Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 9)

Часть 7 (последняя)

Они вышли из каптёрки и пошли в спальное помещение. Там было пусто. Пацаны, как и положено в это время, были кто на работах, кто на занятиях. Идеально заправленные, койки стояли нетронутыми. "Татарин" подошёл к самой первой кровати, находившейся у окна, стоявшей как бы в нише расположения, отгороженной от других выступом в стене, и, завалившись на неё, сказал:

- Здесь буду спать! А ты, "Ерёма", рядом вон располагайся. Дневальный! - крикнул он.

Через секунду появился небольшого роста парнишка в не по размеру большой робе с красной повязкой на рукаве:

- Давай скатай эту вату и кинь на дальнюю койку - вон, свободную. А мою оттуда сюда тащи.

Парнишка оглянулся на указанную "Татарином" кровать, но продолжал стоять как вкопанный, мысленно моля небеса смиловаться и послать кого-нибудь из взрослых, который бы, раскрыв двери, внезапно вошёл в отряд и избавил его от необходимости выполнять этот неприятный приказ. По сути, он понимал, что влип и попал как бы между "двух огней": отказать "Татарину" означало навлечь на себя серьёзные неприятности, ну а в случае выполнения приказа его ждали не менее серьёзные разборки - правда, уже с хозяином кровати.

- Я не понял нихуя, - "Татарин", медленно поднимаясь, угрожающе сдвинул брови. - Ты чё, залупаться решил? Я те чё сказал делать, падло?

- Чужие вещи... - начал было мямлить пацан, но сильный удар в грудь откинул его на несколько метров назад.

От силы удара пацан согнулся, но, правда, уже через секунду снова поднял голову вверх. В его глазах читался испуг и боль.

- Ты чё, не понял, что я тебе сказал? Вату, блять, скатал и на дальнюю койку кинул; и не тупи, потому что я реально сейчас начну хуярить.

Но второй раз пацана бить "Татарину" уже не пришлось. Осознавая, что "Татарин" вот тут, на расстоянии вытянутой руки, а хозяин вещей неизвестно где, и то, что потом, будет потом, а сейчас можно огрести по полной, дневальный быстро скатал матрас и вместе с постельным бельём отнёс на кровать, которая находилась почти у входа.

- Мою сюда тащи, - крикнул "Татарин" тому вслед.

Пацан принёс "Татаринскую" постель и, положив её на кровать, собрался было уйти, но "Татарин" кивнул в сторону Артёма.

- И "Ерёмину" вон койку освободи тоже.

Дневальный вздохнул и выполнил требуемое. Когда он уходил, "Татарин" крикнул ему в спину:

- Расстели их там правильно. Заправь, как полагается, чтобы кипешу потом не было, а то посваливал всё в кучу.

В это самое время появился "Ганс", который нёс подмышкой матрас и бельё для Артёма. Зайдя в расположение, он невольно притормозил в дверях.

- Чё ты там в тормозах жмёшься? Давай греби сюда смелее, - махнул "Татарин" рукой.

"Ганс" подошёл и положил матрас с бельём Артёму на койку.

- Это "Вадина" койка, - сказал он с нотками сожаления в голосе, как будто "Татарин" занял его собственную койку.

- И чё? - кривая ухмылка появилась на лице "Татарина".

- Просто когда нас расселили, пацаны пробовали тут как-то меняться, им преподы за эти переселения пиздец устроили, целый день бегали на физо... На ДИЗО даже двоих отправили. А "Ваде" всё с рук сошло. Он, типа, у нас "Председатель совета".

- Не слышал такого. Да и похуй. Был бы блатной или борзый, а так мусорской стукач какой-то, назначенный воспетами. Разберёмся... Эй! - позвал "Татарин". - Там закончишь, здесь вату тоже красиво на койках раскатай.

Дневальный обернулся и, обречённо вздохнув, принялся дальше за своё прерванное занятие.

- Идём, "Ерёма", покурим пока, - махнул "Татарин" тому головой.

Артём как раз закончил раскладывать свои вещи в тумбочку. Только он поднялся с корточек и собрался пойти следом за "Татарином", как "Ганс" опередил его, догнав "Татарина", и слегка тронул его за плечо:

- "Татарин", слушай, тут такое дело...

- Ну, - обернулся тот, - чё за дела?

