Горячая гей библиотека

Канарейка

Часть 3 (последняя)

Парнишка нетерпеливо заёрзал, поддаваясь навстречу его бёдрам. Макс навалился всем телом и лёг на спину Мишки, взмокшего от пота и желания, он стал шептать ему прямо на ушко пошлые нежности, одновременно вводя в заманчивую воронку головку отяжелевшего члена. Макс остановился, едва головка проникла в тугое колечко, пристроился, стоя на коленях между широко разведённых ног и задрал вверх ягодицы, оставив в тугом колечке лишь головку.

- Что, сучонок, хочешь? - громко спросил Макс.

- Да! Хочу, хочу! - парнишка выгнул спину и поддался навстречу, пытаясь насадиться поглубже.

- Не слышу. Громче! - Макс отстранился, не позволяя парнишке регулировать глубину проникновения.

- Хочу! Хочу до усрачки! Пожалуйста!

- Чего ты хочешь, сучка? Проси, давай! Внятно!

- Пожалуйста, выеби меня!

- Пиздишь, сучёныш. Плохо просишь.

- Умоляю, пожалуйста, я сделаю всё, что пожелаешь, только выеби меня грубо и жёстко!

Макс схватил парнишку за волосы на затылке и притянул к себе, заставляя изогнуться всем телом назад.

- Я не понял: ты хочешь ебли или наказания?

- И того, и другого. Пожалуйста, отшлёпай и отхлестай меня ремнём, а потом выеби грубо и жестоко. Разъеби на хрен, порви в клочья. Умоляю.

- Ах, ты порочный щенок! Какого грязного извращенца я притащил в свой дом. Оказывается, ты вовсе не щенок, а течная похотливая сучка. Давай, подставляй свою пиздёнку, - Макс пару раз шлёпнул пацана по нежным ягодицам и глубоко вогнал изнывающий от желания член в поддавшуюся ему навстречу дырочку. Мишаня сразу затанцевал и громко завыл от удовольствия.

Дальше опять были стоны, крики и просьбы не останавливаться, входить глубже и грубее. Можно сказать, юный развратник коварно подкрался под покровом ночи, сломил волю Макса, помыкал им как хотел и буквально изнасиловал взрослого мужика, а потом ещё продолжал насиловать до самого утра, хотя и был всё время в роли пассива.

Выпустить утром Мишаню на волю оказалось так же трудно, как канарейку - парнишка никак не хотел обретать свободу и наотрез отказывался уходить. Максу пришлось пойти на хитрость, и он густо расписал на двух листах формата А4 обязанности по дому, которые Мишка должен выполнять ежедневно. И чего только не было в этом списке: от стирки и глажки белья до выноса мусора и готовки.

- Схера ли?! - искренне возмутился парнишка.

- Ты человек взрослый и грамотный, должен понимать, что без документов сейчас ничего не делается. Это договор о совместном проживании. В счёт арендной платы за диван, на котором отныне ты будешь спать, придётся отрабатывать барщину. Знаешь, что это такое?

Мишка растерянно кивнул:

- Ну, это когда крепостные пахали на своего барина, - сказал Мишка неуверенно, а потом добавил ещё тише, искоса наблюдая за Максом, - а он, пидор такой галимый, ни черта не делал, только спал в своей спальне на удобной кровати, пока несчастный крепостной мучился на неудобном жёстком диване. Именно из-за отсутствия тепла и взаимопонимания крестьяне бунтовали и юзали господ по кругу, а иногда сажали на вилы.

Когда Мишка закончил свою речь, он с любопытством заглянул прямо в глаза Максу, изучая его реакцию на такую необычную трактовку феодальных отношений. Макс с удивлением посмотрел на "немого", который теперь так щедро сыпал словами. Кажется, пацан просёк замысел Макса отбить охоту поселиться у него, поэтому ему остаётся только принять вызов мелкого разбойника и поддержать игру:

- Ого, как тебя понесло! На счёт "юзали и вилы" - очень сильно сказано, но сомневаюсь в правдивости. Историки всегда слишком приукрашали классовую борьбу, в угоду коммунистической пропаганде. На самом деле крепостные очень сильно не хотели уходить от своих господ, когда им дали вольную. Они просто с ума сходили от собственной никчёмности и ущербности. Барин крепостного под зад ногой на свободу выталкивает, а он - сучонок развращённый - не хочет освобождать хозяйский диван, потому что только и умеет, что трепаться и трахаться, да и то не ахти как. Сам подумай: нахрена барину пидарасинка, от которой пользы, как шерсти с поросёнка?

- Зашибись! Разве мы не любим друг друга? - неподдельно удивился Мишка и добавил. - Хули оскорблять, обзываясь поросёнком, разве это вежливо?

- А разве я признавался кому-то в любви? - Макс опытный лис, и что против него этот, даже ещё не заяц, а наивный мяконький зайчонок. - Надо же, поросёнок ему не зашёл, а "сучонок развращённый" и "пидарасинка", значит, норм? Ты, давай, не петляй, а отвечай прямо на счёт отработки, у меня тут не собес и не богадельня.

