Горячая гей библиотека

Пацан (глава 1)

Часть 1

Вместо предисловия.

Автор хотел назвать эту невыдуманную историю "Смятение чувств", но, вспомнив, что на данную - гомоэротическую - тему уже есть рассказ с таким названием у Стефана Цвейга, свой рассказ назвал проще и вместе с тем, как кажется автору, достаточно точно - "Пацан".

Витька докурил сигарету и, щелчком упокоив окурок на клумбе с пионами, хотел уже подниматься - идти спать, как вдруг увидел мелькнувшие в проёме между сараем и кухней-времянкой два силуэта, - сразу за кухней был сад, точнее, несколько яблонь и слива, и там кто-то шарился. Витька замер. Было уже поздно, около двенадцати, и тихо - лишь слышно было, как где-то, через улицу или две, брешут собаки; июльская ночь окутывала станицу. "Оба-на! - подумал Витька, бесшумно приподнимаясь. - Кто-то лазит в саду... двое. Блин, пацаны - сливу обносят". Он уже поднёс пальцы ко рту и хотел засвистеть, но внезапно возникший азарт холодком шевельнулся в груди. Сливовое дерево росло сразу за сараем, и, если сарай обойти, можно оказаться с пацанами нос к носу и тогда уже свистнуть - напугать их до смерти. Витька улыбнулся, вспомнив, как сам он, когда был пацаном, лазил с друзьями в чужие сады, и не потому, что дома не было слив или яблонь, - в чужих садах и сливы, и яблоки почему-то казались вкуснее. "Сейчас вы, блин, у меня уссытесь", - словно пацан, подумал Витька, и ему сделалось весело. Осторожно ступая, он крадучись обогнул сарай и, не выходя из-за угла, замер.

А пацаны уминали сливы. Дни стояли знойные, к вечеру воздух в доме нагревался, спать было душно, и, проветривая перед сном комнаты, Витька у входа в дом сидел без света. Это-то обстоятельство, очевидно, и ввело пацанов в заблуждение: какое-то время понаблюдав за домом, они, видимо, решили, что хозяева спят, а значит - вперёд. Сливовое дерево было видно с улицы, и пацаны приметили его ещё днём - даже издали сливы выглядели необыкновенно аппетитно.

- Ну, я тебе говори! А ты, блин, боялся... - услышал Витька тихий голос.

Тут же в ответ раздался голос другой:

- И ничего я, блин, не боялся.

Витька стоял за углом сарая - буквально в полутора метрах от пацанов, лихорадочно соображая, что бы ему сделать, чтобы эффект от его появления был максимальный: свистнуть, как Соловей-разбойник, возникнув из-за угла, или, наоборот, спокойно спросить, вкусные ли сливы, - ещё неизвестно, что произведёт большее впечатление.

- Вкуснятина, да?

- Ешь! У вас таких нет.

- Почему это нет? У нас всё есть!

- Может, и всё, а слив таких нет!

Или белую простынь бы сейчас... Завернуться в неё - и медленно-медленно выплыть из-за угла... Витька, представив эту картину, сам себе в темноте улыбнулся: это было бы самое классное; они точно ссыканули бы - кипятком.

- Я знаю ещё, где груши есть. Мы прошлым летом там их обносили.

Витька, издав горловой, словно рык медведя, и одновременно пронзительный, напоминающий вой сирены звук, вылетел пулей из-за угла. Пацаны, беспечно поедающие сливы, на какой-то миг оцепенели, и они, пацаны и Витька, оказались лицом к лицу.

- Атас! - сдавленным голосом вскрикнул тот, что стоял от Витьки дальше; присев, он вдруг пружинисто сиганул в сторону, и в тот же миг, сделав выпад вперёд, Витька мёртвой хваткой вцепился в ближнего; этот пацан, парализованный страхом, даже не дёрнулся, в то время как друг его, стремительно преодолев полсотни метров до забора, взлетел над ним и, оказавшись на улице, дал стрекача. Всё произошло в считанные секунды.

Рядом, в соседнем дворе, отзываясь на боевой Витькин рёв, тявкнула собака, но тут же замолкла, то ли запоздало испугавшись крика не меньше пацанов, то ли, наоборот, поняв, что это парень-сосед дурачится. Глухой топот, издаваемый кроссовками убегающего пацана, стих. И вновь наступила тишина.

- Значит, чужие сливы - вкуснятина, да? - Витька, по-прежнему цепко держа пацана за руку, постарался придать голосу как можно больше строгости.

- Дяденька, отпустите! - плачущим голосом отозвался пацан. - Я больше не буду... никогда не буду.

Пацан чуть дёрнул рукой, пытаясь освободиться. Ужас, сковавший его в первое мгновение, когда Витька, как спецназовец из крутого боевика, с рёвом выскочил из-за сарая, прошёл, и пацан понял, что они влипли, точнее, влип он, потому что друг его дал дёру, бросил его, и теперь ему одному надо как-то выкручиваться - отдуваться за двоих, и ещё неизвестно, что теперь сделает с ним хозяин, крепко держащий его за руку. В общем, ужас его сменился страхом.

- Дяденька, - плачущим голосом повторил пацан, - отпустите меня.

Витька в ответ на "дяденьку" весело фыркнул - так его, Витьку, не называл ещё никто. Дяденька... Да какой он, блин, дяденька! Смешно! Оттого он и фыркнул, чуть ослабив хватку...

