Горячая гей библиотека

Новости (глава 5)

Часть 2

Это было моё первое нешкольное лето в родном городе, лето, когда из-за Серёжи и его машины, в которой, возможно, я провёл больше времени, чем в собственной комнате, я открывал для себя город, где прожил восемнадцать лет, и в котором вроде бы уже не должно было остаться ничего нового. Но новое было: я впервые увидел свой город спящим, когда на тёмных невзрачных улицах с хот-дог киосками на остановках потрескивает жидкий жёлтый свет фонарей, видел пустые ночные парковки у гипермаркетов, на которых оставляют следы от шин горе-гонщики, а ребята в распахнутых багажниках слушают музыку через AUX-переходники и курят кальяны, видел жуткие, скрытые от посторонних глаз тупики рядом с парками и заброшенными стройками, куда пытались пристроиться такие же машины, как наша, в которых людям надо было побыть одним. В шумящих и буйных компаниях, которые кормились перед рассветом после пьяной танцевальной ночи в единственном тогда на весь город круглосуточном фаст-фуд ресторане, куда иногда заезжали и мы с Серёжей глубокой ночью, можно было узнать кого угодно, от чиновников городской администрации до одноклассников.

Пока по радио ругались Эминем и Рианна в своей новой песне, я решил задать Серёже вопрос о самом важном.

- Серёга, а у тебя тоже встаёт хуй, когда ты меня трогаешь?

Серёга скорчился в непонятной эмоции. 

- Ну бывает.

- Ну просто у меня прямо от прикосновения. Ты вот руку мне в лифте когда...

- Какой пиздец, - захохотал Серёжа. - Боже, я создал монстра нахуй. Так, а почему гараж так далеко от дома?

Я немного расстроился из-за того, что он сменил тему.

- Да это от дедушки гараж остался. Где был. Не выбирали.

- Ты как вообще? Отоспался?

- Нет. Ещё бы спал. Ну и отдых, конечно...

- Лучший отдых - после которого хочется спать, - Серёжа изрёк мудрость, достойную статуса на его странице. 

Отцовский гараж принадлежал территории обширного когда-то гаражного комплекса или кооператива, который после девяносто первого года стал медленно таять; в проталинах, обступавших оставшиеся гаражи то с одной, то с другой стороны, появился небольшой жилой дом, несколько железобетонных торговых центров, шиномонтаж и автомойка, и неряшливый ряд киосков, в которых можно было купить стряпни в дорогу. Я обжёгся тогда о нагретую солнцем дверь и громко выругался, уронив ключи, и ругательство звонко, как мяч в пинболе, отразилось от дверей других гаражей. Внутри пахло пылью и землёй, скучал чёрный отцовский "Опель", а на полках пылились какие-то стройматериалы и инструменты. После того, как мы составили коробки по бокам машины, стало понятно, что мебель всё-таки придётся везти на дачу.

Обратно домой за мебелью мы вернулись другими дорогами, и потратили куда больше времени, чтобы как-то упаковать все, от чего мама хотела избавиться, и не разбить при этом окна в Серёжиной машине. Путь на дачу пролегал по удобным широким дорогам; переехав мост через искрящуюся на солнце реку, Серёжа быстро увёл машину на почти пустынную объездную дорогу, которая облегала аэропорт, выкатился в какую-то промзону, о существовании которой я раньше даже не подозревал, и вернулся на западный тракт у долгостроя, который не так давно наконец-то превратили в магазин шведской мебели. На какое-то время мы вернулись в городскую черту, к автобусам-гармошкам, рогатым троллейбусам и другим машинам, а потом, переехав, как в сказке, трамвайные пути, по которым давно уже не ходили никакие трамваи, направились к Ключевому. 

За окном пронеслась конечная остановка, которая до этого встречалась мне только недружелюбной надписью на табличках маршруток и автобусов, а вскоре мелькнул и знак о том, что мы покидаем черту города.

Мы свернули с федеральной трассы в дачный посёлок к реке, где на крошечных участках были раскиданы дачи, которые раздавали работникам советских предприятий: этот посёлок был очень непохож на тот, где жил Серёжин друг. В нем так и не изжили худшее из наследий той эпохи - унылое единообразие, проявляющее себя не только в одинаковых цветах и однотипных конструкциях домиков, похожих издалека на голубятни, но и в неразличимости самих улиц, из-за чего нам пришлось дать несколько кругов по посёлку, пока я звонил маме, чтобы она напомнила адрес.

