Горячая гей библиотека

Гомоборцы (глава 2, последняя)

Часть 5

Ноги у Кольки затекли, и Кольке, уже порядком уставшему от траханья, кажется, что это не кончится никогда, - вжик... вжик... за плечами Кольки нет опыта прожитой жизни, - что знает он, восемнадцатилетний пацан, о жизни вообще и о жизни Гоблина Никандровича в частности? Ничего он не знает... А между тем, появившись в училище, Гоблин Никандрович энергично взялся за выполнение поставленной перед ним задачи по "решительному приобщению молодого поколения к нашим моральным ценностям", - появившись в училище, Гоблин Никандрович Гомофобов, и без того энергичный-активный, почувствовал необыкновенный прилив сил: он впервые оказался среди множества молодых парней, и это отчасти напомнило ему армейскую учебку, где он, такой же молодой, когда-то давно был "товарищем младшим сержантом"... он смотрел на парней, и - уже не мальчики, но еще не мужчины, эти молодые парни, сами того не подозревая, невольно будировали в душе Гоблина Никандровича противоречивые чувства: с одной стороны, Гоблин Никандрович Гомофобов, активист движения "За моральное возрождение", не без оснований думал-подозревал, что среди этих парней наверняка есть такие, которые втайне, не афишируя, трахаются "по-голубому", в зад или в рот, и вместе с тем он, Гоблин Никандрович Гомофобов, активист движения "За моральное возрождение", не мог не понимать, что ему - лично ему - от этого чужого траха ничего не обломится; время его прошло - ушло безвозвратно... он смотрел на веселых беспечных парней, и мысль, что кто-то из них с упоением трахается - ебётся в жопу, лишь обостряла у Гоблина Никандровича Гомофобова, активиста движения "За моральное возрождение", чувство жаркой неприязни, неприятия однополого секса... "извращенцы!" - думал Гоблин; потому и слышался в его голосе металл, когда он, проводя инструктаж накануне акции, направленной против "содомитов", уверенно говорил о том, что "всем этим извращенцам нужно дать самый решительный бой", - коли сам не гам... та памятная акция, направленная против "голубизации всей нашей жизни", прошла на высоком моральном уровне, и Гоблину Никандровичу, внимательно слушавшему всех выступавших "в защиту морали", особенно понравилось выражение "богомерзкие акты", которое в своей проникновенной речи неоднократно употребил отец Амброзий - служитель культа с цепким взглядом внештатного сотрудника небезызвестной когда-то спецслужбы... слушая выступавших, Гоблин Никандрович Гомофобов, активист движения "За моральное возрождение", даже помыслить не мог, что спустя несколько часов... а между тем, именно в тот день всё и случилось - всё произошло: Гоблин Никандрович, публичным борец с педерастией и "прочей содомией", совершенно неожиданно для себя реализовал своё тайное, уже, казалось бы, напрочь извращенное желание, и реализовал он его самым естественным образом, а именно: совершил - с упоением, с наслаждением совершил! - полноценный "богомерзкий акт"... вот она, непредсказуемость жизни!

Казалось: уже никогда... уже никогда он не вкусит сладость однополого секса - жизнь его стопудово шла-катилась "мимо кассы", и вдруг... кто б мог подумать! Когда они, Гоблин Никандрович и Колька, привезли из мастерской отремонтированный холодильник, у Гоблина еще не было в отношении Кольки никакого внятного плана... а было - что? Была некоторая возбуждённость, навеянная прошедшей акцией, и если б Колька сам - своим вопросом о наличии однополого секса в армии - не подтолкнул Гоблина Никандровича к решительным действиям, то... скорее всего, ничего бы в тот день не случилось - ничего бы не произошло. "А я слышал, что в армии это делают... правда это? - спросил Колька, простодушно глядя Гоблину в глаза; и еще он спросил, не меняя интонацию: - Вы в армии были - служили в армии?" - эти вопросы, заданные Колькой без всякой тайной мысли, неожиданно попали в цель, и Гоблин Никандрович, непроизвольно дрогнув при слове "армия", вдруг неожиданно подумал, что Колька - это его шанс... здесь и сейчас! - попробовать, попытаться, рискнуть... а вдруг - вдруг всё получится? Ведь остался же этот Колька у него - сидит, пьёт чай... они говорили об однополом сексе, и Гоблин Никандрович, не зная, как Колька отзовётся-отреагирует на его поползновение, лихорадочно просчитывал варианты, как это можно сделать - как Кольке, сидящему напротив, предложить... армейская юность, навсегда ушедшая, неповторимая, беззвучно плыла перед мысленным взором Гоблина Никандровича, - он смотрел на Кольку, уже мысленно решившись, но ещё не зная, как это сделать, а Колька... пьющий чай Колька даже подумать не мог, какие чувства бушуют в душе Гоблина Никандровича! И уж во всяком случае Колька, меньше всего думавший - думающий - о сексе, никак не ожидал... не ожидал он, что Гоблин Никандрович, шестидесятилетний мужчина, активист движения "За моральное возрождение", точно так же, как Лёха, захочет его в зад!

