Горячая гей библиотека

Карты не врут (главы 4-7)

Часть 3

Его квартира была похожа на музей. В прихожей стояло огромное зеркало, обрамлённое деревянным резным массивом. Стояли какие-то изваяния, на стене висели какие-то маски из дерева с замысловатыми символами и узорами. Огромные вазы, исписанные не менее замысловато. Повсюду какие-то статуэтки. А запах просто сногсшибательный. Я аж вдохнул полной грудью.

- Сандал и лаванда, - пояснил Валерий Петрович, увидев то, как я вдыхаю. - Проходите, Алексей, в кухню. - Он медленно прошёл шаркающей походкой, словно состарился лет на сорок. - Что вам, чаю или кофе?

- Кофе, пожалуйста, без сахара и без молока, - я разулся и прошёл. И когда я прошёл в зал, то невольно взглянул на потолок. Я просто застыл на месте. Там на светло-голубом фоне разворачивалась масштабная битва между замысловатыми чудовищами и существами в белых одеяниях. Причём нарисовано было так, что по мере движения эти изображения как бы двигались. Охрененное зрелище, если бы ещё звуковое сопровождение было, вообще улёт.

- Это специальные краски, нанесённые специальным образом, что создаёт эффект реалистичности при движении, - пояснил Валерий Петрович, когда понял, почему я задержался. - Алексей, я заварил вам кофе.

Я медленно, не сводя с потолка глаз, прошёл в кухню.

- У вас, Алексей, какие-то проблемы? - он снова закашлял, прикрыв рот рукой.

- Нет, нет. Я вам очень сильно благодарен. Просто когда вам стало плохо, я немного испугался.

- Ничего страшного, наверно продуло в корпусе. Там же вечные сквозняки. Всё скоро пройдёт.

Я видел, как ему было больно, но он скрывал это. И никакие это были не сквозняки. Я был уверен, что эту непонятную болезнь он подхватил от меня, когда прикоснулся ко мне. Но я же здоров, я ничем не болею. Почему ему стало так плохо?

- Мне очень неловко, ведь это началось после того, как вы... ну это... - я не смог подобрать нужных слов.

Он заставил себя улыбнуться.

- Алексей, не переживайте по этому поводу. Вашей вины в этом нет.

Я знал, что он просто пытается меня успокоить, но это ему не удавалось.

- Я могу вам чем-то помочь?

Он посмотрел на меня и изобразил улыбку. Всё так же искренне и открыто, даже несмотря, на то, что сейчас ему было очень больно.

- Если вас не затруднит, Алексей, вы можете вынести мусор, когда будете уходить?

- Да, конечно, не задумываясь ответил я. - Мне очень сильно хотелось помочь ему.

- Алексей, не сочтите за грубость, но я бы сейчас хотел остаться один.

- Хорошо. Где у вас мусорное ведро?

- Я сейчас вынесу.

- Давайте я сам.

- Вот здесь ведро и в уборной, если вас не затруднит.

- Нет, нет, - как я мог отказать ему, когда он сделал такое для меня, а сам заболел? Я забрал оба мешка. - Валерий Петрович, можно я к вам буду приходить после занятий? - спросил я уже у выхода.

- Да, конечно, приходите, - он снова улыбнулся.

- Может, вам что-нибудь купить?

- Нет, спасибо, Алексей, у меня всё есть.

И всё же я не смог удержаться.

- Можно, я вас обниму?

- Нет, Алексей, этого делать не стоит, - он сделал шаг назад, и, кажется, я заметил на его лице некий страх. Я никогда не видел такого выражения на его лице. Но я списал это на его состояние. Я взял пакеты с мусором и вышел.

На следующий день после занятий я снова пришёл к Валерию Петровичу. Он знал, что я приду, поэтому открыл дверь заранее. Когда я вошёл, он был в ванной, судя по характерным для этой комнаты звукам.

- Валерий Петрович, это я, - подал я голос, чтобы сообщить ему о своём приходе.

- Хорошо. Я сейчас выйду. Проходите в кухню.

Я медленно, рассматривая интерьер, прошёл. В гостиной я не мог не заметить на стене появилась ещё одна маска, такая же уродливая, как другие, коих было больше десятка. Я рассматривал их, и в какой-то момент я услышал, что меня кто-то зовёт. Прямо из одной маски я слышал голос, похожий на отголосок на ветру. Я наклонился ближе, чтобы прислушаться. И всё повторилось. Повинуясь какой-то неведомой силе, я хотел прикоснуться к ней.

- Я рекомендую вам этого не делать, Алексей, - остановил меня голос Валерия Петровича.

Я резко отдёрнул руку и всё пропало, словно ничего и не было.

- Извините, я не знаю, что на меня нашло. Просто захотелось прикоснуться.

- У меня будет к вам одна просьба, Алексей. Вы можете на всё смотреть, но прошу, вас, ни к чему не прикасайтесь, как бы вам этого не хотелось.

- Ого, а можно знать почему?

