Горячая гей библиотека

Мишка с шишкой (глава 1)

Часть 3 (последняя)

Спасибо тебе, дролечка! Несмотря на то, что врата мои распахнуты и я сам выдал тебе карт-бланш на пользование собой, как "вокзальной девкой", у тебя хватает любви по миллиметру, осторожно, вползти в меня своим древком. Как же я люблю момент "полной стыковки". Когда тебя максимально распёрло внутри таким горячим корнем, а яйца коснулись промежности. И хотя давление и напор остаются в стремлении хоть ещё чуточку вогнать вглубь, но сам факт, что это свершилось, так благостен. Оба разом захлёбываемся глубоким выдохом: Миша от свершившегося акта обладания, так характерного для любого самца; я от чувства наполненности внутри; оба от радости, что даровали эти ощущения своему любовнику. Это пауза важна ещё и потому, что каждый из нас понимал, что надо дать обосноваться, обжиться херу в новой для него теснине пещерки. Растянуть так, чтобы всё дальнейшее было в кайф обоим. Сдерживать распирающую нас страсть уже не было никакой возможности. Это как мимолётное затишье перед надвигающимся штормом. Да, пусть буря, пусть будет шквал, мы жаждем, желаем, хотим!

Вот он момент возвратного движения. Медленно покидает меч свои уже привычные ножны, чтобы через мгновение ворваться мощным посылом вперёд в ту глубину, в которой был секунду назад. Да, вот так! Царствуй, Мишка, над распростёртой наготой, над беззащитностью распахнутой доступности. Вбивай дрын со всей мощи своего спортивного тела. Распахивай незнакомую целину! Пусть плуг глубже врезается в пласт. Меня выгибает навстречу в стремлении теснее прижаться, чтобы в норку вбивался не только ствол, но и влетали яйца. Мишка обхватывает бёдра и, уцепившись за них, неистово колотит, желая пронзить насквозь попку. Эмоции захлёстывают обоих и вырываются стонами, рыком, поскуливанием, просьбами: "Давай! Глубже! Резче! Не вздумай остановиться. Быстрее!" Ритм нарастает, дыхание загнанных коней горячо, капли пота слетают с крупов, как дождинки, и впитываются в песок. Все чувства сконцентрированы на блаженстве, и хочется только одного, чтобы это не прекращалось, чтобы оно длилось вечно. Вот уж "распалили не костёр, а целый пожар". Никогда бы даже подумать не мог, что мой спокойный и уравновешенный друг может быть таким неистовым жеребцом и таким великолепным ёбарем! О подобных мужиках мечтают, слагают легенды, берегут, как мешок с золотом, боятся потерять, как самый дорогой алмаз.

Улавливаю момент и, укрепившись одной рукой, другой обхватываю свой корень, ах, как славно стоит. Пару раз "передёргиваю затвор" как проверку своей боеготовности и ползу дальше. В момент очередного посыла в меня, да так, что дальше некуда, обхватываю его гроздь яиц, которые уже прижаты к основанию. Выгибаюсь, как кошка в минуты блаженства, предельно выставляя "пятую точку". Мишка, не вынимая оглобли и не переставая двигаться, с колен поднимается на ноги. Подав себя немного вперёд и согнув ноги, занимает позу "кобеля на сучке". Вах, как приятны теперь удары вниз и вглубь. Головка с каждым разом упирается в распухшую предстательную железу и, сминая её, уходит в самую узкую часть. Если это продлится так некоторое время, то кончу и без рук от подобной "сладостной пытки". Надо воспользоваться теми умениями, которые обрёл благодаря бывшим своим собратьям, то, чему научили они - мои опытные учителя секса. Надо только немного сосредоточиться и сконцентрировать расслабленные внутренние мышцы. А затем равномерно обхватывать член своего партнёра так, что ему приходится уже не скользить по растраханному ходу, а преодолевать узость, что только усиливает стимуляцию залупы от трения по слизистой. Ого, как заурчал! Надо же, нашёл выход, круговым движением попки уже не вдалбливает, а вкручивается, как штопор. Ещё усилие - и рык самца. Мишка впечатывается в меня, дёргается и изливается. Чувствую, как внутри растекается горячая субстанция. Мой дружбан выжат, опустошён, его сердце бьётся на таких высоких оборотах, что в глазах темнеет. И он без сил валится на мою спину, весом своим придавливая к песку. Как приятна эта тяжесть. Как хорошо, что его "большой Бэн" по-прежнему находится во мне.