Витьке был двадцать один год; ни отца, ни матери у него не было - во всяком случае, Витька не помнил их и не имел о них никакого представления, они погибли - утонули, когда Витьке был ещё младенцем, и воспитывала - и воспитала - Витьку бабка. Когда Витька служил, бабка, до этого ничем не болевшая, неожиданно умерла, и Витька, вернувшись домой, оказался на всём белом свете один-одинёшенек: не дядек-тёток, ни, соответственно, двоюродных сестёр-братьев у него не было. Может, поэтому, не особо раздумывая, Витька сразу женился. На дискотеке в соседней станице увидел девчонку, как-то легко, шутя, познакомился с ней. Спустя неделю они переспали, причём для Витьки это было впервые - до армии он ни с кем не успел, никого не попробовал. Утром, проснувшись, Витька сказал:

- Давай, может, поженимся, блин...

Перед этим он ещё раз, уже не волнуясь и не суетясь, с размеренным наслаждением оттянул Светку, и мысль о том, что хорошо бы жениться, пришла внезапно. Была уже поздняя осень, в окно барабанил мелкий противный дождь, а в доме было тепло, уютно. Они лежали поверх одеяла голые, и Светка, прижимаясь к нему сбоку, нежно ласкала его. Ну, и чего было ещё ждать? Ни матери, ни бабки у Витьки не было, и никто не мог ему ни посоветовать, ни отсоветовать. А Светке было уже двадцать четыре, парни в станице пили-ширялись, и Витька на их фоне был настоящим принцем. В общем, через неделю они подали заявление, а вскоре сыграли скромную свадьбу. Так, спустя каких-то два месяца после демобилизации, был Витька уже женат.

Всё это было в прошлом году. А теперь был июль. Светка была у тёщи, в соседней станице - помогала матери консервировать на зиму фрукты-овощи, и приехать должна была к выходным, через четыре дня...

Почувствовав, что Витька ослабил хватку, пацан снова дёрнул рукой:

- Я больше не буду, дяденька. Честное слово! Отпустите меня.

- Сейчас я позвоню в милицию, они приедут и заберут тебя, - Витька вдруг вспомнил, как точно так же попался когда-то сам, только они тогда обносили яблоки, и как его, пацана, дед Капитон точно так же держал за руку, стращая милицией. - Хочешь в милицию?

- Нет... Я не буду... я больше не буду... Не надо в милицию, дяденька.

В этот раз слово "дяденька" пацан произнёс не очень уверенно. Они - и пацан, и Витька, - стоя почти вплотную друг к другу, наконец-то хорошо рассмотрели один другого. Пацан с удивлением обнаружил, что тот, кто стоит перед ним, вовсе не дяденька, а просто парень, и у этого парня совсем не злое лицо, а Витька, всмотревшись, машинально отметил, что пацан миловиден.

- Что-то я раньше тебя не видел, - медленно проговорил Витька. - Приезжий, что ли?

- Я в гости приехал, к бабушке, - с готовностью отозвался пацан и, словно боясь, что этот парень, в чьей власти он теперь был, ему не поверит, тут же добавил: - Я из Москвы.

- Ах, из Москвы! - Витька насмешливо хмыкнул. - Ну, тогда понятно.

Пацан уловил в Витькином голосе возникшую вдруг недоброжелательность и тут же пожалел, что сказал про Москву; ему хотелось понравиться Витьке, потому он и добавил про Москву. "Зря это сделал, не надо было говорить", - подумал пацан.

- Я не хотел, - глядя на Витьку, произнёс торопливо пацан, чтобы заполнить возникшую паузу. - Это всё Славик. Я говорил ему, что не надо, а он мне сказал: "Полезем".

- Это который удрал сейчас? - уточнил Витька, вновь ослабляя хватку.

- Ну да, который удрал, - пацан почувствовал, как ослабла чужая рука, крепко державшая его, и нерешительно улыбнулся.

Мысль возникла внезапно. И эта внезапно возникшая мысль была Витьке настолько несвойственна и потому для него самого так неожиданна, что в первую секунду, когда эта мысль возникла, он, Витька, не то чтобы как-то опешил или удивился - в первую секунду Витька сам себе не поверил! Пацан смотрел уже не испуганно, а скорее настороженно и в то же время чуть заискивающе. Было заметно, что он старается уловить Витькино настроение, и Витька, словно испугавшись, что пацан вдруг исчезнет, непроизвольно сжал ладонь вновь; он держал пацана за руку чуть выше кисти.

- Больно, - тихо сказал пацан.

Витька заметил, как пацан чуть поморщился, не пытаясь, впрочем, вырвать или как-то освободить руку.

- А сливы чужие есть - это как? - неожиданно зло проговорил Витька и тут же сам удивился своей злости.

В душе Витька нисколько не осуждал пацана - он сам точно так же лазил когда-то по чужим садам-огородам, и это было не воровство, а скорее неистребимая пацанская жажда опасности и приключений. Да и сливы Витьке было тоже не жалко - от того, что пацаны съели по десятку слив, он, Витька, беднее не станет. И тем непонятнее для него самого была вдруг вспыхнувшая в нём злость к пацану.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Молодые парни, Первый раз, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>