Горячая гей библиотека

Сетка

Часть 2

Казалось бы - что тебе, придурку, ещё надо?! Тем более что мать выпросила у начальника СИЗО для меня "химию" на... "Красном треугольнике". Штопай себе презервативы или боты лей, и никаких трудностей. После смены - домой, даже в общаге на Охте появляйся только два раза в неделю для регистрации. Интересно, во что эта моя резиновая "химия" матери обошлась? Она мне до сих пор об этом не говорит. Только я знаю, что она две зимы в осеннем пальто бегала и без сапог тёплых, в одних только туфлях на микропорке.

Жуть. Да, я ещё забыл сказать, что у отца той соседки, у которой я тогда напился, кум был замначальника УВД. Так что с её помощью я и вообще про общагу забыл.

А через месяц открылось, что этот самый кум попался на взятках. "Треугольник" мой вместе с ботами накрылся, и меня перевели на "химию" в Невскую Дубровку, на мебельный комбинат. Пробыл я на этой "химии" ровно сутки, а утром - на электричку и домой. Матери ничего не сказал, да ей и спросить-то меня не было времени. Я на порог, а она на вокзал в Киев, на похороны дяди Гриши, её родного брата.

Две недели я жил дома - спал, сколько хотел, гулял, никого не боялся. Через две недели, как раз перед октябрьскими, забрали меня среди ночи, прямо из постели. Пообещали отвезти снова в Невскую Дубровку - капитан, сука, ещё "слово офицера" дал. Но отвезли в любимые "Кресты" - в любимые, в родимые. Там меня в камеру из собачника только на десятые сутки подняли. А до того парился я в подвале среди бомжей, вшей и крыс. Таких, как я, "химиков" было в этой парилке семь человек. Я всё надеялся, что за мной - ну и за всеми остальными, конечно, - придёт автобус, и нас отвезут на "химию". Автобус и в самом деле пришёл. Но не за мной. За мной приехал "воронок". Повезли на суд.

На суде "химию" заменили на общий режим - лагерь, зона. И всё. Давай, родимый, вперёд по жизни широкими шагами, а иногда и прыжками. Так я снова оказался в "Крестах" перед этапом.

Пока я ждал этапа на зону, моя мать из Киева вернулась и натурально обалдела. И начала новые хлопоты по вызволению меня из "мёртвого дома", то есть не из "Крестов", конечно, а для того, чтобы я не оказался в зоне. Что такое зона, мать знала не понаслышке, а из разговоров о лагере между покойным дядей Гришей (он отмотал шесть лет ещё при Хрущеве, кажется, за то, что избил милиционера) и моим дедом по отцовой линии (мой отец три года тому назад умер от сердечной недостаточности). Дед же строил Днепрогэс в качестве раскулаченного "комсомольца", но ещё до Днепрогэса просидел из десяти своего срока пять лет в лагере на Вишере - это в Соликамске. Уж о чём они там меж собой говорили, я не знаю, но помню, что мама всё время плакала, а девчонкой ещё к дяде Грише на свиданку ездила - как раз перед замужеством. Так что было матери от чего приуныть, когда ей сообщили, что я в тюрьме и меня скоро отправят на зону.

Она побежала к начальнику СИЗО, принесла ему кучу справок о своих болезнях с одной только просьбой - оставить меня в "Крестах" в хозобслуге. Мотивировала тем, что по состоянию здоровья ей будет тяжело ездить ко мне на свидания. Ей, как говорится, "пошли навстречу". Но что самое интересное, меня при этом никто ни о чём не спрашивал. Просто взяли в один прекрасный день, дёрнули из общей камеры и повели в корпус хозобслуги.

А дело в том, что по тюремным понятиям находиться в х/о считается если и не самым страшным грехом, то по крайней мере - достаточно серьёзным. Короче, западло. Но как бы там ни было, оказался я в этой х/о. Работал я там в строительной бригаде, потому что по специальности я штукатур, плотник-облицовщик, вот меня туда и определили.

"Хозобслуга"

Конечно, бытовые условия там намного лучше, чем в зоне. Кормили хорошо, всегда чистая постель, везде порядок и чистота (руками самих зэков, конечно). Библиотека в "Крестах" хорошая. А среди жилых камер для хозобслуги имеется большая такая комната с телевизором и скамейками и висящей по стенкам наглядной агитацией типа "На свободу с чистой совестью!" Так вот, эта комната почему-то называется "Ленинской". Может быть, потому что в углу, на деревянной пирамиде, обтянутой красной тряпкой, стоит маленький такой бюстик гражданина Ульянова. Он что, тоже в "Крестах" в хозобслуге был? Наверное - был. Где он, бедолага, только не был! Всё о народном счастье хлопотал. Вот и схлопотал хозобслугу. Всех этих понятий зоновских в х/о не было и в помине. Но это только одна сторона медали. А другая - в том, что в х/о дисциплина, как в армейской казарме. Курить строго в отведённых местах, то есть в сортире. Малейшее нарушение - в зону. Потому все в хозобслуге за свои места держатся, и каждый на каждого "стучит". Просто ужас какой-то! Ну, а контингент хозобслуги этой и вообще кошмарный. Зоны боятся пуще атомной войны. И сроки у всех не меньше пяти лет. Я и не спрашивал, кто за что сидит. Об этом как-то само узнаётся, я не из любопытных. Только знаю, что один был из Гатчины. Он мешок зерна в совхозе или в колхозе украл. Другой, из Окуловки, напился и трактор утопил. Ну, и так далее. А что такое показательный выездной суд, чтобы другим неповадно было, я сейчас кратко объясню. Человек на таком суде получает "на всю катушку", то есть максимальный предусмотренный данной статьёй УК срок. При этом тяжесть содеянного и размер причинённого ущерба значения не имеют. Я знал парня, который на мотоцикле государственного гуся задавил. Получил пять лет. Гусь-то - государственный!

