BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Пятое время года (глава 4)Часть 1 На этаже никакого не было. Димка достал телефон, в адресной книге щёлкнул пальцем по слову
"Расим". Пока шёл вызов, он несколько минут жадно смотрел на возникшее на экране фото
улыбающегося Расика. Блин, до чего ж это было кайфово - просто смотреть; да, просто
смотреть на фотку того, кого любишь! - Да, Дима? - раздался голос Расима. - Ещё
не уснул? - проговорил Димка, поднеся телефон к лицу - прижимая лицо Расима к щеке.
- Нет, - отозвался Расим, и Димке показалось, что голос у Расима какой-то неуверенный,
или, сказать точнее, растерянный. Да, голос был скорее растерянный, словно Димка
звонком своим застал Расима врасплох. - Я буду через минуту. Не спи! - спокойно
проговорил Димка, одновременно с этим подумав, что растерянность Расима, очевидно,
вызвана пролитой на постель водой. "Всё, теперь нужно быть максимально естественным.
Главное - не переиграть!" - подумал Димка, пряча телефон в карман. Расим открыл дверь
сразу же, едва парень коснулся двери костяшками пальцев. Чуткость Димку не обманула: вид
у Расима действительно был растерянный - и растерянный, и вместе с тем словно виноватый,
как будто он, Расим, что-то натворил, и теперь ему в этом надо признаваться. - Что
случилось? - быстро проговорил Димка, стирая с лица улыбку и делая взгляд, устремлённый
на Расима, вопрошающе встревоженным; вид у Расима действительно был такой, что
не отреагировать на выражение его лица было никак невозможно. - Дима, вода... -
проговорил Расим, отходя в сторону и пропуская Димку в номер. - Какая вода? - не сводя
с Расима ничего не понимающего взгляда, Димка вошёл в номер, отводя руку назад и закрывая
за собой дверь. - Я пришёл... вошёл я, а свет горит. Ну, и я сразу заметил: на кровати
твоей бутылка лежит, и одеяло потемнело. Ну, то есть мокрое пятно на одеяле. Из бутылки
вода на кровать пролилась... почти вся вылилась, - чуть сбивчиво проговорил Расим,
виновато глядя Димке в глаза. - Почти вся вода на постель вылилась, - повторил Расим,
глядя на парня так, как будто он, Расим, был виноват в том, что случилось. Димка,
устремив недоумевающий взгляд на свою кровать, торопливо пересёк номер. Действительно,
его постель была мокрая: одеяло было сдвинуто к стенке, и на простыне сыро серело достаточно
приличное пятно. - Блин! - проговорил Димка, не глядя на Расима. Он произнёс это
вполголоса, как если бы он вслух это подумал: он сказал это сам себе, выражая голосом
и досаду, и явную растерянность, и даже едва уловимую злость на себя самого. Ну, а как
ещё он мог реагировать? Время - спать, а у него... у него - мокрая постель! - Я
сдвинул одеяло, - словно оправдываясь, проговорил Расим. - Ну, чтоб высыхало. Димка,
ничего не отвечая, приложил ладонь к пятну - простыня была сырая, неприятно холодная.
В принципе, пояснять-объяснять Расиму ничего было не надо - всё было понятно и так:
он, Димка, торопясь к девчонкам, снова поставил бутылку на кровать, снова сделал это
машинально, и вот - результат! Расим уже видел, как у него, у Димки, это бывает; и,
тем не менее, поясняя случившееся не столько Расиму, сколько себе самому, Димка
медленно проговорил: - Значит, я выпил воды, уже выходя, и, получается, что бутылку
я опять, не думая, поставил на кровать. Так, что ли, было? - Димка вопросительно
посмотрел на Расима, словно ища у него подтверждение своей догадке. - Ну, я
тоже так подумал... тоже так решил, - Расим, соглашаясь, кивнул головой. - Когда
торопишься или делаешь что-то машинально, не всегда думаешь, что делаешь. - Ну,
а что делать теперь? - медленно проговорил Димка, и снова он проговорил это так, что
было непонятно, у кого он это спрашивает - у Расима или у себя? - Как теперь спать-то
на мокрой кровати? Расим не отозвался: во-первых, Дима спрашивал это не у него,
а скорее сам у себя, то есть вслух размышлял-думал, а во-вторых, Расим ничего не мог
посоветовать, потому как он, Расим, не знал, что Диме теперь делать. Ситуация была
глупая, вид у Димы был явно растерянный, а он, Расим, ничем не мог ему помочь -
ничего не мог посоветовать. Димка, растерянно помолчав несколько секунд, словно
думая-размышляя, как же теперь ему быть, сделал взгляд, устремлённый на Расима,
вопрошающе осмысленным, то есть Димка вопросительно посмотрел на стоящего рядом
Расима. - Расик... - назвав Расима по имени, Димка снова умолк. Он замолчал,
то ли споткнувшись о собственную мысль, то ли проверяя возникшую у него мысль на предмет
её реальной осуществимости. - Что? - живо отозвался Расим, вопросительно впившись
глазами в Димкины глаза. Ему, Расиму, так хотелось Диме помочь, что он готов был
сделать для него, для Димы, всё что угодно. Но в этом "всё что угодно" был не трезвый
просчёт всевозможных вариантов посильной помощи, а было желание исключительно
эмоциональное, абсолютно искреннее, то есть готовность Расима сделать "что угодно" была
не прагматичной, не рациональной, а душевной, идущей от ощущения Димы как друга -
друга, которому надо помочь. Вот что было в отклике Расима. - Дим, что ты хочешь? -
повторил Расим. - Расик, может быть... Я вот что подумал: давай, я пересплю эту ночь
с тобой. Ну, то есть, мы вместе переспим - на одной кровати. Можно так сделать? Димка
проговорил всё это так, как если б он сам не до конца был уверен в предлагаемом им
варианте, и вместе с тем в Димкином голосе, в его вопрошающе устремлённом на Расима
взгляде было ощущение того, что то, что он предлагает, есть единственно правильный,
единственно возможный вариант в сложившейся ситуации. Он, Димка, не заявил категорично:
"переспим на одной кровати" или "я пересплю с тобой", а спросил у Расима: "можно так
сделать?". Вот как всё это прозвучало - и на словах, и во взгляде, и в интонации голоса!