Прости, дорогой мой, я понимаю, что у тебя нет сил, что тебе, как человеку, так классно выполнившему такое "ответственное дело", полагается отдых в нежных объятьях, в ласковом перебирании волос, в умиленном шёпоте: "Как хорошо, что ты есть!" Поверь, всё это будет, но только чуть-чуть позже. Я ведь не железный, меня так же распирает нега и благодать, но у меня может упасть то, что пока ещё каменно стоит. Знаешь ведь - не баба, а такой же мужик. И мне не терпится получить сатисфакцию. Не за оскорбление чести, а чтобы быть на равных, чтобы и тебе дать почувствовать удовольствия стимуляции сзади и получения от этого наслаждения.

Напрягаю все мышцы и переворачиваюсь вместе с тобой, умудряясь при этом даже не разъединиться. Медленно качаюсь на опадающем хере, как бы подтверждая то, что его обладатель минуту назад так классно реализовал заложенные природой функции самца. Я приподнялся, член выскочил из попки со звуком открываемой пробки бутылки шампанского, и повернулся лицом. Наклонился, обхватил губами маковку, слизывая всё, что не впитала в себя попка. А затем без всяких слов поднимаю его ноги и припадаю к розочке губами. И чем больше я её по- кошачьи вымываю язычком, тем нетерпимее становится стремление вогнать свой хобот с разгона в эту манящую глубину. Да так, чтобы он заскулил, чтобы почувствовал мою волю и желание. Чтобы выдохнул в упоении, что "такого трахальщика не встречал в своей жизни". Я хочу тебя, Мишка! Я так давно тебя жажду, так много раз мысленно сосал и факал, что уже давно виртуально ты мой давний возлюбленный. Сейчас ещё больше раздвину ноги, немного подав к голове, приподниму попку и буду чпокать. Хочу чувствовать руки на моей груди, теребящие соски. Хочу видеть твои глаза, которые без слов расскажут мне всё, что ты будешь чувствовать. Пойми, хоть и мечтаю порвать и измять тебя в кусок кровавого мяса, но никогда не сделаю больно тому, кого люблю. Да, Мишка, я тебя так давно люблю, с дней нашей армейской юности. Где же ты так долго был, Мишаня?

Меня манили его зрачки. Я потянулся к их свету, к алым губам. Засасывая губки-вишенки и, растворяясь в магии блеска зрачков, подаюсь вперёд. Копьё шланга само стало вползать в так точно найденный внутренним радаром центр стыковки с миром наслаждения. Я делал это с постоянной силой давления и без рывков. И то, как норка быстро, без сопротивления, сдалась агрессору, явно говорило о том, что это не в первый раз, что всё уже растянуто и раздрючено до меня. Да и слава богу, не надо мучиться по поводу того, что сделал больно, а то ещё и не дай бог до крови порвал. Нет! Не люблю ломать целки и нести моральную вину за последствия. Каждый раз, когда это случается, прохожу "пороги нравственных мук": "А не толкнула ли моя похоть к развращению и насилию. А вот если бы я не стал, то может быть... и так далее и тому подобная лабуда: бла-бла-бла, бла-бла-бла!" Как хорошо иметь дело с человеком опыта. Всё уже разработано, всё уже притёрто, всё нацелено только на получение кайфа!

Вау, как вошёл глубоко. Настолько, насколько это вообще возможно. Как приятна эта жаркая теснина, какое удовлетворение приносит сам факт, что я внутри такого классного ёбаря, такого сильного самца. Это осознание его покорности, его просящие по-собачьи глаза: "Да! Хорошо! Теперь - пяль!", что ещё может так тешить внутренний мир мужика.