- Да, короче, наехали тут на меня, с пятого отряда некто Муслим и его кореш, - "Ганс" отвёл глаза в сторону. - У нас после этого переселения реально всем друг на друга похуй. Ни блатных тебе, ни авторитетов, все зашухарились. Один актив беспредельничает... Даже обратиться не к кому, чтобы базар развести по понятиям. Может, поможешь, а я, если что, отблагодарю? У меня, вон, и сигареты есть, и чай, и кофе, и конфеты, и сгущёнка. Сало на нычке ахуенное домашнее...

- Сало говоришь? А чего хочет-то этот... как ты сказал?

- Муслим! Да тупой наезд - типа, я его бабки закрысятничал, когда тут вещи переносили с отряда в отряд. Типа они в подушке у него зашиты были.

- А нахуй ты его подушку трогал?

- Да не трогал я нихуя! Нахуй они мне сдались вместе с Муслимом и его подушкой? Чисто беспредельный наезд. Они, я так понял, хотели тут пацана одного прессануть, так он, сука, на меня стрелки перевёл, я так и не понял реально, что произошло, но Муслим нихуя не слазит. Угрожает... Типа, говорит, если его шмотки в каптёрке оказались, значит я и выволакиваю эту тему.

- Муслим... Муслим... Муслим... - повторил как бы про себя "Татарин" и пожал плечами. - Чё-т не слышал про такого. Не блатной точно... Разберёмся, не бзди... Сало режь на вечер да чаю завари. Посидим, попиздим, расскажешь, чё ещё у вас тут интересного происходит...

И они с Артёмом вышли из расположения.

Вечером, где-то за час-полтора до ужина, пацанов привели с занятий и работ. Зайдя в расположение, они разбрелись по своим местам. Лёшка, подойдя к своей койке, оглянулся и увидал сидящего невдалеке на кровати "Татарина". Недавняя сцена в кабинете "Мюллера", невольным свидетелем которой он стал, снова выплыла в его памяти.

- Вернулся, бля... Сейчас начнётся... - увидев, как Лёшка смотрит в сторону "Татарина", сказал "Егорёша". - Я же говорил, что этот так просто ничего не оставит, вот посмотришь. Уже вон место чужое забил, да ещё и чувака какого-то с собой притащил.

Лёшка пожал плечами, мол, "поживём увидим", и, повесив на плечо полотенце, пошёл в умывальник, с ужасом осознавая, носителем какой страшной информации он является. Пока он шёл по коридору, он мучительно соображал, что ему делать с увиденным несколько дней назад дальше. Забыть и послать всё на хер? Но упускать такой явный козырь из своих рук Лёшке не хотелось. Рассказать же кому-то не представлялось вообще возможным? Во-первых, кому? Цвана не было, других блатных Лёшка знал поверхностно, а в новом отряде так и вообще было непонятно, кто как живёт и по каким "понятиям". Во-вторых, кто вообще вот так, со старта Лёшке поверит без доказательств?! "Егорёша" стопроцентного доверия Лёшке не внушал, да и нафиг оно ему надо было, своего геморроя хватало. Лёшка снова с грустью вспомнил о Витьке. Тот бы точно посоветовал, как быть в таком случае и как лучше всего распорядиться полученной информацией. Но Витьки рядом не было. "Ай, да и хрен с ним! Пусть всё идёт своим чередом. Дальше будет видно", - в итоге решил Лёшка и, зайдя в умывальник, открыл кран и стал умываться.

В это же самое время в расположении назревал конфликт. Пацаны, места которых заняли "Татарин" и Артём, понимая, с кем имеют дело, старались слабо протестовать.

- Это беспредел же! - гундосил "Вадя", крупный пацан с туповатым выражением лица. - Нас воспеты сюда положили и запретили меняться. Если будет проверка, засчитают отряду залёт и поснимают очки. Полетят экскурсии, свиданки, УДО. Это западло про пацанов не думать, а только про себя.

- Ты чё мне тут предъяву выкатываешь? - сжал кулаки "Татарин". - Это я, типа, всех на хую вертел, а ты такой невъебенный бугор? А где ты, блять, спал, бугор, до того как здесь постелил? Чё-то я в первый день нихуя не помню, чтобы тебя сюда укладывали...

- Ты, "Татарин", не гони... - только было хотел возразить тот, но "Татарин" пресёк его на полуслове.

- Гони?! Ты чё, охуел? Кто гонит? Что гонит? - он подошёл почти вплотную к "Ваде" и легко пальцами толкнул того в грудь. - Гонят говно по трубам, а люди разговаривают. Тебя что, общаться не учили? Ну так я научу сейчас! Пошли вон на старый корпус, попиздим по душам.

