Горячая гей библиотека

Оборотень

Часть 5 (последняя)

Очень быстро обещанный марафон перешёл в кросс по пересечённой местности в тяжёлых условиях. Палач явно хотел поразить меня своей выносливостью. Временами сходство с работающим сваебойным агрегатом было прямо реально.

Все мои попытки вырваться или хотя бы снизить скорость грубо пресекались:

- Стой спокойно, бля! Не рыпайся!

Нытьё и скулье в расчёт не брались. Вывернув мои руки за спину, он крепко держал их, вынуждая держаться согнутым, словно арестанту. Только и оставалось, что пошире раздвинуть ноги и тужиться навстречу вероломному тарану, желавшему во что бы то ни стало превратить мои задние ворота в зияющий проем.

Чередуя нежные поглаживания и довольно грубые шлепки по ягодицам, он как бы и ублажал, но и не давал расслабиться, таки держа меня в возбуждении.

Не в силах сдерживать себя, я томно дышал в такт его мощным толчкам, временами подмахивая ему навстречу.

- Ничего-ничего, - должно быть, он заметил перемену в моих стонах. - В следующий раз будешь визжать у меня от наслаждения.

Под конец он размолотил моё аналище настолько, что оно натурально выпучивалось наружу. Нежные касания к нему дарили мне смесь наслаждения и страха, что сейчас полкишки вылезет. Иногда уже казалось, что он ебёт меня не внутри, а снаружи. Но ничего поделать я не мог: и не пошёл бы против воли Палача, и было сказочно приятно. Очко словно стало клубком из рецепторов, сводивших меня судорогами от кайфа.

Еле сдерживая себя, я пару раз уже терял контроль над собой, и вместо клейкого предэякулянта из меня вырывалась струйка мутной мочи. И всё на расслабоне. Приходилось тут же брать себя в руки, напрягаясь и пыжась.

Наверное, подустал и Палач. Периодически он стал останавливаться, вытаскивая из меня свой пистон и растягивая в стороны мои ягодицы, любоваться и смаковать видимое:

- Дыра, бля! Прямо выхлоп в моей тачке.

Мой анал судорожно пытался закрыться, но безуспешно. А финиша не видать.

Первым сдался я. У меня банально не хватило выдержки в этом марафоне. Некоторое время попытавшись сдержаться, я таки выплеснулся, словно прорвавшая плотина. Я сжимал анал, или что там от него осталось, расслаблял его и разряжался потоками спермака. Если бы кто заглянул сейчас мне в зрачки, охуел бы! Вот бы фоточку сделать! Предсмертные судороги повешенного!

Отдам должное партнёру, который тонко прочувствовал этот момент, и не стал больше пытать мой многострадальный зад.

- Быстро ты... - просипел он. - Ладно, на первый раз пожалею тебя. Давай, на жопу садись. Возьмёшь на клык!

Я быстро подполз на коленях к нему и стал ласкать его член языком. Палач при этом начал истомно стонать, а затем взял меня за голову и стал не спеша додрачивать свой член.

- Сейчас ты откроешь свою пасть и примешь мою молофью! Всю до последней капли проглотишь! Давай, Ушастик, не подведи!

Как только я открыл широко рот, Палач вставил туда свой конец, и в небо сразу же ударила струя вязкой жидкости. Она всё лилась, и лилась. Я стал быстро её глотать, а затем обсосал головку, высасывая остатки. Палач при этом тихо стонал.

Её вкус опять опьянил меня, словно какой наркотик, которым невозможно насытиться.

- Ну вот, поздравляю тебя с боевым крещением! - придя в себя, довольно заявил Палач. - Теперь ты стал моим спермоприёмником! Босс доволен. А когда босс доволен, он дарит подарки...

Послеебельная апатия сменилась на доброжелательный тон. Как у всех мужиков: на голодный желудок - лучше не лезь, а когда утолил голод - вот тут проси, что хочешь.

- Смотри, Ушастик, у меня есть для тебя подарок, - он подозвал меня ближе. - Сейчас буду официально принимать тебя в рабство. Отныне я - твой Хозяин, а ты - мой раб, моя вещь. Любая моя воля - закон для тебя! Держи свои атрибуты.

Словно орден, он надел мне блестящий цепной ошейник с металлической пластинкой, на которой было выгравировано: "Собственность Палача". И смотрелось красиво, и непосвящённый не поймёт.

- Будешь носить её и днём, и ночью!

Затем достал свой член, залупив его, и заявил:

- Целуй в знак согласия! Теперь ты мой личный раб, по-настоящему!

Интересно, что бы он со мной сделал, если бы я отказался?

- Оборотень, бля... - усмехнувшись, Палач ухватил меня за загривок, подтянув выше и, немного подумав, поцеловал.

