Горячая гей библиотека

Любовь с примесью паранойи (глава 4, последняя)

Часть 10 (последняя)

Видимо, путь к сердцу мужчины действительно лежит через желудок. Уже после четвёртого пирожка Игнат вёл с моей матерью непринуждённую беседу, а после третьей чашки кофе они даже начали меня обсуждать. Чем дальше, тем больше я чувствовал себя "третьим лишним". Хорошо это было или плохо, я не знал. То, что они нашли общий язык и явно друг другу симпатизировали, было однозначно хорошо. Но меня не покидало чувство надвигающегося пиздеца, хоть никаких видимых причин для этого не было.

В разговоры я не влезал, да и моё участие в них, в общем-то, и не требовалось. Я даже не следил за беседой, всё глубже и глубже погружаясь в собственные мысли и размышления о том, что же теперь с Игнатом делать. Судя по всему, с родителями он разругался крепко, но это меня не особенно удивило. Вот что мне не давало покоя, так это вопрос его брата. Был ли Рома в курсе любовных похождений своего младшего? И означал ли тот факт, что Игнат не пошёл к нему после ссоры с предками, что брат в курсе и солидарен с родителями? Мне не хотелось верить в подобный исход событий, это было бы слишком сильным ударом.

Сидеть на кухне мне уже порядком надоело, и я удалился обратно в комнату. Несмотря на обещание Игната скоро ко мне присоединиться, в гордом одиночестве я провёл не менее часа. Но хотя бы это время прошло с пользой - я наконец-то дописал курсач.

- Завидую я тебе, - зашёл в комнату сытый и довольный Игнат и запер за собой дверь. - Мама у тебя классная.

- Да уж, вас друг от друга палкой не отгонишь. Скоро она меня за дверь выставит, а тебя усыновит, - хохотнул я.

- Не завидуй, тебе не идёт, - обнимая меня сзади и целуя мою шею, заметил он. - Приятно всё-таки для разнообразия почувствовать себя в семейном кругу.

- Ты останешься сегодня?

- Если не выгонишь.

- Расскажешь, что случилось?

- А разве и так не понятно?

- Ну, в общих чертах я, конечно, догадываюсь. Но хотелось бы знать, что же всё-таки произошло.

- Всё произошло стандартно. Семья позора не стерпела. Им даже не особенно интересно было, правда ли это или лишь сплетни. Их больше интересовало, могу ли я свои пагубные пристрастия скрывать от общественности. Даже предложили женить меня по-быстрому. И давай распинаться, как Светочка за меня переживает да как она на всё готова, лишь бы спасти мою репутацию. Ну тут я и не выдержал. Слово за слово, начали звучать оскорбления и угрозы отлучения от кормушки. Я собрал вещи и ушёл. Меня, поди, уже и из квартиры выписали. Ну и хер с ними!

- Рома в курсе?

- Не думаю. Они столько лет не общались.

- А почему ты к нему не пошёл?

- А что, я тебе уже надоел? Или я тебе слишком много хлопот доставляю?

- Не говори глупости. Или ты специально повод для ссоры ищешь?

- Ладно, извини. Не пошёл потому, что тогда пришлось бы ему всё рассказать. А я пока не готов к его реакции. Мне в себя прийти немного нужно.

- У меня можешь оставаться столько, сколько хочешь. Мать тебя практически усыновила, так что проблем не будет. С Ромой общайся, как обычно. Жить тебе есть где, а там по месту разберёшься, говорить ему или нет.

Так, собственно, и произошло. Игнат признался брату где-то месяц спустя. Всё это время он жил у меня, никто слишком не интересовался природой нашей с ним "дружбы". Мало кому факт нашего с ним совместного проживания вообще был известен. Рома даже не был в курсе того, что Игнат больше не появляется в отчем доме.

Готовился друг моего сердца к признанию долго, даже речь репетировал тайком. Но вышло всё равно не по плану и не с первой попытки. Первые несколько раз он выпивал "для храбрости" столько, что накидывался в хлам, и ни о каких задушевных беседах речи уже не шло. В итоге он ошарашил брата новостью прямо с порога, как только тот открыл дверь, и развернулся, чтобы уйти, даже не дожидаясь ответа. Когда Рома подобрал с пола челюсть и всё-таки затащил Игната в квартиру, тот самый задушевный разговор наконец-то состоялся.

На следующий день я и Рома впервые увидели друг друга. Всё прошло довольно цивилизовано, но меня не покидало чувство, что в глубине души он меня тихо ненавидит. Хотя, возможно, так себя старшие братья и ведут, когда пытаются защитить младших. А может, он считал, что в том, что Игнат "сменил команду", виноват только я и никто больше. Наверное, так оно и есть. В любом случае, конфликтов между нами не возникало, и мы оба придерживались тактики холодной вежливости по отношению друг к другу.

Света исчезла из нашей жизни на несколько лет. Скорее всего, Настины угрозы возымели желаемый эффект. Я видел её неоднократно, когда приходил к матери на работу, но она тут же старалась исчезнуть в неизвестном направлении. Может, её напугала моя вспышка, когда я схватил её за руку, а может, она не хотела наживать врага в лице моей матери. Как бы там ни было, но о её присутствии мы забыли надолго.

Единственный её визит случился, когда мы с Игнатом уже давно и благополучно снимали отдельную квартиру. Если бы я в это время был дома, то, скорее всего, и на порог бы её не пустил. Когда же я вернулся, то застал на кухне своего благоверного, мило попивающего кофе со своей бывшей. Как выяснилось после того, как меня, наконец, заткнули и успокоили, пришла она, чтобы извиниться. Сказано было много и с достаточной степенью искренности, но мне всё это было уже глубоко неинтересно. Впрочем, для Игната это значило много: на его жизнь события, инициированные Светой, оказали куда большее влияние, чем на мою.