Машина, как всегда, едва разместилась на пятачке перед калиткой, на которой висел несимметрично большой, как в старых компьютерных играх, замок.

- Тихо тут у вас, - заметил Серёжа.

- Может, из-за жары все превратились в кабачки? - предположил я, пытаясь найти какой- нибудь камень, чтобы калитка осталась открытой.

На участке буквально ничего не было, кроме пустовавшей теплицы в крайнем левом углу, грядок, высохших до пепельно-серого цвета, и огромного чана, на пересохшем дне которого копошились рассерженные осы. В доме была небольшая прихожая, из которой можно было попасть в кухню, а следом - в спальню. Дача могла сойти за заброшенный гостевой домик, который был меньше, чем некоторые квартиры- студии.

- Это, конечно, не дом твоего друга, - предупредил я, отперев дверь, - но...

- Игорь?

- А?

- Ты считаешь, что я думаю, что у всех дачи, как у Саши?

- Да я просто...

- Расслабься, - он врезался в меня стульями. - Куда ставить?

- Давай на кухне оставим. В спальне... там почти нет места. 

Пока мы таскали мебель из машины, я объяснил ему, что дачей после смерти дедушки никто всерьёз не занимался и что мама летом иногда приезжала сюда, пытаясь вырастить какие-нибудь цветы к первому сентября, но почти всегда про них забывала.

- Ну всё? Всё сделали?

Серёга стоял посреди захламлённой теперь кухни, с гордостью осматривая результаты наших трудов. Он светился в струях пыли, которые подсвечивало жаркое солнце. Мама в прошлый раз, по-видимому, оставила какую-то жестяную банку незакрытой, и в сухой теплыни бил в нос смолисто-цветочный, сладковатый запах сушёных чайных листьев.

- Ну вроде бы всё, - кивнул я.

- Ну наконец-то, блядь, - он схватил меня за футболку с почти запальчивым и агрессивным нетерпением, которое чуть не сбило меня с ног. - Заёбешь! 

- Чем?

- Взглядами своими. И запахом тоже.

Когда он меня целовал, то у меня будто пропадала способность к периферийному восприятию: весь мир превращался в его прикосновения, его давление, его попытку полушутя заломить мне руки или прижать к себе так, чтобы в поцелуях мне перестало хватать воздуха. Спокойный, уверенный, весёлый, целеустремлённый, он вскоре терял контроль, потому что я был ему нужен, нужен настолько, что ему было все равно, что мы на пахнущей чаем и специями запущенной даче. Помню, как его резкое дыхание на моем лице казалось просто обжигающим в раскалённом воздухе.

Мокрые, словно после хорошего забега, мы пытались потом уместиться на скрипучей пружинной кровати, которая из-за нашего общего веса прогнулась капелькой почти до самого пола. 

- Блядь, может, пожить с тобой тут? Сосал бы мне до конца лета? - с мечтательной интонацией, достойной куда больших планов, прошептал он.

- Серёга, иди нахуй. Тут канализации нет.

- Ну, на речку будем ходить мыться.

- Ага, и в туалет на улице ходить.

- Ради такого... можно и потерпеть.

- Нет! - почти взвизгнул я. - Это вообще самое мерзкое, что тут есть. Я как-то начал бояться темноты и взял, короче, вечером с собой фонарик. Лучше бы я в темноте сходил! Потому что я при свете фонарика увидел всех насекомых, которые там прячутся ночью!

- В смысле "всех"?

- Там пауки разные, и не маленькие, как обычно, а мохнатые прям, ещё там какие-то осы или шершни ебучие, какие-то то ли трясогузки, то ли ползучие двухвостки, и ещё существа, которые я даже не знаю, как называются...

- Так ладно, жить мы тут не будем.

- Но тут есть прикольное место, - вспомнил я.

- Твой рот? - спросил Серёжа, после чего ему пришлось держать меня за руки, чтобы я ему не наподдал.

- Поле с подсолнухами. Мы туда ходили на звезды смотреть.

- Хочешь сходить? - Серёжа встал с кровати, из-за чего меня подбросило на пружинах.

- Ну, можно, - задумался я. - Только надо маме что-нибудь соврать тогда...

- Скажи, что тебя пауки за жопу покусали.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>