BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Семья (глава 1, Измена)Часть 1 День начинался обычно, буднично. Казалось, ничем не должен был отличаться от
предыдущего: утренний поцелуй, просыпание, туалет, умывание еще сонного лица.
Бреясь, рассматривал себя. Да, не молодой уже: седина на висках, морщины возле
глаз, обвисшие щеки. Но глаза все еще голубые, красивые и блестящие. На бровях
седина опять пробивается. Надо постричь. Ну, а так вроде бы ничего. Еще могу. С
этой оптимистической мыслью вышел из ванны. Позавтракав и проверив, все ли
выключено и закрыто, бодро сбежал по лестнице вниз. Утро было яркое,
свежее. Весело чирикали воробьи, купаясь в лужах. Идти до работы было
недолго. Конечно, можно было воспользоваться транспортом, но при его
малоподвижном образе жизни полезнее было ходить пешком. "Эх, сбросить бы
немного веса..." - подумал он, и, как бы частично решая эту проблему, еще
быстрее и энергичнее пошел. В приподнятом, хорошем настроении появился
в отделе и сразу же включился в общий разговор. Поболтав немного о погоде,
детях, о "когда же повысят зарплату", о ценах и обо всем - обо всем, голоса
стали затухать - началась работа. Все умолкли, углубившись в бумаги и мониторы.
Лишь иногда раздавались реплика или вопрос, которые часто оставались без
внимания. Наступившая рабочая тишина наполнилась щелканьем кнопочек клавиатуры
и шелестом бумаг. Неожиданный телефонный звонок внес слабый дискомфорт в
работу. Звонил старый приятель, у которого еще совсем недавно отмечали юбилей.
Поболтав о пустяках, попросил встретиться с общей знакомой, которая хотела бы
его видеть. Пообещал. Немного стало стыдно и неудобно за то, что напился тогда
конкретно. Приударил за ней, целовался пьяным. С трудом вспомнил, как лежал на
широком диване рядом. Был одет. Что-то было? Вряд ли. Он знал себя. После этого
не встречался и не звонил ей. И вскоре забыл об этом. Звонок заставил
все вспомнить. Конечно же, в этот день не пошел. Не пошел и в другой,
и в третий. Лишь спустя несколько месяцев, после повторного и настойчивого
звонка этого же человека, решил зайти. Было приятно встретиться с общей
знакомой. Они были вежливо рады друг другу. Женщина была решительная и
независимая в моральном, и в материальном плане. Она сообщила ему, что у нее
будет ребенок от него, и ей хотелось бы, чтоб у ребенка был отец, а у нее муж.
- Какой ребенок? - спросил он, недоуменно глядя на нее. - Твой.
- Мой? - почему-то переспросил он, внутренне ужасаясь. Она
ничего не ответила, а как-то лениво сидела. - Это правда? - допытывался
он, внутренне сжавшись, и не зная, что делать и что говорить. - Этого не может
быть! У меня не может быть детей! Она молчала. - Скажи,
что это ты придумала! Но все, что он говорил и спрашивал, оставалось
без ответа. Повисла пауза. - Что-то можно сделать? - негромко
спросил он. - Поздно. Он, неопределенно-глупо улыбаясь, смотрел
га нее. Разные мысли и чувства боролись в нем. "Почему так? Почему со
мной? Что можно сделать? Дать денег? Зачем мне это?" Но какая-то
неожиданная, слабая и светлая мысль появилась на дне сознания: "Может быть,
оставить все как есть? Ну, ребенок, ну и что?" И наперекор ей: "А как же я буду
жить? Что будет со мной дальше? Как же мой Зая? Нет! Надо от этого избавиться!"
