Горячая гей библиотека

Холоп

Часть 2

Когда вечером Ивашка так и не появился на выездке в манеже, встревоженный Алёша пошёл искать своего слугу на конюшню, и то, что он увидел сначала повергло его в шок, а потом привело в бешенство. Его желанный Ивашка лежал на земляном полу, слегка прикрытом сеном, лицом вниз с вытянутыми над головой связанными руками, а прекрасное белое тело, которое он до сих пор толком не видел, было полностью оголено. Как она посмела!?

Раскрасневшаяся взмокшая Варвара хлестала Ивашку вожжами по спине и ягодицам. Каждый удар оставлял на теле блондина яркие красные полосы.

- Не сметь! - закричал Алексей, перехватывая руку сестры, занесённую над Иваном. Не удержавшись, он отпустил ей звонкую пощёчину.

Варвара растерялась, но не отступила, только гневно посмотрела на брата, помешавшего ей получать удовольствие:

- Жё нэ компран па (я не понимаю), что с тобой, мон шер!?

- Гадина. Une sale pute (грязная потаскуха)! - гневно прокричал Алёшенька, заметив дьявольский похотливый огонь в глазах сестры.

Этого ему показалось мало, и он добавил презрительно:

- Да ты просто распутная девка - вот ты кто! Отныне я презираю тебя!

Он всё понял по её горящим глазам. Алёшеньке давно знаком этот обжигающий огонь вожделения, поэтому ревность сразу захлестнула его: оказывается, пока он тайком подглядывал за Ивашкой, не решаясь действовать открыто, сестрица бесстыдно домогалась его камердинера. Так вот к чему были все эти нелепые придирки и обвинения. Одна только мысль о том, что они успели переспать, приводила его в бешенство.

- Завтра же, слышишь, прямо с утра ты уедешь к мужу. Или я всё расскажу родителям. И чтобы я тебя больше не видел! - кричит Алёша на сестру в сильном возбуждении.

Его трясёт от гнева, глаза горят, а руки дрожат. Варенька не узнаёт братца, она даже представить себе не могла, что так дорога ему. Он так сильно злится из-за её недостойного поведения. Как же иначе можно объяснить этот гнев?

- Вон отсюда! - закричал Алёша, окончательно распалившись и указывая резким движением руки на дверь.

Варвара вздрогнула, развернулась и убежала, недовольно поджав губы.

Тут только Алёша заметил управляющего, который стоял в углу понурив голову, комкая в руках свой картуз. Глаза управляющего опущены, словно ему стыдно за то, что здесь произошло.

- Как ты посмел, не уведомив меня, наказывать моего камердинера? Отвечай!

Окрик и гневный взгляд молодого барина заставил управляющего задрожать, и он затараторил, оправдываясь и заикаясь:

- Алексей Николаевич, не извольте гневаться! Каюсь, виноват-с! Но не по своей воле, был принуждён-с, ибо барыня соизволили самолично наказать Ивана за дерзость. Велели молчать и никому не докладывать. Алексей Николаевич, помилуйте-с старого преданного слугу, - управляющий сначала склонился в три погибели, но сообразив, что на фоне унижения хозяйского камердинера этого будет недостаточно, грохнулся на колени.

Барин подумал немного и сухо распорядился:

- Отцу ничего не докладывай. Всего этого не было. А сейчас ступай.

Барин развязывает верёвки, ощупывает холопа, проверяя цел ли тот и как сильно пострадал от побоев, потом начинает оглаживать плечи и грудь. Большие синие глаза настороженно распахнулись, внимательно вглядываясь в лицо молодого господина.

- Господи, как же ты хорош, как статуя античная - белая, гладкая, вся выпуклая. Под тряпками твоими этого не видно. Чудо как красив! - восхищается барин и никак не может наглядеться. - Чёрт тебя подери, Ивашка! Да с тебя можно лепить Давида или Аполлона, ну, по крайней мере - юного Антиноя. Ты же вроде сирота? В тебе точно есть благородная кровь, не может простой мужик быть таким прекрасным. Уж не папенька ли согрешил со своей крепостной, а?

Иван ничего не понимает и ошалело смотрит на барина. А молодой господин проводит, едва касаясь пальцами по высоким скулам, неспешно разглаживает золотистые брови, очерчивает указательным пальцем профиль и наконец проводит большим пальцем по губам чумазого холопа, словно распечатывает секрет.

- Боже, как совершенны черты лица, чистая греко-римская классика, симметрия редчайшая, а в глазах можно утонуть, такие синие. Чертяка синеокий! Не хочешь меня уважить?

Барские губы осторожно прикасаются к верхней губе, потом к нижней - покусывая и засасывая, а напоследок страстно всасывают в себя целиком неподвижные застывшие в страхе губы. Юркий язык раздвигает их, проникает внутрь и начинает хозяйничать, всё обследуя и изучая.

