BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Пятое время года (глава 4)Часть 7 (последняя) Мечты сбываются! Димкины губы обжигающе впились в губы Расима - жарко и страстно Димка
припал открывшимся ртом ко рту любимого Расика, вобрал его губы в свои, обхватил губы
парня влажно пылающим кольцом губ своих, и Расим почувствовал, как Димкин язык трепещущим
мотыльком оказался у него, у Расима, во рту. В горячих, жадно всосавшихся в его губы
Димкиных губах было столько нескрываемой жаркой страсти, столько неутолённой ликующей
любви, что Расим даже не подумал каким-либо образом воспротивиться Диме. Да и как
он мог противиться, если в теле его, сладко придавленном телом Димы, уже бушевало
сладчайшее наслаждение? Димка сосал Расима в губы, одновременно с этим непроизвольно
двигая бёдрами, конвульсивно сжимая, стискивая ягодицы, Димка делал давящие движения
пахом на пах, отчего члены парней, пусть даже через трусы, сладостно тёрлись один
о другой. Не выпуская губы Расима из своих, Димка немного сместился в сторону,
одновременно с этим скользнув рукой к мгновенно взбугрившимся трусам лежащего на спине
возбуждённого Расима, и тот почувствовал, как горячая ладонь Димы, поднырнув
под резинку трусов, страстно сжала его напряжённый, сладко гудящий член. Димка,
не отрываясь от губ Расима, в жаром пышущей тесноте трусов уверенно обхватил ладонью
горячий, несгибаемо твёрдый член. Сколько раз он, Димка, проделывал это в своих
фантазиях, сколько раз, мастурбируя перед сном, он думал-мечтал о том, что когда-нибудь
это сбудется-произойдёт, случится наяву! Димка запойно, неотрывно сосал Расима
в губы, одновременно с этим страстно сжимая, тиская в кулаке вполне приличный -
жаром пламенеющий - член любимого Расика. И от того, что член у Расима был
не пипеточный, а ощутимо большой, длинный и толстый, ладонь Димкина тут же превратилась
в сплошную эрогенную зону. Димка, смещая на члене крайнюю плоть, то и дело касался
пальцем клейко-влажной головки, и Расим, от наслаждения сжимая, стискивая ягодицы,
чувствовал, как т а м, куда Дима пытался добраться пальцами, всё полыхает
от небывалого удовольствия. Наконец, оторвавшись от губ Расима - выпустив губы
его из своих, Димка чуть слышно выдохнул: - Расик... - и тут же, не удержавшись,
снова ткнулся губами Расиму в кончик носа, скользнул ими по щеке, по шее, по мочке уха,
одновременно с этим сладострастно вдавливаясь пахом - напряжённо гудящим членом - в бедро
лежащего на спине парня. - Расик... - повторил Димка, словно в бреду. Чувства
переполняли Димку, и голос его прерывисто, жарко дрожал. Собственно, это был даже
не голос, а это была жаром выдыхаемая - в звуки превращаемая - сама любовь! И страсть,
и нежность, и любовь! "Пятое время года", - мог бы подумать ликующий от любви Димка,
но все его внятные мысли были вытеснены в этот момент из головы ощущением бесконечного,
и сердцем, и телом ощущаемого счастья. - Расик... - в третий раз прошептал-выдохнул
Димка, страстно сжимая в ладони Расимов член и хаотичным касанием губ целуя Расима
в щёки, в горячие губы, в глаза, в подбородок. - Что? - чуть слышно отозвался Расим,
почувствовав, как губы его сделались вдруг непослушными - словно чужими, едва шевелящимися.