На душе стало тяжело и скверно. Выйдя от нее, он не пошел домой, а сел в парке
на скамеечку, размышляя о жизни и о ее превратностях. В молодости он
был симпатичным пареньком, с золотыми кудрявыми волосами и
пронзительно-голубыми глазами. Многим девчонкам нравился, и некоторые хотели с
ним иметь отношения. Он с ними ходил, дружил, но в самый ответственный момент
всегда, как-то ускользал, увертывался. Одна только мысль о сексе с девушкой
приводила в ужас. Потом разобрался, в чем дело. И стало страшно. "Почему я не
такой, как все?" Он понял, что ничего изменить нельзя. Смирился с этим, и стал
жить так. Может быть, то обстоятельство, что рос без отца, тоже сыграло свою
роль в его судьбе. Поначалу на вопрос соседки, толстой низкой женщины,
симпатизирующей ему: "Когда я погуляю на твоей свадьбе?" - отшучивался: мол,
рано. Затем этот вопрос стал раздражать. Не объяснишь же каждому. В те времена
не особенно можно было говорить о своей ориентации - это считалось уголовным
преступлением, и за это наказывали. Сколько судеб было сломано и жизней
искалечено тогда. Время шло. Когда уже было за тридцать, на этот вопрос
приходилось давать уже другие ответы: "Ищу принцессу; успею еще; кому я, что
плохое сделал и так далее". В сорок уже спрашивали: "Ты так и не женился?"
Приходилось опять что-то придумывать. Потом уже перестали задавать вопросы.
Мать, ждавшая от него внуков, так и не дождалась. Когда-то давно, в
юности, он сообразил окончить институт и работал чиновником средней руки. Имел
умную голову, но не имел желания работать. Поэтому начальником и не стал, да и
не хотел - хлопотно. Сейчас у него был привычный и размеренный образ
жизни. Ничего менять не хотелось. Жизнь уже клонилась к закату - большая часть
уже была прожита. До пенсии уже можно было рукой подать. Все его бывшие
"невесты" или уже вышли замуж, или имели уже детей и внуков, или и то и другое
вместе. Иногда они здоровались, встречаясь и вежливо улыбались, но тут же
забывали о встрече. Допоздна побродив еще по улицам, думая и переживая, шел
домой. Ночная темнота обострила чувства и мысли. Ночью город совсем не
такой, как днем. Темнота ночных улиц и закоулков настораживает и пугает. Ему
всегда кажется, что кто-то или что-то неожиданно возникнет из черноты и сделает
что-то нехорошее. Но есть одна хитрость не боятся темноты. Надо самому зайти в
нее и стать частью. Появляется далеко лежащий на дне подсознания звериный
инстинкт, улучшаются зрение и нюх. Тело готово к бою, оно непроизвольно
сжимается и может атаковать. Хочется какой-то борьбы, экстрима. Проходя
мимо паренька с оранжевой бейсболкой, внимательно осмотрел его с головы до
ног. Тот был во всем оранжевом. "Прямо апельсин какой-то. Снять его, что ли?"
Парень показушно-равнодушно посмотрел тоже на него. Он пошел дальше, несколько
раз оглянувшись. И уже все дальше и дальше удаляясь от него и переходя улицу,
неожиданно услышал резкий визг тормозов неожиданно откуда-то взявшейся машины.
- Папаша, смотри куда идешь! - беззлобно поругался молодой водитель.
"Какой я ему папаша?" - он обиделся и быстрее перешел улицу.
"Папаша... Хм..." Когда зашел в квартиру, Зая уже спал, широко
раскинув руки и обнажив одну ногу. Полосатая кошка Мурка тихонько подошла и
стала тереться о его брюки. Он почесал ее за ухом, отчего она замурлыкала.
Раздевшись, пошел в душ. Теплые струи воды приятно освежили тело. Он
стал рассматривать его в зеркале. Хмыкнул. Оно все еще было гладким и чистым.
Правда, формы изменились. "Арбуз растет, кончик сохнет", - подумал он,
разглядывая нижнее хозяйство. Взяв в руки член и намылив его, почувствовал
легкое возбуждение. "Кончить, что ли?" Но как-то быстро отвлекся и забыл.
Поужинав в одиночестве, привычно лег рядом, обнял и прижался к теплому,
ласковому, родному телу, где знакома каждая извилина, каждая клеточка. Тот в
ответ как-то по-детски зачмокал и сонно обнял его. Ночью не спалось,
ворочался и все думал, думал. "Для чего я тогда живу?.. Что будет со мной
дальше?.. Может в этом и есть смысл жизни?.. Хм... Ребенок... Хорошо бы
мальчик... А вдруг он будет таким же, как я?.. Тогда лучше девочка... Что-то
запутался...А если двойня?.. Неплохо бы... А в Африке одна вот восьмерых
родила... Так то в Африке..." "А может это не мой?" - он гнал эту
мысль. Перевернулся на другой бок, заскрипев пружинами. "А как же Зая?..