А Гоблин, между тем, глядя на Кольку, лихорадочно думал... ведь, в принципе, всё складывалось как нельзя лучше: Колька сидел у него в гостях, пил чай, и они говорили об однополом сексе... конечно, они говорили об этом как об извращении, но не слова были важны и значимы в тот момент, а сам факт подобного разговора - разговора наедине - вселял надежду... и решение, под каким соусом-приправой это сделать - как Кольке предложить, пришло неожиданно; "И в школе, и в армии - везде... везде это есть..." - словно эхо, повторил Гоблин свои собственные слова и, продолжая смотреть Кольке в глаза, неожиданно проговорил:

- Вот ты, Николай... ты - смог бы так?

- Как? - не понял Колька.

- А так! - Гоблин, не спуская с Кольки вопрошающего взгляда, выдохнул своё "так" энергично, упруго, даже как бы азартно. - Так, как эти... сможешь?

- В жопу? - вырвалось у Кольки, и вырвалось это как-то само собой, почти что непроизвольно.

- Ну-да, типа этого... в задний проход - смог бы? - проговорил Гоблин, всё так же буравя Кольку глазами.

- Я? Не знаю... - Колька, ещё не зная, куда Гоблин клонит - зачем он об этом спрашивает, пожал плечами.

- Вот! А знать себя - надо... надо себя знать! - назидательно, как старший младшему, проговорил Гоблин и, сделав паузу - пристально глядя Кольке в глаза, коротко, упруго выдохнул: - Ну, так... что?

- Что? - удивлённо дрогнув ресницами, отозвался Колька, и снова - в удивлении его не было никакой наигранности, никакой фальши.

- А то, Николай... то самое! Попробуешь? - и хотя Гоблин не произнёс открытым текстом, что именно он предлагал Кольке попробовать, слова его, с напором произнесённые, в контексте всего предшествующего разговора прозвучали вполне определённо - вполне конкретно, - Колька, глядя на Гоблина, медленно думал - соображал: уже понимая, что именно Гоблин ему предлагает, и вместе с тем до конца ещё не веря, что Гоблин Никандрович, серьёзный, немолодой, уважаемый человек, хочет именно этого, Колька невольно - неопределённо - улыбнулся...

- Ну? - тут же истолковав Колькину реакцию как нерешительное, но однозначное согласие, Гоблин Никандрович, ещё не веря сам, что всё это может сейчас случиться, торопливо, коротко выдохнул: - Раздевайся! - выдохнул, с трудом удерживая рвущуюся изнутри дрожь... расчет у Гоблина был прост: если Колька вдруг дёрнется, если он испугается, если отшатнётся, то он, Гоблин Никандрович, тут же всё это дело повернёт так, как будто он, предлагая Кольке однополый секс, таким изощрённым образом хотел его, Кольку, испытать, "проверить на прочность духа" - типа "кто есть ты на самом деле?"; ну, а если Колька не дёрнется - если не отшатнётся... Колька - не дёрнулся, - глядя на Гоблина, Колька лишь удивился, что Гоблин - Гоблин Никандрович - тоже... тоже хочет этого... хочет, как Лёха, - вот чему искренне удивился Колька, и... улыбнувшись вновь - улыбнувшись этому неожиданному для себя открытию, вставший с кресла Колька стал молча расстёгивать ремень брюк, реагируя таким образом на недвусмысленно произнесённое Гоблином слово "раздевайся!"... ну, а что в этом особенного - что в этом необычного? Давал же он Лёхе, и ничего... ничего в этом нет страшного, - спокойно улыбаясь, Колька спустил с себя брюки, спустил трусы и, оставшись в одной рубашке - вопросительно глядя на Гоблина Никандровича, замер в ожидании дальнейших указаний... то, чего Гоблин хотел, чего он тайно жаждал несколько лет и на осуществление чего он уже потерял всякую надежду, отчего даже успел превратиться-переквалифицироваться в гомоборца, сбывалось, и сбывалось самым естественным, самым натуральным образом: полуголый Колька, готовый отдаться - готовый подставить зад, стоял рядом, на расстоянии одного шага, и всё, что оставалось сделать самому Гоблину - это раздеться тоже... что Гоблин, не спуская с Кольки горящего взгляда, тут же не замедлил сделать: жадно глядя на Кольку, скользя взглядом по стройной Колькиной фигуре, чувствуя, как стремительно, сладостно возбуждается, Гоблин стал торопливо - ответно - расстёгивать брюки свои... а еще через минуту Колька лежал на кровати, раздвинув ноги, и Гоблин Никандрович, напрочь забыв, что он активист движения "За моральное возрождение", ошалев от внезапно свалившегося счастья, стоял на коленях между Колькиными ногами и, по-молодому нетерпеливо, жадно скользя взглядом по стройному, вполне сформировавшемуся и в то же время притягательно юному Колькиному телу, дрожащим пальцем втирал в обнаженную головку своего возбуждённого, твердо торчащего члена бесцветный, знакомо пахнущий вазелин... как когда-то - в ранней молодости, накануне жизни...

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Любовь и романтика, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>