Наши взгляды встретились: мой удивлённый и его насмешливый.

- Маленький аванс к следующим встречам, - объяснился он. - Будешь должен!

Послесловие

Через час и Палач выехал из подземной парковки, остановившись чтобы прикурить в ночной прохладе. Сейчас он был всем доволен, полностью удовлетворён. Редкое чувство.

К своим сорока он не обзавёлся семьёй, сначала откладывая на потом, а потом он уже не чувствовал потребности в этом. Он был всем обеспечен, имел хорошую работу, высокооплачиваемую и по его интересам.

Нельзя сказать, что он не заслужил этого. Он воевал сначала контрактником в Чечне, потом вольнонаёмным в Сербии, затем в Африке... Много чего повидал. И кого... Разных людей. И не переставал удивляться многообразию их характеров.

Старинный друг позвал его в трудный час для решения, так скажем, околокриминальных личных вопросов. Палач помог. Он всегда друзьям помогал, невзирая на риски. И друг, сам двигаясь по должностной лестнице, не забывал Палача, подбрасывая ему непыльную работу и даже с возможностью выбора.

Эта работа, назовём это так, давала Палачу не только финансовые дивиденды, но и личные, ублажая его скрытые плотские желания. Он уже давно заметил за собой садистские повадки. Конечно, этому во многом способствовало мужское общество, которое его постоянно по жизни окружало. Ему нравилось смотреть на унижения особей мужского пола, людьми их и назвать было трудно. Забитые и напуганные до полусмерти, они по его приказу выполняли... А впрочем, он никогда не отклонялся от ставших уже "классическими" наказаний. Он тонко чувствовал эту грань, когда жертва морально раздавлена и просит пощады.

Просматривая и монтируя для заказчика видеоматериал о проделанной работе, он смачно дрочил уже готовый взорваться от напряжения и возбуждения свой член. Это было ему вместо секса, которого у него не было уже несколько лет. То, что он голубой, он понял давно. Потому и уехал от семьи подальше, от всех этих надоедливых вопросов про личную жизнь. Военная служба закалила его характер, отодвинув вопросы секса на второй план.

И только выйдя "в отставку", он вспомнил, что в этой жизни есть и плотская сторона.

Полазив по гей-сайтам знакомств, он сразу определил тот раздел, от которого перехватывало дыхание. Но и тут ему не повезло. Все эти... рабы... господи, какие ж они жалкие. Это было подобно тому, что дать коту дохлую мышь: поиграет и бросит.

Но этот... Оборотень... придумал же имечко... перевернул его мировоззрение. Он боялся размышлять на эту тему, но впервые за долгие годы он стал думать о семье. Конечно, необычной и скрываемой от всех, но семье. Впервые он боялся потерять эту нить знакомства.

Возле вагончика сторожа его ожидал Федя. Тоже вот интересный паренёк. Взял на работу по знакомству. Проверил в деле: предан, исполнителен, не задаёт лишних вопросов. Лыбится, словно не виделись год.

- Уже уезжаете? - переминаясь с ноги на ногу, спросил тот.

- Да, вот...

Палач остановился, чтобы немного поболтать с этим непонятно чему довольным молокососом. Наверное, скучно ему тут одному.

- Как тебе мой гость? - внезапно спросил он.

- Красссавчик! - не сдержал эмоций Федя; впрочем, тут же отступил, словно оговорился. - Ну, не по морде. На морду-то он... прикольный, зато тело...

Их взгляды встретились. Наивный Федечка, кого ты пытаешься обдурить! Это же Ревность... мать твою ети. Палач видел его насквозь. Застывшая улыбка на лице подчинённого, словно маска, скрывала его чувства, но глаза... они не обманут. Подобие ухмылочки тронуло его губы.

- А ты бы мог, как он? Чисто теоретически? - прямо в лоб спросил его Палач.

- Я? - совсем смутился Федя. - Нет, конечно!

Они смотрели друг на друга, не в силах довериться.

- Стать безропотным рабом, - попытался объясниться Федя, прыснув от смеха, хотя ему было совсем не смешно. - Опущенным... Если бы только можно было по-другому...

- Ясно, - Палач нажал на педаль хода, не дослушав предположения подчинённого.

Федя смотрел ему в след, сильно сожалея, что много наговорил...

Вдруг Палач остановился, будто что-то забыл. Машина вернулась в исходную.

- Спартак ведь тоже был рабом... - загадочно улыбаясь, сказал он.

На Фёдора было жалко смотреть, он совсем растерялся.

- Рабы... разные бывают, - добавил Палач и, уже больше не останавливаясь, уехал в наступающую темноту осени.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Унижение и подчинение, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>