Ладно... Разберусь...С ним проще всего... Он поймет..." На этой легкой мысли и
заснул. И снился ему сон, что у его бывшего начальника, хама,
алкоголика и сволочи, день рождения. Ему поручено поздравить его. Он достает
помятую открытку и что-то пишет. Но неправильно. Рвет ее и выбрасывает клочки.
Ему приносят подарки, которые необходимо отдать: какие-то детские игрушки,
пластмассовые куклы, книжки с цветными рисунками. Все его покидают, и только он
один остается. Просыпаясь, медленно входит в реальность и думает:
"Присниться же такое...". Уже утро. Солнце на противоположной стене играет
зайчиками. Вставать еще не хочется. Заи уже не было рядом, он ушел
на работу. "Ну и хорошо. Поговорю вечером." Весь день на работе был
рассеянным и задумчивым. Придя домой и открывая дверь своим ключом,
унюхал соблазнительный и вкусный запах котлет, которые так любил, и которые Зая
специально готовил для него. Он разделся и сейчас был только в больших семейных
трусах с цветочками и футболке. Зая смотрел телевизор на их диване. В
руках были спицы, он что-то вязал, считая петли. - Один, два, три,
четыре, пять... - иди поужинай... - шесть, семь, восемь, девять, десять... - я
все приготовил... - одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать,
пятнадцать... - все на плите... - шестнадцать, семнадцать, восемнадцать,
девятнадцать, двадцать... - еще теплое... - двадцать один, двадцать два,
двадцать три... - как дела на работе?.. - Нормально, отчет уже надо
делать. - "Вот и хорошо. Сейчас поужинаю, а потом и поговорим", - подумал он,
съедая котлету. "Ничего, он поймет", - успокаивал сам себя. Поев,
привычно и молча плюхнулся возле него. Ничего говорить пока не хотелось. Было
уютно, сыто и спокойно. Они понимали друг друга без слов. - Котик,
тебе нравиться цвет? - спросил Зая. Он посмотрел на клубок ниток,
они были светло-серые. - Ничего, - согласился, и тут же, сделав
притворно-озабоченное лицо, спросил, - а почему не голубой? Зая озадаченно
посмотрел на него, потом на клубок, задумался и серьезно ответил: -
Нууу, голубой - маркий цвет, - и вдруг, широко улыбнувшись, - не нужен голубой
на голубом. И он тихонько подхихикнул своей шутке, глядя поверх
старых, пластмассовых очков, висящих на самом кончике носа, с поломанной
дужкой, заклеенной скотчем. Кошка заскочила на диван и, тихонько зайдя
на ноги Зае, устроилась там, свернувшись клубком, закрыв изумрудные глаза и
урча. - А нам на практику мальчишек прислали... - сорок, сорок один,
сорок два... - ничего не умеют делать, - сказал Зая. - Есть симпатичные? -
как-то равнодушно и ковыряясь в зубах, спросил он. Зая укоризненно
посмотрел на него и покачал головой. - Да я как-то не приглядывался
- сорок шесть, сорок семь, сорок восемь, - все еще считая петли, ответил он, -
фу! Теперь другой ряд. И он снова углубился в вязание, что-то
копаясь там и тихо считая. Посидев так еще несколько минут, он отложил в
сторону вязание, осторожно взял кошку и переложил ее на диван, отчего она
вытянула лапы, потянулась и почесала за ухом. Встал, ойкнул, схватившись за
поясницу, чуть сгорбившись и шаркая ногами, пошел в туалет. Разговор,
казавшийся таким легким и понятным, вдруг показался сложным и тяжелым. Зая
отложив вязание и рассеянно смотря какой-то сериал, взял пульт и переключил на
порнуху.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Мужики, Любовь и романтика
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|