- У каждого предмета в этой квартире своя история, своя жизнь в прошлом, - и он указал на маски и статуэтки, - настоящем, - его рука переместилась в сторону удивительной красоты цветов, которые росли в не менее красивых кашпо, - и в будущем, - он указал на огромные пустые вазы. - Прикасаясь к ним, вы прикасаетесь к их истории, к их жизни. У одних она, как и у вас, была красивая, у других не очень, а у третьих такая, что лучше не знать об этом.

Офигеть, Валерий Петрович рассказывал так, что я как будто сам сейчас всё это прожил, сам окунулся в мир этих предметов. И мне всё больше и больше нравилось с ним разговаривать и бывать у него дома.

Я каждый день приходил к нему после занятий и помогал ему по хозяйству. Собирал всю грязную одежду и после стирки развешивал её на балконе. Хотел помыть пол и посуду, но он запретил мне делать это. Не знаю почему, но он не позволял мне обнять его, а мне так хотелось к нему прикоснуться. Объяснить я это не мог, просто возникало такое желание - проявить свою благодарность. Однажды придя к нему в очередной раз, я заметил, что картинка на потолке больше не создавала такого эффекта, хотя в первый раз я был уверен, что некоторые фигуры двигались.

Мы снова сидим на кухне, пьём каждый своё: он чай, я кофе.

- Валерий Петрович, а что эта картина у вас на потолке означает?

Мой вопрос заставил его оторвать свой взгляд от кружки и изучающе посмотреть на меня. Смотрел он так, словно проверял, готов ли я к ответу.

- Это изображение одного из важнейших событий во Вселенной. Вечное сражение между Светом и Тьмой.

- И за что же они могут биться-то? - с некоторой усмешкой спросил я.

Снова ловлю его изучающий взгляд на себе.

- За ваши души, - он сказал это так проникновенно, будто сам принимал в этом непосредственное участие. От этого у меня аж мурашки поползли по коже.

- Вы так говорите: "За ваши..." - а за ваши, что, уже не нужно сражаться?

Валерий Петрович рассмеялся.

- Ну, рассмешили вы меня, Алексей! Это фигура речи, не более того.

Меня порадовало, что Валерий Петрович рассмеялся. Я до этого никогда слышал его смех. Лишь несколько раз он позволил себе улыбнуться в мой адрес. И сейчас, возвращаясь в первый день нашей встречи, вспоминая то, как я воспринял его, мне было стыдно за свои мысли. Я удивился, как сильно мы можем ошибаться в человеке, делая вывод о нём, основываясь лишь на его внешности.

- Алексей, что вас беспокоит? Вы как-то резко сникли?

- Просто вспомнил сейчас об одной не хорошей ситуации.

- Расскажете? Я с удовольствием помогу вам разрешить её.

- Просто я когда первый раз увидел вас, плохо подумал о вас.

- Так, и что же вы, Алексей, такого плохого подумали обо мне?

- Да вы не подумайте, - от волнения и стыда я мял пальцы на руках, - ничего конкретного. Просто вы весь такой... - я замялся, подбирая слово, - идеальный, что ли. И меня это сильно раздражало, - я покраснел как помидор.

Боялся даже посмотреть на него. И вместо обиды с его стороны я снова услышал его смех.

- Идеальный, говоришь? - повторил он мои слова, смеясь. - Спасибо, так меня ещё не называли.

В ответ на его слова я улыбнулся. Я был рад, что мои слова не оскорбили его. Потому что только сейчас я понял, как дорожил нашей дружбой, если можно было бы так выразиться.

Так завязалась моя новая дружба. И кто бы мог подумать, что всё вот так обернётся. Всё своё свободное время после пар я проводил у Валерия Петровича. Мне нравилось быть с ним. Я узнал его с другой стороны. Умнейший человек, с ним мне было очень интересно, с одной стороны, и я чувствовал себя у него легко и просто - с другой. Он о многом мне рассказывал. Как побывал в разных странах, как был на святых местах, как разговаривал со многими мудрецами, показывал мне фотографии этих мест. Однако он никогда не предлагал мне остаться у него ночевать. Всегда до полуночи он отправлял меня к себе домой. А мне так хотелось остаться у него на всю ночь. Я понимал, что это неправильно, что если узнают, его могут с позором уволить. Но я ничего не мог поделать со своим желанием. Потому что это было уже не просто желание. Я любил его. Но боялся ему об этом сказать продолжая приходить к нему домой.

И я неустанно предпринимал все возможные попытки заговорить его, но как бы я ни пытался заговорить его, как бы ни отвлекал, он безошибочно определял время, когда мне нужно было уходить. Но как бы там ни было, я всегда покидал его квартиру в хорошем и приподнятом настроении.

Валерий Петрович умел не только хорошо рассказывать, но умел и слушать. Я рассказал ему о себе, конечно, не затрагивая наши отношения с Артёмом. Я пока ещё не был готов открыть ему эту часть своей жизни, хотя, я думаю, что он об этом знал. Он слушал, задавал вопросы и не лез туда, куда я не был готов его пускать. Ему становилось гораздо лучше, и в один из таких вечеров, когда он уже перестал кашлять, но передвигался ещё с трудом, я не удержался и крепко обнял его.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] . . . [10]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Фантастика и мистика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>