Пылающие губы Расима от страстного Димкиного сосания стали большими и толстыми, словно
они непомерно опухли - налились, наполнились жаркой страстью. - Давай... давай трусы
снимем... - прошептал Димка. Выпустив из ладони член Расима, в тесноте Расимовых
трусов Димка скользнул ладонью по мошонке, и ладонь его, сложенная лодочкой, тут же
наполнилась крупными юношескими яйцами. - Ты первый... - прошептал Расим, в ту же
секунду подумав, что теперь, когда Димина рука была у него, у Расима, в трусах,
когда Дима ласкал рукой его возбуждённый член, а он, Расим, этому нисколечко
не противился, когда Дима со всей откровенностью целовал его в губы, в лицо, в шею,
это (кто из них первым снимет трусы) уже не имело никакого значения. Слова прозвучали
наивно - как будто они решали сакраментальный вопрос: кто из них первым
должен открыть, обнажить, показать другому свой драгоценный пипис. - Расик... как
скажешь... Как ты мне скажешь, так и будет! - с жаром выдохнул Димка, тут же вставая
на колени. Димка стянул, нетерпеливо сдёрнул с себя трусы, и член его, залупившийся
влажной, липко-клейкой головкой, упруго дёрнулся, радостно подпрыгнул вверх, почувствовав
желанное освобождение. Немаленький, чуть изогнутый от частых суходрочек, возбуждённо
окаменевший Димкин член, распираемый жаркой страстью, в боевой готовности застыл,
сладостно замер, обнажённой головкой устремившись к потолку. Член привычно запросился
в руку, и Димку на секунду стиснул его, сладострастно, до боли сжал в ладони, но уже
в следующую секунду Димкины руки оказались на бёдрах Расима. Зацепив пальцами за резинку,
Димка нетерпеливо потянул трусы с парня, и Расим тут же невольно подался бёдрами вверх,
приподнимая, отрывая от постели юный зад - то ли желая облегчить Диме задачу, желая ему,
Диме, помочь, то ли стремясь побыстрее освободиться от пеленающих, ощутимо стесняющих
его, а потому мешающих ему, совершенно ненужных т е п е р ь трусов. Трусы Расима вслед
за трусами Димки полетели на соседнюю - Димкину - кровать. Теперь они, Расим и Димка, были
совершенно голые, они были - друг перед другом - совершенно нагие, и эта их полная
обнажённость рождала в душе каждого ощущение первозданной, ничем не ограниченной свободы,
как если б они, два неприкрыто возбуждённых парня, находились не в номере гостиницы,
а где-нибудь на затерянном, никому не ведомом острове, куда никогда не ступала
нога человека. Голый Расик лежал на спине, чуть раздвинув, расставив ноги, голый Димка
стоял перед ним на коленях, и оба они ощущали, как в их раскалённых страстью телах
плавится неистребимое, уже не подвластное им желание слиться в одно нерасторжимое целое.
Пятое время года - это ли было не подлинное, не настоящее счастье?! И хотя
в голове Расима, затуманенной сладким, вполне естественным удовольствием, ещё не возникла,
ни разу не вспыхнула мысль о любви, то есть слово "любовь" - само слово - ещё не пришло
ему в голову, это, по сути, уже ничего не меняло. Разве дело было в словах, в названиях
чувств, а не в самих чувствах, распирающих грудь парням? Ничего не говоря - ни о чём
не спрашивая, Димка без малейшего колебания наклонился над пахом любимого Расика, и тот
в ту же секунду почувствовал, как к головке его напряжённого члена уверенно и оттого
абсолютно естественно прикоснулись, мягко прижались горячие, влажные, обжигающе сладкие
Димины губы. Невольно сжав, стиснув мышцы сфинктера, Расим содрогнулся от наслаждения -
замер от нового ощущения, сладкой волной прокатившегося по его телу. Головка члена
у Расика была влажной, чуть солоноватой, но эта естественная солоноватость влюблённого
Димку нисколько не смутила: у него у самого от возбуждения всегда выступала из члена
перламутровая капелька увлажняющей смазки, и Димка, занимаясь мастурбацией, из любопытства
пару раз пробовал эту естественную влажность на вкус. Головка члена у Расика была
липко-солоноватой, и это лишний раз свидетельствовало о том, что Расим - любимый Расим -
был возбуждён по-настоящему. Димка, округляя губы, медленно вобрал голову в рот. Блин,
какой же это был кайф - ощущать во рту горячий, возбуждённо твёрдый член любимого Расика!
Задержав губы на крайней плоти и влажным кольцом пламенеющих губ обжимая член в районе
уздечки, Димка круговым движением языка облизал головку во рту, одновременно с этим
пальцами правой руки теребя, лаская мошонку Расима. Именно так Димка делал всё это
в своих неуёмных фантазиях, когда, задыхаясь от наслаждения, мастурбировал перед сном!
Но то были его фантазии - то были грёзы-мечты, а теперь всё было в реале, было всё наяву;
и от того, что всё это было на самом деле, у него, у Димки, сладко кружилась голова.
Вбирая член Расика в рот и ощущая губами нежную кожу, обтянувшую твёрдый ствол, Димка
медленно заскользил обжимающим, влажно-упругим кольцом пылающих губ по горячему,
несгибаемо твёрдому члену. У Расима перехватило дыхание от кайфа, щекотливо полыхнувшего
и в члене, и в промежности, и в туго стиснутых, конвульсивно дёрнувшихся мышцах
девственного ануса. Димка, ритмично двигая головой, плавно заскользил вверх-вниз губами
по горячему, вертикально торчащему члену, и у Расима, от наслаждения закрывшего глаза,
мелькнула мысль, что, делая так, Дима ему, Расиму, всецело доверяет, считает его,
Расима, своим настоящим другом. Разве не этого он, Расим, хотел в глубине
своей души, не этой конечной искренности он жаждал, думая о настоящей
дружбе с Димой? Конечно, он совершенно не думал о том, что можно так. Но разве
так - разве то, что делал Дима - не являлось свидетельством их абсолютно
доверительных и потому по-настоящему дружеских отношений? Они теперь будут как одно
целое. Думать об этом - осознавать это - Расиму было не менее сладко, чем ощущать
то, как горячие Димины губы ритмично скользят по члену вверх-вниз.
страницы [1] . . . [5] [6] [7]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|