Горячая гей библиотека

Преумноженная сущность

Часть 2

- Есть ли у вас какие-то навязчивые видения в последнее время? - спросил он мягко, словно был не человеком, а абажуром торшера.

- Какие-то символы, - поморщился я, отгоняя мысли о нём как о мужчине.

- Подробнее! - он оживился.

- Ха... облачко... палочки... перевёрнутые зэ...

Психолог подался вперёд:

- Можете нарисовать? - он осторожно придвинул ко мне лист бумаги и с безапелляционной паузой положил на неё остро заточенный карандаш.

Я с неохотой придвинулся к столу, беспомощно несколько раз поводил карандашом в воздухе и набросал все свои видения. Психолог взял лист и удивлённо двинул бровями.

- Вам это знакомо? - спросил я без надежды.

Он скривил губы:

- Походит на греческий алфавит.

- Что это значит?

- Э... и... э... хо... ис... - читал он мои рисунки. - Я не знаю, что это.

- Трезубец! - ещё вспомнил я.

- Трезубец, - не то вопросительно, не то утвердительно повторил он.

- Там был трезубец!

Я выпросил обратно лист бумаги и нарисовал большой трезубец.

Психолог посмотрел на символ, потом на меня.

- Если это греческий, то это буква "пси".

- Что она означает?

- Это буква. Она ничего не обозначает. Ну... кроме того, что это символ души. Психэ.

Некоторое время мы смотрели на лист с моими каракулями. Мне не хотелось думать, но ещё больше мне не хотелось слушать, что, по его мнению, это может означать. Психолог смотрел отрешённо перед собой, напрочь поглощённый своими мыслями. Я завистливо посмотрел в окно, мечтая о сигарете и прохладном октябрьском ветре.

- А в каком контексте были эти символы? - не унимался он. - В книге? На стене? Или как?

- На чём-то тёмном... или нет... - и тут меня словно осенило. - Как татуировка!

Психолог очень странно посмотрел на меня и тихо, почти не шевеля губами, спросил:

- Какая татуировка?

- На теле.

Он медленно откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз, при этом медленно повернул голову влево и вверх, словно плохо слышал на правое ухо. Потом он начал теребить нижнюю губу.

- Скажете что-нибудь? - начал тревожиться я.

Вместо ответа он расстегнул три верхние пуговицы рубашки и отогнул ворот влево. На его груди я увидел те самые символы. Они стали меня донимать именно после той странной квартиры, где я оказался непонятным образом. Они мне снились, они мне мерещились в разных местах, но что они значили, я не мог понять. И теперь перед моими глазами все они собрались в одно это слово, чётко набитое на груди моего психолога.

- Да! - воскликнул я. - Это те символы, которые я часто вижу перед глазами! Татуировка! Да ведь? - обрадовался я.

Мой указательный палец замер в воздухе. Я полагал, что эти символы как-то связаны с тем, что произошло три дня назад. И вот передо мной сидит человек с этой татуировкой, перед которым я второй день изливаю свою душу. Впрочем, психолог был удивлён не меньше моего.

- Что значит это слово? - выдавил я из себя.

- Метемпсихоз, - медленно ответил он. - Перевоплощение душ.

Я замер, наверное, с очень глупым выражением лица, поскольку сказанное только что мне ни о чём не говорило.

- Мы с вами нигде не встречались? - спросил я, судорожно перебирая в памяти события и лица. - Вы ходите в клубы?

Психолог вздохнул и опустил глаза:

- Мы с вами точно нигде не встречались. Последние четыре года я провёл в Азии. Эту татуировку я сделал около месяца назад перед возвращением сюда. Если, конечно, вы не были в Азии.

Я помотал головой и брякнул:

- Таиланд?

Психолог презрительно улыбнулся и разочарованно опустил голову:

- Тибет...

"Чушь собачья!"

Я вышел от психолога и побрёл домой. В ранних сумерках улицы светились бледно-розовым светом, словно закат не решался потухнуть, а витрины магазинов не решались гореть ярче. На душе было тоскливо от тщетности разговора с психологом. К тому же, целым клубком непонятных чувств в сознании томилось странное совпадение моих видений с его татуировкой.

