BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Новости (глава 5)Часть 2 Это было моё первое нешкольное лето в родном городе, лето, когда из-за Серёжи и его
машины, в которой, возможно, я провёл больше времени, чем в собственной комнате, я
открывал для себя город, где прожил восемнадцать лет, и в котором вроде бы уже не должно
было остаться ничего нового. Но новое было: я впервые увидел свой город спящим, когда на
тёмных невзрачных улицах с хот-дог киосками на остановках потрескивает жидкий жёлтый свет
фонарей, видел пустые ночные парковки у гипермаркетов, на которых оставляют следы от шин
горе-гонщики, а ребята в распахнутых багажниках слушают музыку через AUX-переходники и
курят кальяны, видел жуткие, скрытые от посторонних глаз тупики рядом с парками и
заброшенными стройками, куда пытались пристроиться такие же машины, как наша, в которых
людям надо было побыть одним. В шумящих и буйных компаниях, которые кормились перед
рассветом после пьяной танцевальной ночи в единственном тогда на весь город круглосуточном
фаст-фуд ресторане, куда иногда заезжали и мы с Серёжей глубокой ночью, можно было узнать
кого угодно, от чиновников городской администрации до одноклассников. Пока по радио
ругались Эминем и Рианна в своей новой песне, я решил задать Серёже вопрос о самом важном.
- Серёга, а у тебя тоже встаёт хуй, когда ты меня трогаешь? Серёга скорчился в
непонятной эмоции. - Ну бывает. - Ну просто у меня прямо от прикосновения. Ты вот
руку мне в лифте когда... - Какой пиздец, - захохотал Серёжа. - Боже, я создал монстра
нахуй. Так, а почему гараж так далеко от дома? Я немного расстроился из-за того, что он
сменил тему. - Да это от дедушки гараж остался. Где был. Не выбирали. - Ты как
вообще? Отоспался? - Нет. Ещё бы спал. Ну и отдых, конечно... - Лучший отдых - после
которого хочется спать, - Серёжа изрёк мудрость, достойную статуса на его странице.
Отцовский гараж принадлежал территории обширного когда-то гаражного комплекса или
кооператива, который после девяносто первого года стал медленно таять; в проталинах,
обступавших оставшиеся гаражи то с одной, то с другой стороны, появился небольшой жилой
дом, несколько железобетонных торговых центров, шиномонтаж и автомойка, и неряшливый ряд
киосков, в которых можно было купить стряпни в дорогу. Я обжёгся тогда о нагретую солнцем
дверь и громко выругался, уронив ключи, и ругательство звонко, как мяч в пинболе,
отразилось от дверей других гаражей. Внутри пахло пылью и землёй, скучал чёрный отцовский
"Опель", а на полках пылились какие-то стройматериалы и инструменты. После того, как мы
составили коробки по бокам машины, стало понятно, что мебель всё-таки придётся везти на
дачу. Обратно домой за мебелью мы вернулись другими дорогами, и потратили куда больше
времени, чтобы как-то упаковать все, от чего мама хотела избавиться, и не разбить при этом
окна в Серёжиной машине. Путь на дачу пролегал по удобным широким дорогам; переехав мост
через искрящуюся на солнце реку, Серёжа быстро увёл машину на почти пустынную объездную
дорогу, которая облегала аэропорт, выкатился в какую-то промзону, о существовании которой
я раньше даже не подозревал, и вернулся на западный тракт у долгостроя, который не так
давно наконец-то превратили в магазин шведской мебели. На какое-то время мы вернулись в
городскую черту, к автобусам-гармошкам, рогатым троллейбусам и другим машинам, а потом,
переехав, как в сказке, трамвайные пути, по которым давно уже не ходили никакие трамваи,
направились к Ключевому. За окном пронеслась конечная остановка, которая до этого
встречалась мне только недружелюбной надписью на табличках маршруток и автобусов, а вскоре
мелькнул и знак о том, что мы покидаем черту города. Мы свернули с федеральной трассы в
дачный посёлок к реке, где на крошечных участках были раскиданы дачи, которые раздавали
работникам советских предприятий: этот посёлок был очень непохож на тот, где жил Серёжин
друг. В нем так и не изжили худшее из наследий той эпохи - унылое единообразие,
проявляющее себя не только в одинаковых цветах и однотипных конструкциях домиков, похожих
издалека на голубятни, но и в неразличимости самих улиц, из-за чего нам пришлось дать
несколько кругов по посёлку, пока я звонил маме, чтобы она напомнила адрес. Машина, как
всегда, едва разместилась на пятачке перед калиткой, на которой висел несимметрично
большой, как в старых компьютерных играх, замок. - Тихо тут у вас, - заметил Серёжа.
