BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Мазок РафаэляЧасть 3 (последняя) Оказывается, посасывал Рафаэль своему живчику-брату с пятого класса. Всё это он
Валерке рассказал тогда же, в ванной. Но пенисом на их "камчатке" с того дня
Рафаэль уже не баловался. И Валерка не напоминал о происшедшем в общаге -
неловко ему было за Рафаэля. Они даже ссать в туалет перестали ходить вместе,
как прежде - в одно очко. Вот что делает с людьми совесть. И вообще непонятно,
как тогда Валерка на всё это решился, на этот весь изврат. Это осталось его
самой постыдной тайной на всю жизнь. Но самое ужасное - что Рафаэль к нему долго
потом приходил по ночам (в снах) и аппетитно отсасывал. И такого кайфа наяву
люди не испытывают никогда. А дрочке он, между прочим, остался
привержен и после женитьбы, рождения двух дочек - Любочки и Наденьки, и смены
всех политических формаций в стране. Можно сказать, пошёл по стопам великих.
Дрочил и каялся, а сублимировал свою порочность с определённых пор общественной
деятельностью. На этом поприще у него проявилось неожиданное везение. Началось
оно сразу после педагогического училища. Валерка наскоро закончил курсы
водителей, его избрали освобождённым секретарём комсомольской организации
автоколонны, через полгода перетянули в горком ВЛКСМ, через год - в область...
Потом грянула перестройка. Знакомств и заслуг Валерке хватило, чтоб не
кануть в безвестность на фоне крушения великой империи. Бизнесмен он был
никакой, в плетении коммерческих лаптей едва ли бы преуспел, но в массе
новообразующихся структур нашлось и ему место. Для карьеры в условиях бардака
много не надо. Когда одни подались в бандиты, Валерий Чепурных подался в самые
молодые депутаты облсовета. Тихой сапой и вроде как по инерции. Цепочка
сработала. Пора тотального разделения сменилась порой локальных объединений.
Валерка влился в одно из них, благодаря чему у него появился крутой лимузин,
охрана, офис... Иногда его тянуло налево, но не вниз и не с секретаршей, а с
симпатичным референтом. Увы, он так и остался застенчив в сексе. Хотя было в
референте что-то такое-эдакое. Притом что все знали, какой этот референт
кобель-бабник. Маскировался, сука, не иначе - как, впрочем, и его шеф - Валерий
Игоревич. Кто бы мог подумать, что в прошлом он - деревенский парень,
голь-нищета и хронический недоучка? Даже дипломированный и весь с иголочки
референт не смог бы. Мысль завалить однажды референту за щеку настолько
прижилась в Валерке, что он порой улыбался невесть чему, особенно неуместно во
время переговоров или заседаний. Как правило, референт всегда сидел напротив.
Валерка не отдавал себе отчёта, но если б покопался - удивился бы странному
сходству своего помощника с давним соседом по парте. Хоть и звали референта
Денисом. Но кой хрен эти русские хромосомы распутает, если всем Олегам да
Владимирам маманя - Мамай, а батяня - Батый. Это не считая всех ожидовленных,
ополяченных и онемеченных. Не нация, а каша. Тема докторской
диссертации Валерия Игоревича Чепурных, 1961 года рождения, уроженца деревни
Атамановка Куйбышевской области, нардепа, онаниста и скрытого бисексуала (с
тяготением к азиатскому типу), называлась "Самоидентификация русской нации в
условиях демократических реформ и пути сохранения генофонда и государственного
единства многонациональной России". После банкета по случаю защиты,
счастливый и расторможенный виновник торжества отдался референту Денису в
собственном лимузине, после чего они вдвоём отправились на дачу Денисова
приятеля (в его отсутствие), где симпатичный референт наконец-то показал,
насколько он владеет высокой техникой минета. Там они и ночевали, сладко
обнявшись на шкуре медведя гризли, привезённой вроде бы из Канады и расстеленной
на полу второго этажа. Наутро Валерий Игоревич Чепурных склеивал по кусочкам
голову (при помощи крепкого кофе с лимоном, приготовленного Денисом и заботливо
принесённого в постель) и жалел о содеянном, так как понял, что лишился не
только политически-правильной репутации, но и хорошего помощника, зато приобрёл
надёжного интимного друга и замечательного партнёра. Денис лил на терзаемую душу
шефа-любовника лучезарные улыбки, хотя и с бодуна, и беспрестанно вилял бёдрами.
