Горячая гей библиотека

Мишка с шишкой (глава 1)

Часть 2

Мы уже несколько минут открыто пялимся друг на друга и даже сближаемся в стремлении как бы пощупать и определить - реальность это или фантом. Меня озаряет первого:

- Миша?! Ты это или не ты?"

Парень, так же пристально уставившись в мою мордень, недоверчиво тянет:

- Зе-ме-ля! Ух! Вот так встреча!, - и со всей мощью натренированного тела бросается обниматься. И как бы вторым планом радостной встречи, мелькает мысль: "Вау! Как крепко прижал. Как впечатал в меня свои причиндалы. А целуется как классно. И от него всё так же пахнет свежестью и ещё чем-то непередаваемым, но таким неповторимым его фимиамом. А чего это я туплю? У нас с ним почти всё уже было. Интересно, какая будет реакция, если поцелую его в засос?"

Немедленно так и сделал. Он мгновенно как-то подобрался, сконцентрировав себя в ком энергии, замер, а потом обмяк и стал сам шуровать языком в моём рту. Ого, а кое-что начало шевелиться и ниже пояса. Я явно почувствовал приятный толчок "просыпающего лежебоки". Вдруг хлопнула входная дверь, и наши так тесно сплетённые тела распались.

- Давай уйдём отсюда. Пока нас не арестовали за нарушения общественного порядка. Представляешь картинку, два голых мужика со стоящими оглоблей перцами в ментовке. Вот тебе и анекдот! - тихо сказал мне и заржал, как племенной жеребец.

Мы быстро натянули шорты на голое тело и вышли из помещения. Как-то сами собой ноги вынесли к воде и далее по кромке берега туда, где царствовала дикая природа. И чем дальше отходили от городского пляжа, тем больше сближалась траектории наших следов. Если бы кто-то посмотрел вслед в эту секунду, то увидел бы двух парней, которые, взявшись за руки и прижавшись плечами друг к другу, уходили в сторону заката солнца.

Море с шуршанием камешков дышало набегающими волнами. И так хорошо рядом с ним, как это было тогда в последнюю ночь в казарме перед расставанием. Мы уходили от людей, от их суеты и любопытства. И когда вокруг с нами остались только тишина, привычный шум набегающих волн, горы, всё ближе подступающие к кромке воды, то именно ЭТО стало сигналом того, что мы набросились друг на друга, как два героя поэмы "Мцыри" Михаила Юрьевича Лермонтова:

"Да, и он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
"Бой" продолжался на земле!"

Сейчас, вспоминая и описывая, радуюсь и удивляюсь тому, что, оказывается, такая животная страсть присуща и мне. Да, я готов был тогда почти жестко впечатать в себя желаемое тело, чтобы потушить "огонь наших чресел". Как же это сладко, что даже по прошествии стольких лет у меня от воспоминаний так реально твёрдо "поднимается настроение".

Мы остановились в маленькой бухточке, которая с обеих сторон берега укрывалась выступами гор, почти вплотную подступивших к морю. Жёлтый песок и карниз нависающей скалы стали нам и постелью, и крышей. Пляжные сумки полетели в стороны. Мы сомкнулись, вдавив тела, совпадая впадинами и выпуклостями, обхватывая руками до боли. Кружась в диком танце обладания, с рычанием втягивали губы, буравя языком полости ртов. С остервенением стягивали шорты, враз ставшие узкими. Запутавшись в них, упали на горячий песок. Катались по нему, подминая своего вновь обретённого партнёра под себя и обхватывая в стремлении плотнее прижать разгорячённые и звенящие в своей твёрдости жезлы. Они были настолько возбуждены, что, казалось, при касании и трении высекали искры. Обоих била лёгкая дрожь, и кожа покрылась пупырышками, как на морозе. Руки мяли и гладили попки. Губы так сладко то соединялись вместе, то обхватывали торчком топорчащиеся соски. Каждая часть нас как бы жила отдельно своими ощущениями, так неподвластными единой гармонии, и в то же время наполняла тела обоих блаженной негой. Она отключала реальность, и только одна мысль будоражила обоих: "Всё взять и всё отдать!".

Мишка отлип от меня и, нависая, стал нежно ласкать, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь, впиваясь засосом в горошинки сосков. Вот его губы уже порхают по животу. В беспорядочности движения у него есть цель: крепко стоящий, сочащийся и подёргивающий в ожидании член. Язычок, нырнув в чашечку канала, слизывает капельку нектара. Восторженно ухнув от подёргивания булавы, заглатывает головку. Вау! Душа наполнена таким восторгом, аж слёзы выступили из глаз. Память мгновенно включила ощущения той армейской ночи, когда мы так и не решились сделать то, о чём грезилось и так желалось. Я хочу сейчас того, о чём мечтал в те минуты. Усилием всех мышц, вспахав при этом песок, переместился так, чтобы самому заглотить сочащийся кутак. Да так, чтобы носом упереться в округлость наполненных яиц. Мы оба, обхватив полушария попок, с причмокиванием вбираем до самого конца так классно стоящих "малышей". Нашу гордость и прелесть! Наши волшебные палочки, благодаря которым так сладко, что хочется проорать об этом всему миру. Одно желание распирает обоих, хочется скользить "по зрелым огурцам" нескончаемо долго. А ещё целовать эти жаркие губы. Оторвавшись и переместив себя, мы со стоном впиваемся в алые бутоны, чтобы через минуты вновь расположиться валетиком, но уже на боку, и припасть к ожидавшим действий початкам. Ах, как приятно ласкать язычком уздечку и через мгновение вобрать в ротик разбухшую залупу. А потом скользить по живым каменным пестикам, оглаживая одной рукой попку, а другой мошонку, перебирая пальчиками каждое яичко в отдельности.