- Какие планы на вечер? - позвонив, Марк задал вопрос с материнской интонацией, больше подходящей для вопроса "Ты где?", "А ты поел?".

- Напиться! - ответил я.

- Опять? - спросил Марк так, как умел спрашивать только он - вопросительно, но без вопроса. - Вспомни, что было в прошлый раз!

- Я никуда не пойду. Приглашу какого-нибудь парня.

- Я с тобой! - не отступал он.

- Зачем?

- Так надо! - ответил Марк и сбросил вызов.

Я недовольно сплюнул. Наше "так надо" заменяло любые объяснения и намерения, которые были или слишком сложными и для них не хватало слов, или, наоборот, слишком простыми и они не стоили слов. И мы оба безропотно принимали эту фразу за дружеский императив.

Он приехал, едва я успел пригласить симпатичного парня из приложения для знакомств. Сначала вдвоём, а потом и втроём мы сидели на кухне, ели фахитос и лениво пили ром. К десяти часам вечера я отделался от гнетущих мыслей о психологе и всецело был поглощён своим парнем, который беспрестанно улыбался и чем больше пил, тем чаще смотрел на меня с истомой.

Ближе к ночи Марк собрался домой, но уходил он мучительно долго. У двери он зацепился языком с моей улыбчивой пассией и азартно обсуждал с ним какие-то пустяки. Я в ожидании переминался с ноги на ногу и украдкой гладил парня по попе, туго затянутой в джинсы. Я знал, что завтра Марк скажет, будто хотел убедиться, что со мной всё будет в порядке, поэтому долго не уходил. Когда дверь за ним закрылась, парень довольно сказал:

- Хороший у тебя друг!

- Да я и сам ничего! - ответил я.

- Вы вместе работаете?

- Нет!

- А кем ты работаешь?

- Вампиром! - я скорчил страшную рожу и припал к его шее.

Он смеялся и уворачивался от моих укусов, приседая на пол. От шеи я перебрался к его груди. В сторону полетела едва не разорванная футболка, и снова смех и мольбы о пощаде. Судорожно сцепив руки на груди, гусеницей он извивался на полу, чем помог мне стянуть с него джинсы и закинуть их в угол за диван. Дело осталось за малым. Я величественно возвышался над ним, переводя дух, как вдруг он поднялся и кинулся в спальню. Но это ему не помогло. До кровати он добежал уже со спущенными трусами и повалился не неё, подставив мне свою попу с красными от долгого сидения на стуле пятнами.

- Ты будешь наказан! - прошептал я ему в ухо, не придумав за что.

- Слушаюсь и повинуюсь! - ответил он страстно и высунул язык.

Передо мной и несколько снизу возник крупный напряжённый член. Вытянутый во всей своей красе, с расправленной головкой, он походил на стрелу, готовую вонзиться в тело, только чтобы доставить не боль, а наслаждение. Элегантно задрапированный тонкой кожей с меандрами изнывающих от напряжения вен, он мелко подрагивал в такт сердцебиению. Моя рука сжимала его и совершала фантастические движения верх и вниз, играя этой драпировкой, то обнажая головку, то пряча её в складки. Неожиданно по телу пронеслась волна удовольствия, и этот член начал двигаться. Сначала медленно, затем быстрее. Налитый кровью, он не поспевал за движениями тела и грузно метался вверх и вниз. Я поймал его рукой и продолжал гладить. Он уже сам двигался вдоль моих согнутых пальцев, и на вершине благодарно раскрывалась тёмная щель.

Рассчитанными красивыми движениями тело скользило по моему члену, который исчезал в тёплом тугом отверстии и возвращался, чтобы скрыться в нём снова. Я гладил руками бёдра и большим пальцем нежно поглаживал маленькую красивую родинку в паху.

- Тебе нравится?..

- Да-а...

- Я хочу... чтобы ты кое-что сделал...

- Я всё сделаю... Всё... Только не останавливайся...

- Давай... О... Вот так...