Видимо, боялся разонравиться на трезвую голову. Через два дня Валерка
перевёл его в дочернюю структуру - для большей конспирации. Местом свиданий
осталась дача приятеля, которого - невероятно, но факт - звали Рафаэль. Хозяин
дачи зарабатывал партвзносы для движения на поприще полулегального
предпринимательства (кажется, под крышей одной из питерских бандитских
группировок. У него даже кличка была - то ли дружеская, то ли официальная в
узких кругах - Дрючок). Валерка ещё раз вспомнил юность, того своего
Рафаэля и его стрижку "Session" под Мерей Матьё, дико модную в то время,
вспомнил его клёши и приталенную шёлковую рубашку с огромным откидным воротником
(в этой моде было что-то матросское), плотную фигуру на фоне субтильных
приятелей и самое главное - что он так любил демонстрировать под столешницей за
спинами тридцати будущих педагогинь. Теперь Валерка был уже уверен, что в фигуре
Рафаэля не всё было идеально юношеским, что в нём ощущалась женственность, о
которой он и сам вряд ли догадывался, что в очках (которые тот стеснялся носить)
выглядел он не так интеллигентно, как их сокурсник Рудик Сафин (единокровников
удобнее сравнивать), что если и был объединяющий их момент - это широковатые
тазобедренные части, а у Рафаэля ещё наблюдался и филейный излишек... Он был
туповат в учёбе и не обременён гениальностью своего исторического тёзки. Но это
уже и неважно. Скорее всего он не написал ни одного портрета Ленина в колхоз
имени его же, но может быть набил десятка три трафаретов в какой-нибудь
автоколонне, а заодно и руку для не столь хитрого ремесла. По крайней мере до
конца он тоже не доучился и, вероятно, просто поменял профессию, а, возможно, и
образ жизни, так удачно складывавшийся на Валеркиных глазах. А богемная
вольница, если как-то и вошла в него, то на уровне яркого воспоминания: кто в
молодости не предавался сексуальным экспериментам... Но может быть
Валерка гуманно ошибался. Жизнь непредсказуема, а имя что-то да значит. И Самара
- город большой: там свои Монпарнасы! И аппетит приходит во время еды, когда
стол богат... Валерка б не умилился, если б узнал, что Рафаэль ходит в мечеть и
запрещает своей жене делать аборты, но и не позавидовал бы тому, что Рафаэль
снимает молодых стригунков, сально посасывая их в уединении и подсовывая им в
карман баксы (при том, что магометане любят конину в принципе, то есть в любом
виде, кроме насущного именно Валеркиному однокашнику). И уж самое
трагикомическое, если Рафаэль развился в несчастного эксгибициониста по полной
программе, да ещё с ориентацией на мужчин. Впрочем, таковых, насколько известно,
не бывает... История Рафаэля туманна - обрыв и неизвестность. И чертовски
заманчиво было бы узнать, что с Рафаэлем стало впоследствии? Но едва ли Рафаэль
даже помнит о Валерке, - столько лет прошло... Много воды утекло в
матушке-Волге, с чьих берегов Рафаэля могло занести неизвестно куда, и в
Москве-реке, на которую,- чем чёрт не шутит! - смотрит ныне по утрам
прибрюшистый дядька под сорок из своего окна, в котором при встрече Валерка уже
не признает без юношеской (такой теперь старомодной) причёски "Session", клёшей
и памятной столешницы на "камчатке" того самого Рафаэля.
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях:
Азия и Кавказ, Студенты, Служебный роман
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|
