Горячая гей библиотека

Холоп

Часть 3

Только Ивашка потянулся к своему вздыбленному члену, чтобы наконец излиться, передёрнув пару раз привычными движениями, как барин больно шлёпнул холопа по рукам и развёл их в стороны.

- Ишь ты, какой шустрый. Нет, Ивашка, не смей! Не спеши, дальше будет только лучше, - ответил барин, выпуская изо рта блестящий, изнывающий от желания излиться елдак и крепко сжал его основание.

Ивашка давно уже не был девственником и перетрахал втихаря всю прислугу обоих полов, но от необычных ласк барина просто обалдел. Его дрочёный по- всякому уд жаждал проникновения и желание было столь велико, что холоп забылся в сладкой эйфории, резко перевернул барина на живот и вторгся в него одним рывком привычно грубо и глубоко. Барину было не впервой принимать, он покорно раздвинул ноги, прогнулся в пояснице и получил от дерзкого проникновения хоть и болезненное, но ни с чем не сравнимое удовольствие. Оба громко застонали.

"Что это я - болван - делаю?!" - промелькнуло в голове у Ивашки, а кол его похотливый, плевать хотел на всякие мысли в голове, он словно зажил своей отдельной жизнью сам по себе, продолжая ритмично и размашисто проникать в холёное барское тело, которое ничуть не возражало, а наоборот, покорно привстало на четвереньки, выгнулось по-кошачьи гибко, оттопырив попку, касаясь головой пола, ну, и ягодицы барские тоже, знаемо дело - сами по себе стали поддаваться навстречу бёдрам и подмахивать. Барин наконец получил то, о чём так долго мечтал, подглядывая за выездкой лошадей.

Верховая езда без сбруи научила Ивана сливаться с партнёром воедино и всё понимать без слов. Они ощущали друг друга, как единое целое, отзываясь на каждый стон, вздох или едва заметное движение. Умелый наездник ударялся бёдрами о ягодицы барина, шлёпая по ним большой волосатой мошонкой с крупными мудями, при этом он не забывал оглаживать, целовать и покусывать спину.

- Не останавливайся, Ивашка, быстрее, ещё быстрее. Глубже, глубже давай! Переходи уже на галоп! - нетерпеливо приказывает барин.

Холоп ускоряет темп и, крепко схватившись за талию, начинает остервенело всаживать в барина свой натруженный елдак.

Вот уже наездник запыхался, по лбу и груди его ручьями стекает пот, он сбросил скорость и стал двигаться медленнее. Зато ритмичность и глубина проникновения стали гораздо совершеннее - завершёнными, доведёнными до последнего миллиметра под разными наклонами. Крепкий кол плавно скользит до самого основания, пока мошонка не шлёпает по ягодицам, а когда идёт обратно его удерживает от выскальзывания наружу головка, увеличенная словно набалдашник.

Алёша быстро поймал заданный темп и начал ритмично подмахивать, сжимая ягодицы и мышцы внутри себя, словно старался выцедить из елдака все соки. Слаженно, красиво ярились молодцы. Каждый сосредоточенно делал своё дело, и каждый через некоторое время ощутил внутри себя негу, разлившуюся по всему телу предвестником оргазма. Барин начал реагировать так страстно, что наезднику пришлось затыкать ему рот, иначе он своими криками разбудил бы всю усадьбу.

- Всё! Ивашка! Больше не могу, сейчас кончу, - прохрипел наконец барин.

И откуда только у холопа взялась смелость? Он барина совсем не слушает и продолжает гарцевать сзади, всё время наклоняясь, продолжая ласкать вспотевшую спину и "гриву".

- Можешь, барин, ещё как можешь! Ты погодь с кончой! Как вы мне давеча говорили, Алексей Николаевич? Ты токмо потерпи, миленький, дальше будет лучше, - издевательски прошипел Ивашка прямо в ухо и грубо заломил барину руки за спину, не позволяя прикоснуться к готовому излиться члену.

Он с силой надавил большим пальцем на точку в промежности чуть пониже мошонки и тоже сумел отсрочить извержение. Несколько раз размашисто шлёпнув руками барина по ягодицам, Ивашка задрал их повыше, и Алёшенька тюкнулся мокрым от пота лицом прямо в грязный колючий стог сена. Барин лежит и не смеет перечить своему холопу, который так разошёлся, словно его подменили.

Как так вышло, сам того не ведает, но словно по волшебству Иван преобразился, приосанился, стал грубым и жестоким. Войдя в образ, он с большим удовольствием останавливал ярню и, не вынимая наружу елдака, размашисто шлёпал барина по ягодицам, обзывая уничижительными и бранными словами.

- Ах ты блудяшка бредкий! - шипит холоп на барина, награждая его увесистым подзатыльником, а тот только стонет, да улыбается блаженно.

- Ещё, давай ещё, Ивашка, не останавливайся, шлёпай сильнее, будь пожёстче, да сквернословь позлобнее, - требует барин.

