BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Позднее прозрениеРейтинг: 4.96 (1243), Автор: KORDAL Часть 2 Моя квартира представляла собой одну огромную, по российским меркам, комнату, совмещённую
с кухней. Ещё был выход на крышу, где я оборудовал зимний сад. Дизайном занимался я сам,
поэтому мне было приятно, что Макс застыл посреди комнаты с отвисшей челюстью. - Подожди,
но тут только одна кровать! - Не совсем так. В зимнем саду есть раскладной диван,
а на случай, если у тебя аллергия на растения, есть складывающаяся кровать вон в той нише.
Будем готовиться ко сну, покажу. На следующий день был суд. Я опасался попасть в тюрьму,
так как новые ужесточения ответственности за вождение в нетрезвом виде не исключали такую
возможность. Адвокат успокаивал нас с отцом, что всё кончится максимум лишением прав и
штрафом. Каково же было моё удивление, когда в зале суда появился Макс. Всё шло своим
чередом, и лишь в конце заседания слово попросил Макс. - Ваша честь, я не одобряю
вождения за рулём в пьяном виде. Но обстоятельства, при которых Дмитрий Смирнов сел
за руль, уже рассказал адвокат. От себя хочу добавить, что на протяжении всего моего
нахождения в больнице он каждый день навещал меня, хотя знал, что я отказался писать
заявление. Я даже просил следователя составить что-то типа мировой, но он отказал мне.
И если моё слово что-то значит в этом заседании, прошу оправдать Дмитрия. Я поражался
точности формулировок Макса, а он ведь только закончил школу! Я в свои 24 года, имея
за плечами институт, и то не смог бы сказать лучше. Судье не понадобилось много времени.
Меня лишили прав на год. И всё! Никто не ожидал такого вердикта. Судья всё прояснила, когда
после заседания, обращаясь ко мне, сказала: - Благодарите Вашего заступника. Я вообще
первый раз слышу, чтобы потерпевший заступался за ответчика. Мы вышли на улицу, и я
в порыве чувств обнял Макса и поцеловал его в щёку. В моих объятьях он задрожал. Я,
вспомнив его признание, отстранился, но продолжил держать его за руку. Тогда впервые мне
пришла мысль о том, что этот парнишка стал мне родным. Знаете, бывает такое чувство, когда
ты можешь отдать человеку что угодно, даже жизнь. И не за какие-то там заслуги, а просто
за то, что он есть у тебя и что он такой человек. Жизнь шла своим чередом. Я уходил
на работу, спешил домой, зная, что Макс встретит меня ласковой улыбкой и вкусным ужином.
Я, который не пропускал ни одного клуба, каждый день зависая там со своей компанией, стал
предпочитать оставаться дома. Мы ничего особого не делали. Смотрели фильмы, играли в нарды
(компьютерные игры не нравились нам обоим), просто читали книги. При снятии гипса с ноги
у Макса обнаружилось сильное воспаление. Чтобы избежать инфекции, его оставили в больнице.
Неделю я не находил себе места. Я снова пропадал по вечерам в больнице. А когда его,
наконец, выписали, я спонтанно взял отпуск и поехал с ним в Израиль на Мёртвое море, чтобы
он побыстрее восстановился. Надо сказать, что жизнь в интернате для него не прошла
без последствий. Он многое держал в себе, был обидчив и наотрез отказывался от моих подарков.
Даже на поездку согласился только тогда, когда подкупленный мной врач сказал ему, что это
необходимо, иначе может быть рецидив. Я всё больше думал о Максиме. В голове то и дело
всплывала его обезоруживающая улыбка, его заразительный смех. На работе, как только
выдавалась свободная минутка, я звонил ему или выходил в чат. Это стало для меня насущной
необходимостью - общаться с ним. Как ни странно, у нас всегда находились темы для разговора.
Однажды я набрался смелости и спросил, почему он ни с кем не знакомится. Он задумчиво
посмотрел на меня и промолвил: - Это сложно. Мне никто не нужен. Я не стал
углубляться и перешёл на другую тему. Однажды ко мне приехала из Питера моя давнишняя
любовь, Натали. Мы давно расстались, но связь друг с другом не потеряли. Когда она бывала
в Москве, то всегда останавливалась у меня. Мы это называли дружеским сексом. И в этот раз
она без предупреждения приехала, и это было нормально. Правда, Макс чувствовал себя
смущённым. Мы поужинали вместе, и он поднялся к себе. Пару часов мы с Натали порезвились
и, удовлетворённые, заснули. Следующий день был суббота, и я проспал до 12 часов.
Проснувшись, я обнаружил, что в квартире я один. Записка от Натали гласила, что она смылась
по делам и что будет поздно. От Макса ничего не было. Это было необъяснимо. С вечера он
никуда ещё не собирался, и обычно по субботам мы завтракали и ехали к отцу, на природу.
Я хлопнул себя по лбу и вихрем влетел в зимний сад. Шкаф-купе с одеждой Макса был пуст.
Я задумчиво опустился в кресло. Причиной такого фортеля могла была быть только Натали.