"Татарин" кивнул в сторону выхода, а Вадя, резко покраснев, стал оглядываться по сторонам, словно ища среди суетившихся вокруг пацанов поддержки. Но все старались не замечать происходящего, чтобы не впутываться в разборки с известным финалом. О дурной славе "Татарина" многие слышали и откровенно его побаивались.

- Что там у вас происходит? - внезапно раздался голос входящего дежурного воспета. - Ааа, Татаринов вернулся, - безошибочно определил он, - и сразу начались какие-то проблемы. Как там на подвале? Или уже соскучился и снова хочешь обратно?

Подойдя ближе, воспет снова переспросил:

- Так что у вас тут происходит?

- Да вот, ребята предложили поменяться местами. Дует им, говорят. Мы согласились, - усмехнулся "Татарин".

- Чего ты мне втираешь, "Татарин"? Знаю я эти "дует"... Сейчас я так тебе задую, что мигом снесёт отсюда к хуям собачьим на тюрьму.

- Да отвечаю, сами попросили! - "Татарин" приложил руки к груди.

Воспет оглянулся и, посмотрев на дальние койки, сказал:

- Значит так! Взяли вещи и всё вернули, как было.

"Татарин" бросил секундный, полный ненависти взгляд в сторону "Вади", и тот, побледнев от страха, уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но на спасение ему внезапно пришёл другой пацан.

- Да-да. Всё так и было. Здесь реально от окна тянет, а у меня шея больная.

- Да чё вы мне тут впариваете?! - стал вскипать воспет. - Шея у него больная! А, блять, до сегодняшнего дня здоровая была? Хули ты молчал, не говорил? На больничку иди вон, если нездоровится. Это с кем ты поменялся, с этим, что ли?

Он ткнул пальцем в сторону Артёма.

- Ты кто такой?

- Новенький, - Артём назвал себя.

Как ни странно, услышав фамилию Артёма, воспет успокоился и замолчал. Помолчав в раздумье несколько секунд, он махнул рукой:

- Ну раз дует... Фиг с вами. Меняйтесь. Заболеете ещё реально. А ты, Еремеев, зайдёшь ко мне и распишешься в журналах.

Артём с готовностью кивнул, и все разошлись.

После этого "Вадя" ещё долго, сидя на своей новой койке у дверей, кидал гневные взгляды в сторону смеющегося с Артёмом "Татарина", хрустя пальцами в приступе бессилия перед такой явной несправедливостью. О том, что он сам буквально несколько дней назад согнал оттуда другого пацана, пригрозив того завафлить всем активом ночью в туалете в случае неповиновения, "Вадя" не думал. Ведь сейчас именно он был жертвой несправедливого "Татаринского" беспредела, и надо было что-то решать, что с этим всем делать дальше. Оставлять это просто так для "Вади", как для председателя совета отряда, было не вариантом, но и залупаться на "Татарина" означало фактическое самоубийство. Выхода из ситуации "Вадя" пока не видел.

После ужина "Татарин" с Артёмом сидели в каптёрке и пили чай с пряниками, которые "Ганс" радушно вывалил им на стол. "Татарин" внимательно слушал "Ганса" о раскладах в отряде, да и в целом по учреждению. Как оказалось, "Ганс" был довольно осведомлён о всех движениях, знал многих так называемых блатных и борзых и ориентировался спокойно во всех раскладах, даже после всех событий последнего времени. Как только речь зашла о планируемом сходняке, в дверь каптёрки настойчиво постучали. "Ганс" встал и, подойдя к двери, провернул несколько раз ручку замка. На пороге стоял Муслим со своим корешем.

- Достал? - коротко спросил он.

- Да я... - начал было говорить "Ганс", на что Муслим со словами "головка от хуя" толкнул того рукой, и "Ганс" влетел внутрь.

- Алё там! Поаккуратнее с руками, - привстал "Татарин" со своего места.

- Это чё там за телефон, - Муслим заглянул в двери, - какое, нахуй, алё? Ты кто такой?

- Я "Татарин", а ты кто? - "Татарин" стоял, спокойно вложив руки в карманы брюк. - Проходи, представься, пообщаемся...

Тень удивления пробежала по лицу Муслима. Он много слышал о "Татарине" и знал его возможности, однако, чувствуя, что правота всецело на его стороне, смело зашёл внутрь и кивком пригласил вслед за собой своего друга. "Ганс" же дрожащими от волнения руками, закрыл за ними дверь....

страницы [1] . . . [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>