Ну в общем, не выдержал я долго этого дурдома в хозобслуге. Стучать я, конечно, не стучал, все только на меня стучали (я не стану сейчас говорить о том, что я творил в этой х/о, это всё не так уж и важно. Да и вообще мой рассказ не о том). Скажу только, что после многочисленных, как было написано в сопроводиловке, и грубейших нарушений режима содержания в СИЗО меня и ещё нескольких таких же распиздяев начальство решило убрать в зону, чем я, например, был вполне доволен. Правда, я тогда подумал о матери - как она, несчастная, всё это переживёт. Мне стало стыдно. Но я был молод ещё, очень молод, а молодость и жестокость - вещи, увы, близкие. И вот за три дня до нового 1977 года меня "дёрнули" на этап. Сопровождавшая меня характеристика и определила географию конечного пункта.

"Этап"

Первоначально нас сунули в "стакан" или, правильней, в "собачник" - "стакан" это нечто другое. И в течение дня по 5-10 человек отправляли в Яблоневку. Мне же, как всегда, везёт больше всех. Уже под вечер меня сунули в "воронок", отвезли с парой "полосатиков" на Московский вокзал, сунули в "Столыпин" без еды, без крошки хлеба, повезли на Урал.

Описывать этот кошмарный этап в Березники я не буду - нету сил снова об этом даже подумать. Скажу только, что кантовался я по дороге в эти распрекрасные Березники по пересыльным тюрьмам Вологды, Вятки, Перми и даже Соликамска, куда меня завезли по ошибке и где продержали в сырой и тёмной камере с селёдкой и водой без хлеба трое суток. Так что в Березники я попал с температурой, почти без голоса и без единой тёплой вещи. Оформлявший нас в зоновском карантине офицер, глядя на меня, даже глаза выпучил: "Ты что, из Бухенвальда к нам, что ли?".

Из Соликамска в Березники вообще-то поезд идёт. Но нас, человек сорок, почему-то решили "для проветривания" везти туда в крытой брезентом военной машине. А мороз, скажу я вам, был уже солидный - градусов 25.

Нас загнали под самую кабину, приказали сесть на пол (я оказался при погрузке самым последним). Возле меня уселся солдат с собакой и с автоматом. А собака эта - настоящий волкодав - уселась, гадина, своей задницей прямо мне на ноги. Так я с этой собакой и с дулом автомата в затылок и ехал до самой зоны, боясь шевельнуться. Я с тех пор, когда овчарку вижу, шарахаюсь в сторону.

"Приехали"

Стоп. Приехали. В "конверте" - это что-то вроде шлюза, куда машины с зэками заезжают - нас выгрузили (а собака эта глупая меня напоследок даже лизнула, а могла бы и нос откусить), построили и т.д. Перекличка. Напутственное слово хозяина - им оказался низкорослый толстущий майор с будёновскими усами. И повели в баню. Ура!

Перед баней был генеральный "шмон", то есть стали нас обыскивать. "Отмели" практически всё, кроме сигарет и продуктов, у кого они ещё оставались. Мне было легче всех - был гол как сокол.

Помылись, получили робу, матрац с подушкой - и в карантин, спать. Я так крепко ни разу в жизни не спал. "Подъем!" только с третьего раза услышал, да и то посредством пинка в жопу, произведённого нашим "воспитателем" - молодым прапорщиком.

К моменту нашего распределения по отрядам - их оказалось десять по полторы сотни зэков в каждом - о моём пребывании в тюремной хозобслугс уже было известно. Работает же зэковская почта! Да я, впрочем, и не скрывал. Я ведь сам из "Крестов" в зону напросился.

В отряде на меня не "наезжали", но и особого авторитета я не завоевал. Я был совершенно одинок, без поддержки земляков, поэтому и сам старался не заводить ни с кем никаких контактов. В зоне ведь, чтобы начать жить, надо хорошенько осмотреться, почувствовать собственной кожей её нерв, явные и тайные механизмы, приводящие в движение как отдельных людей, так и всё их сообщество. Это трудная, очень трудная наука, но чем скорее её постигнешь, тем легче будет тянуть срок "с понятием".

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [14]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Тюрьма, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>