С родителями он так и не помирился, хоть его мать и пыталась наладить с ним отношения. И на короткое время я даже поверил, что примирение состоится. Но на проверку оказалось, что общественное мнение и муж для неё были всё-таки важнее сына. Хоть мы и сохранили природу наших отношений в тайне от общественности, отец Игната так и не смог принять выбор сына. И когда он выдвинул жене ультиматум, она предпочла встать на сторону мужа. Игнат перенёс это тяжело, хоть и пытался сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Эти события сблизили его с моей матерью ещё больше. С той поры она стала обращаться к нему не иначе, как "сынок", а он стал называть её "мама Оля", к чему я смог привыкнуть далеко не сразу.

Из скиновской тусовки я ушёл где-то через год, но связи с некоторыми старыми товарищами сохранил. Но прежде чем я покинул движ, Макс всё-таки узнал о нас с Игнатом благодаря весьма странному стечению обстоятельств. В той давней перепалке я обвинил его в гомосексуальных наклонностях, хоть это были только слова и я сказал это, лишь защищаясь. Как выяснилось, я, сам того не подозревая, оказался прав.

Несколько месяцев Игнат уламывал меня сходить в гей-бар, но мне эта идея была не по душе. Когда я наконец-то согласился, мы туда отправились большой компанией вместе с Настей и её друзьями, которые были в курсе наших отношений. Это оказался вовсе не бар, а скорее ночной клуб, причём ещё и с шоу-программой. Были всякие выступления и дурацкие конкурсы, для одного из которых на сцену из толпы вытащили меня, несмотря на оказываемое мной сопротивление. Каково же было моё удивление, когда на сцене ко мне присоединился Макс, ошарашенный нашей встречей не меньше меня.

Я не торопился с выводами - среди публики было довольно много натуралов, которые пришли за компанию со своими не столь "натуральными" друзьями. Последние сомнения рассеялись, когда после конкурса со сцены его стащил симпатичный худенький паренёк и впился в его губы, увлекая за собой. На Макса было жалко смотреть. Было очевидно, что ему сейчас хотелось одного: провалиться сквозь землю. Ну или телепортироваться куда подальше на крайний случай.

Теперь проверка, которую он тогда мне устроил, предстала передо мной в совершенно другом свете. Похоже, он кинул на меня глаз и пытался тогда прощупать почву, не вызывая при этом подозрений на свой счёт в случае неудачи. Сексуальной тяги у меня к нему никогда не было, но он был моим другом. Поэтому я намеренно поцеловал Игната, убедившись в том, что Макс всё ещё за мной наблюдает. Несмотря на это, он почти сразу ушёл из клуба.

В течение нескольких дней после этого инцидента я пытался его вызвонить, но он упорно меня избегал и трубку не брал. В тусовке прошёл слух, что он лежит в больнице. Я напряг маму, и она выяснила, что это правда, попутно сообщив мне, где именно его надо искать.

Макс находился в тяжёлом состоянии в травматологии. Он лежал с ногой на растяжке, и обе его руки были в гипсе, но он был в сознании. Сначала он отказывался со мной вообще разговаривать, но, когда понял, что так просто от меня ему не избавиться, я узнал, что же с ним произошло. С нарастающим ужасом я слушал рассказ о том, как он пытался покончить с собой. На его счастье, идея о самоубийстве пришла к нему в голову, когда он был пьян в дым, потому и не догадался спрыгнуть с крыши. Вместо этого он сиганул из окна собственной квартиры, находившейся на втором этаже.

В отличие от меня, не слишком заморачивающегося на тему собственной ориентации, Макс был геем на все сто процентов. Те немногие сексуальные связи, которые он имел с женщинами, всегда происходили в присутствии другого парня, что и делало их, в принципе, возможными. Скрывался он вполне успешно, пока не наткнулся на меня в клубе. Его парализованное страхом сознание восприняло мой поцелуй с Игнатом как издёвку. Несколько дней он не выходил из дома, пытаясь заглушить собственные страхи алкоголем, пока в его воспалённом мозгу не возникла идея о том, как можно покончить со всем раз и навсегда.

Меньше всего мне хотелось быть причиной, спровоцировавшей дальнейшее развитие событий. Объективно я понимал, что тут моей вины нет: я ж не специально попёрся в тот треклятый клуб и уж никак не думал, что мой поцелуй с другим парнем может быть воспринят как угроза, вопреки моим намерениям. Но чувство вины засело во мне глубоко и надолго. К тому же на лице Макса застыло выражение такой безысходности и тоски, что просто сердце разрывалось.

Я рассказал ему историю своих отношений с Игнатом от начала и до конца. Только после этого Макс, наконец, поверил в то, что я никому не открою его секрет. Я даже разыскал того паренька, с которым видел Макса в клубе, и притащил к нему в больницу. Они приходили к нам с Игнатом в гости, когда Макса выписали. И много раз после этого...

Вот такая вот вышла история: хотите - верьте, хотите - нет. Как бы жизнь не обернулась, я всегда буду благодарен тебе, Игнат. Ты научил меня любить, заботиться о других и быть преданным. По сей день ты остаёшься моей первой и единственной любовью, а также самым важным человеком в моей странной и хаотичной жизни. И что бы ни случилось в будущем, я хочу, чтобы ты знал: ты навсегда в моём сердце.

страницы [1] . . . [8] [9] [10]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>