Какое странное состояние, уже неистово хочется утолить жар глотки живительным сиропом и в то же время не насытился тем, что есть. Нет, надо сбить готовый к фонтанированию гейзер, дать остыть немного накалу страсти. Да к тому же так хочется вобрать в себя эти упругие шарики, которые неистово работают, чтобы создать самый пленительный нектар. Как они славно перекатываются во рту под нежными касаниями язычка. Да и урчание, и мгновенный зеркальный обхват моих сокровищниц говорит о том, что Мишане так же приятно. Ах, как это классно, что к нам вернулось внутреннее понимание. Мы всегда в юности без слов знали, что надо сделать для своего дружбана и как. Вот теперь вновь заглотим "по самое не балуй".

Нет, уже никаким уговорам не подвластны процессы, которые запущены внутри нас матушкой-природой. Стволы окаменели, маковки расширились до предела, яйца поджались так, что и силой не вернуть их к обычному состоянию. Рты неистово насаживаются, язычки скользят по натянутой кожице концов. А-а-а! Последний посыл в самый жар глоток, и обоих выгибает энергия вброса молофьи. Руки, обхватив попки, вжимают, чтобы поглубже вошло. Струи фонтанов, хоть и не видны, но зато так ощутимы. Ух ты, как много! Не успеваю глотать. Какая сладость! Посмаковав, вылизываем, выжимая последнее. Никак не могу остановиться, мягко выдаиваю и ласкаю. Медленно наши игрушки теряют свой былой вид. Надо и им дать роздых, чтобы вновь были готовы к употреблению спустя некоторое время. Не знаю, как Мишане, а мне не хочется останавливаться. Мы так долго жаждали друг друга, что у обоих готова целая программа к реализации и действию.

Устало, но нежно сливаемся в благодарном поцелуе. Лица светятся счастьем. Как хорошо, что рядом сумка, можно дотянуться и раскурить сигареты для себя и своего долгожданного любовника, земляка, армейского сослуживца. Представляешь, всё сие "в одном флаконе". Покуривая, смотрим новым взглядом на того, кто так дорог, хоть и не всегда присутствовал в зоне любования. Мы всё те же - и совершенно другие. Ничего, у нас ещё есть время вновь узнать и оценить появившиеся изменения. Тем более сейчас, когда мы открыли прекрасную часть человеческих отношений под названием "секс".

Нас тянуло друг к другу, как разнополярные магниты. Причём так реально, что не только поднималось, а мгновенно каменело в паху, руки жаждали прикосновения, губы поцелуев и засосов, желательно везде и всюду. И какая-то прямо звериная похоть толкала в объятья. И хотелось одного: схватить - и грубо оттрахать. Бог ты мой, я даже и не подозревал, что где-то в глубине такого воспитанного и сентиментального "отличника", каков я и есть, хранятся такие эмоции предков. Этакого "хомо сапиенса", в которого природой заложена программа - быть победителем, чтобы выжить.

Судя по словам Миши: "Сегодня ты будешь мой! Ух, как давно я этого хотел!", - подобные чувства распирали не только меня. И, глядя на самца, стоящего в полный рост с круто эрегированным ятаганом, я понял, что уступаю ему в его физической стати. Да и так давно не было того, чей налитой перец я хотел бы впустить в себя. А тут такая булава! Член не был гигантом. Уж что-что, а попка и ротик знали и большие размеры, которые даровали необыкновенные эмоции в обладании ими. При своих семнадцати с половиной сантиметрах Мишкин клинок был идеальным. Большая раздутая грибообразная маковка венчала ствол, обвитый толстыми выступающими жилами. Фаллос возвышался, как минарет, устремившись к небу. Его крепость была настолько крута, что с трудом удалось отогнуть от живота, чтобы обхватить губами и шаловливо начать ласкать язычком самый верх, где в чашечке накопилась уже не одна капля сладчайшей влаги. Я входил в азарт и всё глубже нанизывал свой рот на это чудо. Мне стало даже обидно, когда лишили такой игрушки. Его руки властно развернули попкой и нежно стали массировать половинки, раздвигая их. Вот пальцы сменились язычком, который то мягко вылизывал некую точку притяжения, то, обретая твёрдость, входил в лунку и раздвигал упругое колечко сфинктера. Это было так восхитительно, что стоны удовольствия сменились неистовым желанием, чтобы что-то другое уже раздвинуло стенки пещерки и глубоко проникло в неё.

- Дорогой, давай! Сделай это. Войди поскорей. Трахни, как портовую шлюху! - неожиданно даже для себя попросил я умоляющим голосом, пламенея от страсти.

Да, пусть он будет первым. У меня такой настрой и желание, что его попка не уйдёт от жёсткого траха, ничего, что во вторую очередь.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные, На природе

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>