Я нежил член рукой перед своим лицом, раззадоривая того, кто двигался на мне сверху. Его яйца в реверансе прижимались к моему животу, и я всё ждал, когда из их недр выплеснется волна сладострастия. В ожидании я открыл рот, и рука застрочила в паху. Затем, словно в замедленной съёмке, из этого напряжённого члена полилась струя густой тёплой спермы. Хлыстом она промчалась по моему лицу, ожерельем легла на шею. Я не слышал стонов, но я ощущал их, когда член в моей руке дрогнул. Потом он дрогнул ещё раз, и новая струя спермы устремилась мне в рот, споткнулась о губы и фонтаном разлетелась в разные стороны. Мой партнёр подался назад, и в это время член снова дрогнул. Струя спермы полетела вверх, извиваясь длинным хвостом, и помчалась вниз, проливаясь крупными каплями дождя, заливая живот, руки и маленькую красивую родинку...

Я проснулся со сладким чувством, словно только что кончил. Томно и основательно потягиваясь, я в конце судорожно повернулся к своему любовнику, который усердно сопел себе в запястье. Я осторожно заглянул под одеяло. Его член призывно стоял. Крепко сжав его рукой, я сделал два похотливых движения и упёрся ладонью в головку. Парень продолжал сопеть. Я зевнул и опустил одеяло. Встав с постели, я пошёл было в душ, но, пройдя три шага, замер и вернулся обратно. Я откинул одеяло и снова посмотрел на парня. Маленькой красивой родинки в паху не было.

"Приснилось", - подумал я.

По пути на работу я заглянул в клуб, после посещения которого со мной произошли те самые странные события. В чёрной, много раз перекрашенной двери отворилось окошко, и в сером небытии проступило лицо охранника, грубое, похожее на морду гориллы.

- Привет, Трой! - робко поздоровался я. - Алекс здесь?

Окошко закрылось, и загремел засов. Трой открыл мне дверь и глухим басом скучно сказал:

- Здесь.

Я протиснулся в открытую дверь, под могучего Троя, и очутился в сумраке пустого клуба. Позади бухнула дверь и лязгнул засов.

Я редко приходил к Алексу в пустой клуб. Чаще я бывал ночью, когда всё находилось в таком безудержном движении, что даже кирпичи, казалось, перемещались в своей кладке. Сейчас же клуб больше походил на кадр из фильма, который поставили на паузу. Алекс владел клубом давно, но наши отношения начали складываться после того, как он обратился ко мне с просьбой изменить интерьер клуба. А когда стало известно, что мы оба геи, наше общение приобрело особое озарение, которое никогда не покрывалось патиной.

Алекс сидел над бумагами, и разинутый перед ним ноутбук заливал его лицо бледно-голубым светом.

- Здорово, Макс! - обрадовался он.

- Привет, затворник, - я пожал его руку.

- Как оно? - спросил он, и его лицо снова стало бледно-голубым.

Я отделался дежурными фразами и пробежался глазами по бумагам.

- Слушай, Алекс, - я набрал воздуха в лёгкие. - С кем я ушёл из клуба три дня назад?

Он оторвался от бумаг и посмотрел сквозь меня.

- Тоже мне, спросил! Один ты ушёл.

- Нет, - уверенно замотал я головой. - Я был с каким-то парнишкой.

- Один ты был. Или давай посмотрим камеры.

Алекс сказал, что я был как никогда пьяным и, прежде чем уйти, перекинулся с ним парой слов. Это было в четверть первого. Я невольно поморщился, когда на видеозаписи он указал на какого-то парня, который ходил пьяной, неуверенной походкой, сказав, что это я. Этот "я" действительно поговорил с Алексом и вышел на улицу совершенно один. Наружные камеры показали, что минуты три этот "я" пытался прикурить, а как только сделал это, ко мне подъехала машина, и я сел в неё, выбросив сигарету, прикуренную с таким трудом. Ни номера машины, ни марки разобрать было нельзя.

Я озадаченно гладил свой подбородок.

- А что за парень? - спросил он.

- Да... - отмахнулся я. - Утром я не очень хорошо обошёлся с ним.

- Хе-хе-хе... - заскрипел Алекс. - Хорошенький?

Я скорчил неопределённую гримасу.

- Но было хорошо, - добавил я задумчиво, чтобы Алекс не пустился в расспросы.

Он уважительно промычал и предложил мне кофе.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Фантастика и мистика, Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>