BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Неотправленное письмоЧасть 2 (последняя) Достаю из кармана телефон, мельком взглядом пробегаю по оповещениям о новых входящих за
время минета Артуру. Зудящая боль в горле и от ожога в шею, приятное осознание того, что
тебя пометил твой хозяин, поставил на тебе клеймо, как на своей, принадлежащей только ему,
покорной сучке. Заинтересовало одно сообщение: "Привет, придёшь? Ответь, да или нет", -
от Нурлана; казах, худощавый, двадцати восьми лет, с размером члена выше среднего по
казахским стандартам - около семнадцати сантиметров, кожа тёмная, смуглая, больше в
негроидный оттенок, ниже меня на голову, с учётом моего роста сто семьдесят девять, узкие,
этнические чёрные глаза, нос немного картошкой, над верхней слегка пухлой губой
будоражащие жидкие усики. Подрабатывает масломером в маршрутном такси. Его родители вышли
на пенсию, поэтому мы стали реже встречаться, ведь у него дома постоянно кто-то есть,
наверное, сегодня он один. Отвечаю: "Да". Идёт переписка: "Захвати резинку и
попперс". "Не, давай без резинки, в попу я сегодня не готов, если бы ты меня заранее
предупредил..." - на самом деле я на мели, всё отдал Артуру, и тупо лень заехать в аптеку,
ну а попперс всегда при мне. "Ладно, давай приезжай". "Буду через 15 минут. Также 4
этаж?" "Да". Стучусь, открывает; соскучившимся, изголодавшимся взглядом пробегаю по
голому торсу; стоит в одних узких обтягивающих джинсах, я знаю, что без трусов,
подготовился. Ему нравится, когда я стягиваю с него эти джинсы, их не так легко сразу
стянуть, поэтому я их каждый раз сдираю с него, как кожу, и когда они путаются, то ноги
застревают в штанинах, и тогда приходится просовывать руки, отыскивать стопы, брать за
них, высвобождать пятки, застопорившие весь процесс - это один из фетишистских моментов
нашей прелюдии. Так уж сложилось, ни здравствуй, ни до свидания, я даже не раздеваюсь,
только сбрасываю обувь и следую за ним в комнату. С каждым парнем свои приблуды - ну, ты
понимаешь. Открываю пузырёк с попперсом, вдыхаем по очереди, он извивается на диване,
стонет. Стягиваю с Нурлана эти джинсы слим, хотелось бы зацеловать парня везде, но ему
постоянно щекотно, ведь у меня щетина. Задыхается, член стоит, обрезанный, головка
налилась, крупная, смуглая, ярко-розовая, вся в смазке. Сажусь на колени на пол рядом с
диваном, Нурлан на всю длину вставляет сразу в глотку. После Артура в глотке не першит, не
давлюсь, мышцы немного растянуты; принимаю в глотку, насаживаюсь. Срываюсь, даю вдохнуть
вторую порцию попперса, не удержался, но всё по плану, как по наитию, это должно было
случиться. Переворачиваю Нурлана, ставлю раком на диван, прогибаю спину, губами
присасываюсь, впиваюсь в его узенькую дырочку, вылизываю, с силой сжимаю, мну, шлёпаю по
попке, продолжаю делать это недолго, минуты три. Вскакивает, валит меня спиной на пол на
ковёр, яростно стягивает одежды, готовые вот-вот затрещать по швам, раздвигает ноги, как
бабе, сплёвывает себе на головку члена, приставляет к дырочке. - Подожди! - кончиками
пальцев руки упираюсь в мохнатый чёрный лобок. - Может, сегодня без проникновения?
