Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 17)

Часть 3

Сразу же после ужина он отыскал друга, который сидел на кровати в каптёрке своего отряда и бренчал на потрескавшейся, разрисованной шариковой ручкой, гитаре. Рассказав о своей встрече с "Чуней, "Михей" увидел, как "Турист" от услышанного весь возбуждённо затрясся.

- Блять, я же говорил вам всем, что этот пидор копчёный мусорский! Под него тут и почистили всех! И если этого чёрта не обломать хорошенько, то следующими уже будем мы! Это для него дело времени.

- Ну, "Турист", - "Михей" скептически поджал губы, - хуй его знает, конечно, насколько это реально, - то, о чём ты говоришь, да и "Татарину" сейчас пока предъявить по сути нечего. Это ведь только информация шныря, не более. Что она даёт? Ну был. Ну ходил. И чё?

- Да пиздец, конечно, - язвительно заметил "Турист", - ходил вчера к "Мюллеру" - и хуяк, уже вечером "Муслим" с поваром на подвале. Ходил до этого - и хуяк, "Храп" на зоне. Да ещё и опустили пацана по беспределу.

- Ну "Храп" - то такое. Ещё скажи, "Гитлера" не по делу выпилили? Пацанов носки заставлял во рту стирать. А что, "Муслим" на подвале? - удивился "Михей".

- А то! Ты что, не слышал?

- Неа.

- Ну так я тебе говорю. Снял его "Мюллер" на подвал вместе с нашим поваром. Всё, как мы с тобой и думали.

- Значит, этот "Татаринский" чухан таки стучит.

- Угу, бегает к "копчёному", всё сливает, о чём мы тут трём.

"Михей" задумался и почесал затылок.

- Прессануть бы его. Но что это даст?

"Турист" пожал плечами.

- Хуй его знает. Прессануть-то надо однозначно, но потом. А что ты там говорил про казначея?

- Ну, типа, тот шнырь сказал, что у "Мюллера" в календаре запись была подчёркнутая: казначей Коротков.

- Коротков... Коротков... - несколько раз будто бы про себя проговорил "Турист". - Хуй его знает, кто это. Ты думаешь о том же, о чём и я? - он посмотрел на "Михея", и тот, понимая, к чему именно клонит его друг, кивнул.

- Если ты тоже подумал про общак, то да.

- Угу. Если, конечно, это не какая-то мусорская тема с казначейством и бюджетными деньгами. Надо пробить, что у нас тут с Коротковыми творится, и, если это реально тот, кто на общаке сидит, пизда ему. Особенно после того, что, блять, этот ушлёпок сделал с "Цвановским" кассиром.

- Это да! - согласился "Михей". - Наказать бы не мешало. Но сначала, если это он, надо будет вытряхнуть из него всю информацию по общаку, по движению бабок. А ещё лучше сначала вообще отжать общак, а потом уже на хуй натянуть. Там же хуй проссышь, что творится, походу, с тем общаком. Когда "Татарину" передавали, вроде и баблосов от "Цвана" оставалось достаточно, и бухло было, и сигареты. Ну бухло хрен с ним, тогда выпили, а сигареты и бабки? Сколько времени прошло, а так никто никого и не грел ни разу.

- Да мутная тема, пиздец, - согласился "Турист", - крысятничеством попахивает.

- Да, но, чтобы предъявить это, надо иметь железные доказательства.

- Вот вычислим кассира, прессанём, и будут доказательства.

- Если это тот, конечно, о ком мы думаем, - опять вернулся "Михей" к началу разговора.

Но "Турист" уже, судя по всему, не обращал никакого внимания на эти его замечания. Он был взвинчен и полон решительности разобраться с "Татарином" немедленно, хоть прямо сейчас, в эту же самую минуту. Видя такую горячность своего друга, "Михей", во избежание необдуманных эмоциональных поступков последнего, решил направить эту распиравшую его энергию в нужное русло.

- Давай так поступим, Серёга, - предложил он, - походи давай по братве нашей, расскажи им о своих предположениях, пусть они с "Татарином" на время движения прекратят, мало ли что. И пацанов пускай кучкуют по максимуму на всякий случай.

- С "Ерёмой" тоже говорить?

"Михей" задумался.

- Нет, наверное. Его вместе с "Муслимом" подтянем в последний момент, когда будет достаточно доказательств. Оба под "Татарином" на сто процентов, он их ставил, и трудно будет их убедить в том, что он сука.

- Согласен, - кивнул головой "Турист". - Ладно, пойду я "Сиплого" и пацанов искать.

- Давай, Серёга, а я казначеем займусь!

И пацаны разошлись по своим делам.

"Михей" первым делом пошёл к пацанам, которые работали на больничке, помогая фельдшерам. Думая о том, как ему проще всего вычислить Лёшку, он рассуждал следующим образом: пробить фамилию любого из пацанов можно было только через общие списки, которые имелись или у воспетов с преподами, или... В больничке. Должны же там храниться какие-то медицинские карточки, которые заполнялись на каждого по прибытии сюда. И он не ошибся. У фельдшера действительно хранилась вся информация о пацанах, рассортированная по отрядам, с фотографиями и кучей прочих данных. И уже до "отбоя" "Михей" знал, что в учреждении есть трое Коротковых - один из которых воспет, и двое пацанов, притом, что один из них был из отряда "Татарина". Каким-то внутренним чувством он понимал, что это именно тот, кого он ищет, но, не желая принимать быстрых решений, как это делал его друг "Турист", "Михей" решил действовать осторожно, чтобы не спугнуть "Татарина", и пока отложил Лёшку на потом, а начать решил с другого, его однофамильца.