У подогретого побоями Ивана после такой глубокой ревизии вырывается тихий стон и тяжелеет естество, но он не спешит отвечать на господскую ласку - всё ещё страшится.

"Ух, чертяка черноглазый, что же он творит? - думает Иван и тут же восторгается: "А барин-то, могёт! Да ещё как! Вот она кака ласка барская, ако их розги горячие".

"Ох, дьявол синеокий, какой же ты сладкий!" - думает Алёшенька, продолжая активно вторгаться языком в холопский рот.

"Господский язык, ох, что он творит?" - успевает подумать Ивашка, а сам нюни (губы) распускает, облизывается, да глаза блаженно закрывает от удовольствия.

"Чёрт, чёрт подери этих господ, етить их всех и в хвост, и в гриву! Не согласен я играть в ваши игры!" - думает он в следующую минуту, внимательно вглядываясь в лицо молодого барина, силясь понять, что тот задумал. Наверное опять его - простофилю разыгрывают. Ох, дождётся егойная несчастная задница нового наказания. Ивашка останавливается и недоверчиво смотрит на возбуждённого Алёшеньку.

А тот не собирается играть со своим слугой и всё оглаживает его голое тело да смотрит восхищённо словно пьяный.

- Господи! Дал же Бог елду холопу, не просто дал, а одарил, не меряя, целой третью аршина, - говорит барин восхищённо, поглядывая на добротное хозяйство в густых золотистых зарослях, а у самого губы с руками так и чешутся поскорее всё это добро обмерить.

Ивашка уже совсем ничего не понимает, он словно проваливается в сон, потому что наяву быть такого не может. В этом сладком сне молодой барин набрасывается на своего слугу как голодный и жадно обсасывает губы, покусывает соски, буквально зацеловывает, а барские руки так и шныряют повсюду - оглаживают и ласкают. Скромный забитый слуга побаивается барина и сначала только подчиняется, но затем начинает активно отвечать на ласки и срывает с молодого господина всю одежду. Оба оказываются друг перед другом полностью обнажёнными.

Барин опрокидывает Ивашку навзничь на стог сена, и его губы начинают порхать, медленно спускаясь вниз: сначала шея и ключицы, потом гладкая выпуклая грудь с крепкими вытянувшимися от ласк сосками. Над пупком кончик языка упирается в головку, но он почему-то не спешит приласкать и обсосать её, словно барину доставляет удовольствие дразнить холопа. Разве барин не видит, как головка распухла и изнывает от желания? Горячие губы скользят мимо и спускаются вниз по стволу возбуждённого окрепшего естества, торчащего над дорожкой из золотистых волос.

Барин продолжает мучить Ивашку, заставляя замирать от сладкой пытки, лукаво поглядывая исподлобья. Наигравшись с мошонкой, покрытой редкими золотыми волосками, он опускается ещё ниже и начинает водить пальцем между ягодиц, нежно массируя упругое колечко. У притихшего Ивашки вырывается громкий стон, а Алёшенька только ухмыляется. Когда его горячий язык раздвинул тугое колечко и проник внутрь, ошеломлённый Ивашка вскрикнул и выгнулся дугой, он ещё ни разу не пробовал такого отъявленного злодейства. Что это барин вытворяет? А Алёша продолжает орудовать юрким языком, водя им по кругу и внедряясь вглубь маленькой пульсирующей дырочки.

Скоро барский язык сменили ловкие пальцы и начали тереть и надавливать на скрытый внутри бугорок. Как громко стонет и извивается холоп, прямо как уж на сковородке! Алёше доставляет огромное удовольствие наблюдать за дрожащим и изнывающим от желания холопом.

- Ивашка, знал ли ты об этом источнике наслаждения, скрытом внутри? Отвечай! - строго любопытствует барин, внимательно всматриваясь в лицо Ивашки.

- Ей богу, барин, не ведал ни про какие источники! Ох, паче чаяния они сладки! - кричит обезумевший от ласк слуга.

И в самом деле, откуда мужикам знать анатомию? Потрахали друг друга грубо и остервенело, излились во все мыслимые отверстия, вот и вся недолга. А шустрые умелые пальцы молодого господина всё трут и мнут заветный бугорок, доводя холопа до одури. Слишком сладкая пытка. Как только барин обхватил свободной рукой набрякший елдак и начал посасывать головку, Ивашка охнул и поддался вперёд стремясь проникнуть поглубже в глотку. Однако, сделав несколько движений, не выдержал и взмолился:

- Алексей Николаевич, родненький! Не извольте гневаться, мочи моей нету терпеть! Барин, миленький, невмоготу боле, позволь излиться, - жалобно захныкал холоп, - позволь, барин, позволь!

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>