Я не пацан, и два плюс два сложить смогу. Я вызвал такси и через полчаса был в общаге
Макса. Его я нашёл в обществе каких-то парней, вдрабадан пьяного. Молча взвалив безвольное
тело на плечо, я вынес его из общаги и затолкнул на заднее сиденье такси. Он пытался как-то
возразить мне, но из-за сильного опьянения звуки никак ни складывались у нег в слова. Дома
я оставил его проспаться у себя на кровати, а сам пошёл готовить обед. Часа через два, когда
я уже смотрел телевизор, создание, чем-то напоминающее Максима, пошатываясь, вплыло
в зимний сад. Я сидел и специально молчал. Мне было важно, чтобы он заговорил первым. Может,
я ошибся, и он просто решил поразвлечься. Хотя зачем тогда брать с собой все свои вещи? Но и
он молчал. Когда молчание стало невыносимым, я не выдержал: - И что это было? - Дим,
не хотел вам мешать, - голос звучал виновато. - И для этого надо было, не предупредив,
переезжать в общагу со всеми вещами? Натали на выходные приехала. А во вторник мы летим
в Израиль. - Я никуда не лечу, - в голосе слышалась неуверенность. Теперь всё встало
на свои места. Это было то, что я и предполагал. Но я был не готов к тому, что сам выкину
в следующую секунду. Я встал, подошёл к Максу, приподнял его и впился губами в его губы.
Поцелуй с мужчиной был для меня первым, и я не ожидал, что он будет таким упоительным.
Оторвавшись от Макса, я перевёл дух и спросил: - Ты этого хотел? - Да, - его глаза
сияли, - я давно тебя люблю, но ни за что бы не признался в этом! - Я что, такой
страшный? - Нет, но ты не гей. Я сел и обхватил руками голову: - Я сам уже не знаю,
кто я. Знаю одно: ты мне дороже всех женщин на свете. - Это правда? - синие глаза сияли
нескрываемым счастьем. Я встал и направился к выходу. У самой двери я развернулся и
двинулся к Максу, на ходу срывая с себя майку. Макс тоже медлить не стал, и вот мы,
полуобнажённые, упали на диван. Целуя его, я стал стаскивать с него джинсы. Он покорно
позволял делать с собой всё, что мне приходило в голову. Никогда не думал, что мой первый
сексуальный опыт с мужчиной пройдёт так естественно, без напрягов. Я не мучился,
не сомневался, мне не было стыдно. Я делал это, не задумываясь, как дышал. Представить
у себя во рту член я не мог, а тут это было так, как будто я всю жизнь только этим и
занимался. Худое и жилистое тело Макса в моих руках превращалось в воск. Его единственной
реакцией на мои ласки были стоны, переходившие иногда в хрип. Он изгибался, реагируя
на малейшее прикосновение к себе. Даже когда я взял его сбоку, он только откинул голову,
нашёл мои губы и стал нежно их целовать. Бурно кончив, я лёг на спину и закрыл глаза.
Теперь вездесущий язык Макса стал исследовать моё тело. С женщинами всё было по-другому.
Вставил, кончил, вытащил. Прелюдия в большинстве случаев не требовалась. По крайней мере,
для меня. Здесь же каждое прикосновение, каждая ласка несли наслаждение. Я понял, что
прожил полжизни, не представляя, каким кайфовым может быть секс. Я безропотно позволил
Максу делать с собой всё, что я делал с ним. Даже боль вхождения была сладка. Когда мы,
усталые и довольные, лежали друг возле друга, я задавался вопросом, как я мог столько
лет быть геем и даже не догадываться об этом. Я би, наверное. Вечером я проверил свою
версию с Натали. И понял, что вкус к сексу с женщиной у меня пропал. Невозможно целовать
женскую грудь и при этом представлять маленькие розовые соски Макса. Да и удовольствие
от оргазма не дотянуло даже до уровня банального онанизма. В воскресенье утром я нашёл
Макса в ванной, сидящего на корточках и размазывающего слёзы по несчастному лицу.
- Как ты мог!.. Я приподнял его, стал поочерёдно целовать глаза и губы убитого
горем парнишки. - Максик, мне надо было кое в чём убедиться. - В чём? - слёзы
градом катились по его мордашке. - Больше никаких женщин, - улыбнулся я. Его
лицо осветилось, как от луча солнца в пасмурный день. - Ты серьёзно? - Как никогда.
Что я тебя люблю, я знал, а вот кто я - нет. В смысле, гей или бисексуал. Теперь знаю
точно. Я хочу только тебя! - Я люблю тебя, Дим. Так люблю, что мне снова хочется
плакать. - Может, лучше делом займёмся? - и я увлёк его в зимний сад. Открыв
для себя прелести секса с Максом, я как с цепи сорвался. Мы занимались этим при малейшей
возможности и где угодно. Апогеем стал туалет в аэропорту Бен-Гурион. И за месяц,
проведённый в Израиле, мой организм выработал больше спермы, чем за всю мою предыдущую
жизнь...
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Совращение натурала, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|