Мишка поспешно выхватил из рук Макса исписанные листы бумаги и, шевеля разбитыми губами, внимательно прочёл длинный список обязанностей, потом он тяжело вздохнул и укоризненно посмотрел на Макса:

- Барин, я с тебя офигеваю, может, не стоит на меня возлагать большие надежды, а? - он чешет затылок и глупо лупает глазами, потом неуверенно добавляет. - Ну, хэ зэ, не знаю, постараюсь, если будет время.

- Время? А мне пофиг, да и куда оно может подеваться у такого бездельника, как ты?

- Так не честно, ты давишь на меня.

- Надо же! Про честность он вспомнил. В нашем лживом мире на честность особо не рассчитывай, - сказал Макс, думая при этом про себя, что это именно он сейчас лжёт, скрывая правду о том, что парнишка-то просто обалденный. - Ты уже любил когда-нибудь по- настоящему?

- Ага, сегодня ночью, и чё? Что будешь делать?

- Я? Я буду по праву сильного угнетать и эксплуатировать тебя, нещадно и жестоко.

Последние слова породили в воображении Мишки сцены сексуального характера, он заулыбался, представляя "нещадную жестокость" Макса в постели, и поспешно согласился:

- Ладно, ладно. Согласен, я на всё согласен, барин, все твои идиотские бзики стерплю, что угодно ради тебя сделаю. Где тут крестик ставить?

Что творилось в голове у настырного Мишани, было не понятно, Макс ожидал протеста, бунта и поспешного ухода, а тут - на тебе! Придётся дожимать:

- Маленькое уточнение в лучших традициях всех банков. Сейчас допишу мелкими буквами в самом низу одно очень важное условие, - сказал Макс, как бы между прочим, искоса наблюдая за реакцией Мишки, - никакого секса между нами больше никогда не будет. Даже не надейся, потому что у меня уже есть любимый человек. Ты замечательный, Мишка, но я не могу тебя оставить. Понимаешь?

- Но тебе же понравилось ночью? Ты же сам шептал мне на ухо, как тебе офигенно кайфово, просто улётно! - выкрикнул Мишка, возмущённый коварностью и несправедливостью.

- Ночью было недоразумение, даже, можно сказать, изнасилование. Ты просто застал меня врасплох. И кто тебе сказал, что мне понравилось? Да и что могло понравиться, если на самом деле вообще ничего такого не было? Я ничего не помню, может, тебе что-то приснилось, а, Мишаня?

- Фак, фак, фак! Это всё неправда! - громко кричит Мишка, возмущённый такой наглой ложью. На его шее канатами вздулись вены, разбитые губы дрожат, а уши заметно краснеют. - Ни фига это нечестно!

Эмоции переполняют Мишку, начавшего мыть посуду, скопившуюся в мойке, он не выдерживает бессовестного вранья и демонстративно с размаха бросает губку в мойку, потом молча и тщательно вытирает руки одноразовым кухонным полотенцем, посматривая при этом с укоризной на Макса, наконец он резко разворачивается и спешно прошмыгивает на выход, поджимая дрожащие губы, чтобы не разреветься.

Эх, глупый, глупый, зайчонок, ты ещё не научился читать по глазам, иначе в глазах Макса увидел бы всё, чего так добивался. Максу с большим трудом удавалось сдерживаться. Ему очень хотелось схватить Мишаню, прижать к груди, обнять крепко-крепко и зацеловать веснушчатое лицо. Максу нельзя прикасаться к Мишке, который так сильно его заводит, если парнишка прижмётся к нему сейчас, то сразу почувствует его окрепшее желание, а дальше всё повторится сначала, и ситуация выйдет из-под контроля.

Макс догнал парнишку в коридоре, когда тот уже обувался в кеды канареечного цвета.

- Ты чего? Опять приступ молчанки наступил? Даже не попрощаешься?

Макс говорит, как ни в чём не бывало, будто они чужие друг другу. Мишаню это безразличие просто добивает, ему трудно справиться с эмоциями, поэтому на щеках его появляются дорожки от слёз, он шмыгает носом и поспешно вытирает ладошкой лицо. Его глаза полны тоски и грусти. В груди у Макса что-то заныло, он сразу вспомнил острое чувство вины, такое же, как в детстве перед выгнанной канарейкой. Воля его слабеет, поэтому Макс крепко сжимает за спиной кулаки, чтобы сдержать руки, порывающиеся схватить и прижать к себе жалкого безутешного парнишку.

Сердце Мишани, как сердца многих геев, наполнено чувством одиночества, поэтому он так настойчиво и отчаянно ищет свою любовь, жадно кидаясь на первого встречного, стараясь заглушить боль и печаль, порождаемые внутренней пустотой.

Парнишка поспешно, не оборачиваясь на стоящего в дверях Макса, выскочил из квартиры и, разогнавшись, поскакал вниз, прыгая через три-четыре ступеньки разом, буквально летая по лестничной клетке, хватаясь руками за перила для подстраховки, словно это не он вовсе плакал минуту назад.

Господи! Как же прекрасен Мишаня, и как чудесно быть молодым, хотя осознаёшь и понимаешь это в полной мере только с возрастом. Время пролетает быстро и незаметно, навсегда отбирая юношескую непосредственность и беззаботность. Совсем недавно Макс сам летал над этими ступеньками, торопясь жить и любить.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Случайное знакомство

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>