- А ну, погодь! Закрой свою темницу брыдлую, чувырло пердодроченный! Забью до смерти, аки псовку бессоромную! - частит Ивашка и с силой вжимает лицо барина в стог.

Холоп так вошёл в роль, так разошёлся, что в пылу страсти грубо схватил барина за волосы и резко оттянул голову назад, заставляя его сильно выгнуться и полностью подчиниться. От такого грубого обращения Алёшенька сразу поплыл, сладкая волна оргазма захлестнула его, он закричал в голос от удовольствия, огнём опалившим всё тело, и сжал ягодицы с такой силой, что остановил резкие размашистые движения крепкого холопского елдака, захватив его в плен, отказываясь выпускать наружу. Иван сразу почувствовал судорожные спазмы внутри барина, приятно обволакивающие его горячую, полную напряжения плоть, и начал обильно выплёскиваться сам.

Животная страсть - дикая и необузданная - толкала их в этот момент слиться воедино, каждой клеточкой смешаться, объединиться всеми возможными способами. Алёша повернул голову, оглядываясь назад, сильно выпятил губы, и Ивашка тут же накрыл барина своим мокрым от пота горячим телом, прижался плотно, жадно впиваясь в подставленные губы. Они остервенело вгрызались друг в друга, проникая и соприкасаясь языками, проталкивая их дальше и глубже, пока волны оргазма не стихли.

- Господи! Как же хорошо-то! - донёсся пришибленный шёпот обалдевшего Алёшеньки откуда-то снизу, из-под распластавшегося на нём Ивана.

- Алексей Николаевич, не извольте гневаться, я это... давеча погорячился в пылу страсти, хватил лишку дубина стоеросовая. Простите великодушно, барин, - виновато промямлил Ивашка.

- Молчи! Молчи, Ивашка, не смей портить момент своими холопскими выходками. Мне всё понравилось, даже очень. И не вздумай сейчас вынимать из меня свой елдак, не смей шевелиться! - приказал барин строго, и они пролежали так ещё некоторое время молча, щека к щеке, взмокшие и усталые, но до невозможности счастливые.

- Барин, голубчик! Я-то ни-ни, даже не думал вас ослушаться, но уд-подлец обмяк и сам собой сдаёт позиции, опять же соки, обильно излитые внутри, стремятся наружу, вот он - негодник супротив вашего приказу и выскользнул наружу, мерзавец.

Алёшенька млеет и блаженно улыбается, слушая оправдания Ивана. Никогда ещё он не был так счастлив, хотя и лежал придавленным тяжёлым телом своего холопа, с налипшими травинками из стога, растрёпанный и перепачканный, весь мокрый от пота и кончи - собственной, вылившейся белёсой лужицей под живот, и Ивашкиной, продолжающей обильно стекать по промежности и бёдрам.

- Вы же не хухря какой замызганный, Алексей Николаевич, лягем рядком, и я вас оботру маленько, - продолжал суетиться Ивашка, заботливо обтирая барина своей рубахой, вытаскивая из барских волос застрявшие травинки и соломинки.

- Какой же ты красивый, Ивашка, - здоровенный, косая сажень в плечах, сам мускулистый с гибким станом, весь в золотых волосах, словно зверь какой дивный в лесу пойманный да лаской приручённый. Превозмочь тебя в крепости объятий или осилить в ярне нет мочи, а в соитии с тобой такая скрыта сладость, что и не высказать. И очи твои, что озёра бездонные: всмотришься в цвет их лазоревый, словно прохладной ключевой воды напьёшься. По сердцу ты мне пришёлся, Ванечка, просто бальзам на душу долгожданный.

- Алексей Николаевич, миленький, и ты мне зело люб, да не умею я выразить словами, что внутри чувствую, вы уж сами, барин, за меня сообразите складно, будто бы я это вам сказал.

- Ах, хитрец, ну и плут, - рассмеялся барин, притянул к себе и расцеловал холопа, лежащего рядом, - может велишь за тебя ещё чего поделать? Конюшню почистить или, может, по хозяйству помощь нужна? А может, кого подрюкать из прислуги вместо тебя?

- Не извольте беспокоиться, барин, дрюкать я и сам горазд. Полно вам, Алексей Николаевич, изгаляться! Вам бы всё подтрунивать да подымать меня на смех, я же в другом смысле. Я к вам со всем почтением, но грамоте совсем не обучен.

- Да не изгалялся я вовсе. Даже не знаю, что мне в тебе больше нравится - лицо, телеса или елдак с мудями. Редкое сочетание природной красоты. Эх, Ваня, Ваня, тебя бы с малых лет грамоте да манерам обучить - дивный эталон мужской красоты из тебя получился бы. Надо будет заняться с тобой самыми простыми основами наук, обучить мало-мальски чтению и счёту. Станешь мне помощником и наперсником.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Молодые парни, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>