнишку, обозвал его долбанным педиком, а потом ещё и вмазал хорошенько в смазливое личико, чтобы впредь смотрел, куда прёт. Разве Пашка похож на пидараса? Он почему-то представлял себе геев сплошь нежными и манерными, хотя видел в гей-порнушках и накачанных, брутальных гомосексуалов. Пашка всегда гордился своей мужественностью, он был в хорошей форме: высокий, широкоплечий, с крепким торсом и развитой мускулатурой. Характер у него нордический, без всяких там отклонений или пошлостей. В общем, твёрдый мужик, даже, можно сказать, грубый, и только с Лиской он становился мягким и нежным.

Теперь он разглядывал лицо напротив - такое родное, любимое, с тонкими чертами и прозрачной белой кожей, густо обсыпанной бледными веснушками. Золотые брови, такие же пушистые ресницы и яркие фигурные губы - сочные, как у Лиски. Большие зелёные глаза смотрели не то удивлённо, не то испуганно. Словно Лиска ожила и смотрит на него, не мигая. Вид бледных веснушек на белой коже вызывал желание прикоснуться к ним губами, и ещё очень захотелось погладить и прижать к груди кудрявую головку.

Пашка сразу понял, что теряет голову. Он совсем не ожидал этого, но, разговаривая с братом Лизы из приличия ни о чём, почувствовал, что оживает не только морально, но и физически. По телу пошли тёплые волны, и "там" впервые за длительное время всё ожило и стало подниматься против его воли. Просто наваждение какое-то. А Рыжик разговаривал так, словно знал Пашку всю жизнь, будто они старые друзья, которые вчера только ненадолго расстались, и это заводило ещё больше.

Этот голос. Да он с ума сойдёт от одного только голоса, по которому так долго тосковал. Нет, конечно, он не был один в один с Лискиным, но манера говорить, интонации и чуть заметная картавость были такими родными, что попадали не только в уши. Куда ещё могут проникать звуки, раз они так будоражат душу? Холодная пустота, которую он давно носил в груди, заполнялась чем-то тёплым и объёмным, и Пашка чувствовал, что по всему его телу разливалось приятное томление. Забытое предвкушение секса.

Пашке нравилось не только слушать и смотреть на Рыжика, но ещё и ощущать его, поэтому он будто случайно прикасался то к тонким белым пальцам, то к локтю парня. Выше дотронуться он не решался. А так хотелось обнять и исцеловать его всего, начиная с румяных щёк, покрытых веснушками. "Наверное, он и пахнет как Лиска", - подумал Пашка и придвинулся поближе к его золотистой кудрявой головке, одновременно втягивая в себя воздух. Он даже испугался собственных желаний, хотя в первую очередь всё-таки обрадовался: оказывается, он ещё может чувствовать возбуждение. Это означало, что вернулось пропавшее либидо и даже его мужская сила восстановилась. Только почему либидо вернулось с такой подозрительной ориентацией, он же не пидарас какой-то в конце концов?! Нет, такого быть не может, просто произошёл сбой, ошибка, ложное восприятие. После сильного стресса это может случиться с каждым.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>