Для меня всегда было важно найти свой ритм совокупления с партнёром. И он всегда разный, даже с одним и тем же человеком. Всё зависит от общего настроя, от ситуации, от испытываемых чувств, а также места, где мы уединились. Я боготворил Мишку, потому и входил в него, несмотря на давление подсознания, неспеша, и относился, как к хрустальной вазе. Осторожно, то чуть ускоряясь, то вновь сдерживаясь, стараюсь так отмассировать некую железу, чтобы в моём любовничке зародилось "бешенство матки". Когда каждая попытка остановить движение вызывает только неудовольствие, да такое, что партнёр сам стремится насадиться поплотней и забалдеть. Вау, как подаёт свой круп, как звонко щёлкаются половинки о передок. Теперь самое приятное - вынуть совсем и вогнать по-новой в самый жар глубины. И так раз десять, а сейчас только погрузить головку, медленно пройдя через входное кольцо ануса. Повторить несколько раз - и вновь резко на всю длину. Теперь увеличить темп до скорости "швейной машинки", а затем перейти на медленное, но жёсткое движение "прокатного стана".

Как приятно, что Мишка не просто лежит колодой, с готовностью раскинув ноги, а весь в эйфории удовольствия. Из глотки вылетают то стоны, то стенания с причитаниями. Руки периодически тянут на себя, чтобы дать поглубже въехать моему жеребчику в широко раскрытые врата рая. Ноги то раскинуты, то закинуты на плечи, то змеями обвивают мой стан. Хрен то спокойно лежит раздутой отварной сосиской, то торчит как локаторный столб, мотаясь в поисках цели. Как же я люблю иметь, правда, настолько же, как и быть вздрюченным. Они такие разные ощущения, когда сам вгоняешь и все осязания на окончании морковки, и когда тебя распирает раздутое навершение, упорно продвигающегося внутри тебя горячего шомпола. Для меня приятно и то, и другое. Жаль, что так скоро приходит неизбежное. Где-то глубоко внутри за копчиком начинает свербеть. Это чувство разрастается в тебе и ищет выход. Оно, как лавина, медленно увеличивая скорость, уже мчится девятым валом, корёжа тебя и выгибая к телу любимого, как бы желая в этом касании получить дополнительное удовольствие или спасение. Только и успеваю за минуту до этого обхватить пятернёй его ослоп и то медленно, то быстро, то прямо, то круговыми движениями довести его "до точки кипения". Кончаем вместе, судорожное дрожание членов во время оргазма и отсутствие способности нормально дышать не мешает прижаться друг к другу.

Как приятно качаться на волнах выброса спермы, какие насыщенные эмоции накрывают обоих. Самое интересное, что члены у обоих торчат, как железные палки, и наряду с мыслями: "Как хорошо! Как божественно!" - тут же возникают другие: "Самому ещё трахнуть или отдаться другу?" Но вот очередная волна новых ощущений накрывает, как покрывалом, оттесняя то, что роилось в голове до этого. Умиротворение, покой, тишина. Просто лежишь в обнимку и радуешься неге и теплу любимого. Руки гладят и перебирают. Губы благодарно прижимаются к коже, целуют и шепчут такие банальные, но так приятные уху слова.

А день уходит, и все наши тайны скрывает покров темноты. Морской бриз лёгким дуновением освежает нас и, восстанавливая силы, побуждает к действию. Мы поднялись и пошли к морю, надо смыть подсохшие потоки спермы и прилипший песок. Мы благодарно омывали друг друга, обцеловывая всё, к чему прикасались руки. Вытеревшись полотенцами, оделись и пошли назад. Какое классное место надыбали, да ещё и прямо в черте города. Такую закрытую со всех сторон, кроме, естественно, моря, лагуну подарила нам судьба. Оба были уверены, что её гостеприимством ещё воспользуются вместе или по отдельности, и она ещё не раз укроет и сохранит память о сексуальных приключениях.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные, На природе

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>