- Ну... можно... - глядя Димке в глаза, неуверенно отозвался Расим, и от Димки
не ускользнула на мгновение возникшая растерянность Расима: он, Расим, явно не думал -
никак не предполагал, что у возникшей проблемы может быть такое решение, и в то же
время предложенный Димой вариант был вполне логичным, совершенно приемлемым, абсолютно
естественным: почему он, Расим, не мог потесниться в сложившейся ситуации? - Можно, -
повторил Расим, тут же справившись с секундным замешательством; теперь голос его прозвучал
вполне уверенно. - Можно, а почему нельзя? - Расик, потеснимся как-нибудь, да? - словно
оправдываясь и вместе с тем извиняясь, проговорил Димка, внутренне ликуя, что всё
предварительное сложилось как нельзя лучше - и естественно, и быстро.
Пока всё развивалось так, как он, Димка, предполагал - как он планировал. - Разве мы
не друзья? - Димка, глядя на Расима, улыбнулся, с трудом скрывая распирающую душу
нежность. - Друзья, - отозвался Расим, и в его ответной улыбке было столько тёплой,
искренней признательности, что у Димки на миг перехватило дыхание. Он, Расим, стоял
рядом - единственный, любимый, ни с кем не сравнимый, ни на кого не похожий, и Димка
любил этого парня так, что у него перехватывало дыхание. Любовь, нежность, желание,
страсть огнём распирали Димкину грудь. "Друзья" - проговорил Расим, внутренне ликуя
от того, что Дима сам произнёс это слово, сам об этом сказал. Конечно, они друзья!
- Тогда, Расик, делаем так, - деловито проговорил Димка, не глядя на Расима и
доставая из кармана телефон. - Я сейчас сменю музон у себя в будильнике, уберу те бравые
позывные, от которых ты поймал утром нестандартный кайф, - тут Димка улыбнулся, - а ты
в душ пока сходишь, потом я схожу, и будем размещаться. Согласен? - Согласен! -
не задумываясь, отозвался Расим. Теперь они были друзья, и Расим был согласен
на всё. Во всяком случае, он так искренне полагал - так думал! Расим скрылся в ванной,
и Димка с наслаждением сжал, стиснул через джинсы напряжённо твёрдый член. Неужели сейчас
всё сбудется - будет то, о чём он, Димка, так страстно мечтал, о чём грезил и фантазировал?
Димке верилось и не верилось в то, что всё сейчас сбудется, всё сейчас будет. В душе Димки
пылала страсть, в теле его бушевало желание. Его, Димку, в буквальном смысле распирало
от нетерпения! Расик, любимый Расик сейчас будет с ним - не в мечтах, в реале, и он,
Димка, будет целовать его, ласкать, обнимать. Неужели всё это будет? Будет. Всё сейчас
будет! Сердце у Димки нетерпеливо стучало - учащённо билось от предвкушения. "Пятое
время года", - подумал он, уже нисколько не удивляясь тому, что эти слова снова возникли,
всплыли в его голове: пятое время года - это время любви, и нет никакой разницы, осень
это или весна. За окном была осень, а в душе у Димки была весна: они будут любить друг
друга, и это будет сейчас. - Дим, я всё, - Расим, улыбаясь, вышел из ванной комнаты. -
Ты где будешь спать: у стенки или с краю? Димка скользнул по Расиму мимолётным взглядом.
Расим был в других трусах, они были короткие в то же время свободные - словно расклешённые,
и на стройном Расиме они были похожи на короткую юбочку. У Димки снова перехватило
дыхание. Расик был обворожительно красив - красив был не только улыбающимся лицом,
а красив был всей своей юной статью. "Пятое время года, - подумал Димка, на мгновение
залюбовавшись вышедшим из ванной Расимом. - Я сегодня от счастья сойду с ума. Пятое время
года - время сходящих с ума от любви". - Это ж кровать не моя, а твоя. Ты, Расик, хозяин;
как ты решишь, так и будет, - с улыбкой отозвался Димка. - Давай ложись! Я быстро, -
последние слова, сам того не замечая, Димка произнёс так, как если б они оба понимали,
что сейчас будет.
страницы [1] [2] [3] . . . [7]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|