Реакции никакой не последовало. Два резких толчка, первым он входит в меня на половину
члена, вторым вставляет по самые яйца, резко высовывает, не успеваю опомниться, и он вновь
вгоняет на полную катушку, совершает ещё пару ебательных фрикций, и интерес к акту
проникновения пропадает. Нурлана интересует акт проникновения как причинение боли,
унижение, сам момент, когда спирает дыхание, когда тебя сковывает от знания предстоящей,
протыкающей, колющей, режущей боли, но ты не в состоянии противостоять напору
перевозбуждённого, с пеленой во взгляде альфа-самца, пытаешься успеть расслабиться, но,
как всегда, не успеваешь, и член в тебе уже по самые яйца. Прикусываю губу в кровь -
психологический приём, отвлекающий маневр, обман мозга, притупляющий боль от рвущегося
очка. Ощущаю давление мягких тёплых пушистых яичек о промежность, он резко высовывает
член. Остаюсь лежать на полу с раздвинутыми ногами, а Нурлан садится своей голой жопой мне
на шёлковую с торчащими сосками грудь, подтягивает за уши, вставляет член в рот: -
Давай соси с жадностью. Про яйца не забывай. Да, вот так. Сейчас кончать буду! - подаётся
вперёд, принимает положение упор лежа, пахом лежит, упирается мне в лицо, пульсирующая
головка - в глотке. - Давай принимай! - первый выстрел, срабатывает глотательный
рефлекс, второй глоток, третий... Он спустил все до последней капли, я шлифую член
немного языком, круто. Парень падает рядом на пол, отстраняет меня от себя, не подпускает,
отталкивает. Говорю: - Не знаю, когда тебя снова увижу, и знаю, что тебе не нравятся
прикосновения, когда кончишь, но можно я тебя напоследок поцелую в сосок, ну, пожалуйста!
Самодовольное, удовлетворённое, светящееся лицо. Он делает мне одолжение, приподнимает
правое плечо, этим указывая, в какой сосок целовать... Поздно вечером дома, уже в своей
постели, в поисковике набираю: "взрослый лысый зэк показывает хуй". Картинки - частные
фото с сайтов знакомств мужиков, быдло, гопников лысых, татуированных, агрессивных,
голодных до ебли, с похотливыми взглядами, властными, дерзкими. Останавливаюсь на одном
завораживающем, но и пугающем лице, запрокидываю ноги за голову, чтобы член был на уровне
широко открытого рта, надрачиваю (навряд ли мне удастся отсосать себе член в этой жизни -
нет такой гибкости, чтобы дотянуться), представляю, как этот мужик, да и все остальные
сокамерники дерут меня всей толпой, кончают мне в рот. Сглатываю свою-его-их сперму.
Правой рукой держу, направляю член в раковину, другую руку подставил под тёплую струю
мочи; набрал немного в ладонь, лизнул, сделал глоток - безвкусно, но сводит с ума тонким
ароматом. Уснул сладким сном. На экране телефона в конверте (значке электронной
почты) так и осталась вкладка с неотправленным письмом: "Привет! Как ты? Как поживаешь?
Решил тебе написать. Прости. Вчера ты мне поставил лайк в инстаграм, мне очень приятно. Я
ждал этого сердца. Вот покатилась слеза. Прости, нахлынули воспоминания. Вчера я снова
почувствовал себя живым, нужным, не любимым, но хоть чуточку понравившимся. Спасибо тебе
за этот жест милосердия! Я знаю, как он тебе непросто даётся каждый раз, но всё изменчиво,
и мы не исключение. Бессмысленно просить дать мне второй шанс, я в него не верю, что
вытекает из быстротечности времени, изменчивости, но начать новый эпизод в наших
отношениях новыми людьми мы можем попробовать. Я думаю, ты и сам знаешь, видишь, что я уже
не тот. Я научился ценить, прощать и не причинять боль. Я на новом этапе своего развития и
готов к отношениям. Я не напрашиваюсь, я всё понимаю, я просто хотел сказать, что я готов.
Я готов к осуждению, я готов прожить свою жизнь полноценно, не скрываясь, не прячась, я
готов быть свободным, даже если это и будет началом конца пути. Да, я был колючим, но с
возрастом колючки осыпались, половину обломали, срезали, как на розе, и остался один
чистый, голый, истекающий кровью ствол. Я не знаю, почему я тебе пишу этими метафорами,
наверное, потому, что я понимаю, что это письмо в никуда. Я никогда не буду держать тебя
за руку и смотреть с тобой на закат, но мне этого очень хотелось бы, поверь. Я бы многое
отдал из того, чего у меня нет, за один такой день, где в мире существуем только ты и я.
Мне так не хватает твоей кожи, твоих прикосновений, взгляда. Не хочу говорить о том, кто
кого достоин или нет, у каждого есть право. Я хочу воспользоваться своим правом. Да, да, я
знаю, ты скажешь, что у меня уже давно нет никаких прав, но это неправда, я достоин этого.
Сейчас я перед тобой, прост и понятен..." Пока не понял, не определился, кому мне
отправить это письмо. Олегу? Франсу? Игорю? Ты как думаешь?
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Азия и Кавказ
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|