Уже на следующий день, прямо с утра, "Татарин" разыскал "Сиплого" и попытался забросил тому тему насчёт смещения "Муслима" и замены его "Гешей". Но тот, к немалому удивлению "Татарина", довольно прохладно отнёсся к такому его предложению. Внимательно всё выслушав, "Сиплый" сказал, что про ситуацию с "Муслимом" вообще ничего не знает и что такие вопросы надо решать с участием всех пацанов. А учитывая то, что, с слов "Татарина", "Муслим" сдал "Туриста" и "Михея", он вообще не понимает, почему на подвале оказался сам "Муслим" и почему инициатива смещения исходит не от последних, а именно от "Татарина".

- Хуйня какая-то вообще, "Татарин", - поморщился он, собираясь уже уходить, - ты-то тут каким боком?

- Да я тебе говорю, что это так! Они просто, может, ещё не знают... - отчаянно пытался заручиться "Татарин" хоть какой-нибудь дополнительной поддержкой. - Реально же сдал! А на подвале парится, чтобы отвести подозрение.

- Ну, вот выйдет, тогда всё узнаем и поговорим, - спокойно сказал "Сиплый", - к тому же там на отряде, походу, думаю, полно пацанов толковых и без твоего кореша, чтобы тащить кого-то спецом с другого отряда.

- Да какая разница, кто чей кореш? - вспыхнул "Татарин".

- А в чём?

- В том, что "Муслим" сука! - отрезал "Татарин". - И с этим надо разобраться.

- Да разберёмся, чё ты кипишуешь? - усмехнулся "Сиплый".

- Да, бля, я знаю, как это разберёмся. Потрещим ни о чём и всё.

- А ты чего хочешь?

- Хочу, чтобы, блять, всё по понятиям было. Чтобы он ответил за всё. Чтобы мы могли реально рулить, чувствуя поддержку друг друга, а не ждать, что кто-то за спиной вломит тебя ментам.

- Да всё нормально будет, - успокоил его "Сиплый", - ты не кипешуй зря, "Татарин". Нахуй беспонтово воздух сотрясать?

- Да уж, беспонтово... Закинуться не хочешь? - предложил он внезапно, видя, что его слова не имеют на "Сиплого" ожидаемого воздействия.

По раскумарке "Татарин" думал дальше продолжить этот разговор, рассчитывая на то, что "Сиплый" станет более благосклонен к нему. Но тот и от этого предложения "Татарина" отказался.

- Не, выбачай, в другой раз как-нибудь. Давай, если у тебя всё, разбегаемся, потом уже со всеми набьёмся и обсудим твою тему.

"Сиплый" ушёл, а "Татарин" ещё долго стоял на месте, играя желваками, пытаясь понять, что же произошло на самом деле. Нет, он, конечно, не рассчитывал, что тот набросится на него с радостными объятиями, но и такого откровенного прохладного разговора он не ожидал. С недавнего времени "Татарин" заметил одну некую появляющуюся вокруг него особенность. Со стороны это было похоже на вялое игнорирование всего того, что он пытался делать или предпринимать. И с каждым днём это чувство развивалось в нём отчётливее и отчётливее. "Татарин" даже отказался от идеи повторить пьянку с блатными, так как боялся, что его предложение не будет иметь успеха и это больно ударит по его авторитету. Определённо понимая, что ситуация развивается неблагоприятно для него, "Татарин" пока никак не мог для себя понять, что с этим всем делать и как далеко это негативное отношение к нему может зайти. То, что "Сиплый" отказался от предложенной халявы, и вовсе выбило "Татарина" из равновесия. Такого ещё не было, чтобы кто-то вот так, просто отказался от дармового кайфа. Это был какой-то новый для "Татарина" вызов. Он пытался понять происходящее, понять, что на самом деле могло послужить такому охлаждению к нему со стороны "блатных". Продолжая анализировать, "Татарин" соображал, на кого в такой ситуации он с уверенностью мог бы положиться. Но как он не прокручивал в своей голове разные кандидатуры "блатных", получалось, что "Ерёма" единственный, на которого он целиком может рассчитывать, не считая, конечно, пацанов статусом ниже. Был, правда, ещё "Муслим", но "Татарин" списал его окончательно, твёрдо решив обязательно проучить того за невозврат "общаковых" денег. Это его желание было настолько крепким и сформировавшимся, что затмевало собой даже ту здравую мысль о том, что не мешало бы подождать с разборками по "Муслиму" до более благоприятного времени. Но "Татарин" был настолько зол на последнего, что хотел решить вопрос немедленно, не откладывая его "на потом". К тому же, как ему казалось, это должно было в очередной раз посеять страх перед остальными насчёт его возможностей и показать всем, кто именно принимает в этих стенах окончательные решения. А если начнутся недовольные движения, то для этого всегда был "Мюллер", который, как был уверен "Татарин", по его просьбе в любой момент отправит любого мутного заговорщика следом за "Храпом".

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>