- Может, из-за жары все превратились в кабачки? - предположил я, пытаясь найти какой-
нибудь камень, чтобы калитка осталась открытой. На участке буквально ничего не было,
кроме пустовавшей теплицы в крайнем левом углу, грядок, высохших до пепельно-серого цвета,
и огромного чана, на пересохшем дне которого копошились рассерженные осы. В доме была
небольшая прихожая, из которой можно было попасть в кухню, а следом - в спальню. Дача
могла сойти за заброшенный гостевой домик, который был меньше, чем некоторые квартиры-
студии. - Это, конечно, не дом твоего друга, - предупредил я, отперев дверь, - но...
- Игорь? - А? - Ты считаешь, что я думаю, что у всех дачи, как у Саши? - Да я
просто... - Расслабься, - он врезался в меня стульями. - Куда ставить? - Давай на
кухне оставим. В спальне... там почти нет места. Пока мы таскали мебель из машины, я
объяснил ему, что дачей после смерти дедушки никто всерьёз не занимался и что мама летом
иногда приезжала сюда, пытаясь вырастить какие-нибудь цветы к первому сентября, но почти
всегда про них забывала. - Ну всё? Всё сделали? Серёга стоял посреди захламлённой
теперь кухни, с гордостью осматривая результаты наших трудов. Он светился в струях пыли,
которые подсвечивало жаркое солнце. Мама в прошлый раз, по-видимому, оставила какую-то
жестяную банку незакрытой, и в сухой теплыни бил в нос смолисто-цветочный, сладковатый
запах сушёных чайных листьев. - Ну вроде бы всё, - кивнул я. - Ну наконец-то, блядь,
- он схватил меня за футболку с почти запальчивым и агрессивным нетерпением, которое чуть
не сбило меня с ног. - Заёбешь! - Чем? - Взглядами своими. И запахом тоже. Когда
он меня целовал, то у меня будто пропадала способность к периферийному восприятию: весь
мир превращался в его прикосновения, его давление, его попытку полушутя заломить мне руки
или прижать к себе так, чтобы в поцелуях мне перестало хватать воздуха. Спокойный,
уверенный, весёлый, целеустремлённый, он вскоре терял контроль, потому что я был ему
нужен, нужен настолько, что ему было все равно, что мы на пахнущей чаем и специями
запущенной даче. Помню, как его резкое дыхание на моем лице казалось просто обжигающим в
раскалённом воздухе. Мокрые, словно после хорошего забега, мы пытались потом уместиться
на скрипучей пружинной кровати, которая из-за нашего общего веса прогнулась капелькой
почти до самого пола. - Блядь, может, пожить с тобой тут? Сосал бы мне до конца лета? -
с мечтательной интонацией, достойной куда больших планов, прошептал он. - Серёга, иди
нахуй. Тут канализации нет. - Ну, на речку будем ходить мыться. - Ага, и в туалет на
улице ходить. - Ради такого... можно и потерпеть. - Нет! - почти взвизгнул я. - Это
вообще самое мерзкое, что тут есть. Я как-то начал бояться темноты и взял, короче, вечером
с собой фонарик. Лучше бы я в темноте сходил! Потому что я при свете фонарика увидел всех
насекомых, которые там прячутся ночью! - В смысле "всех"? - Там пауки разные, и не
маленькие, как обычно, а мохнатые прям, ещё там какие-то осы или шершни ебучие, какие-то
то ли трясогузки, то ли ползучие двухвостки, и ещё существа, которые я даже не знаю, как
называются... - Так ладно, жить мы тут не будем. - Но тут есть прикольное место, -
вспомнил я. - Твой рот? - спросил Серёжа, после чего ему пришлось держать меня за руки,
чтобы я ему не наподдал. - Поле с подсолнухами. Мы туда ходили на звезды смотреть. -
Хочешь сходить? - Серёжа встал с кровати, из-за чего меня подбросило на пружинах. - Ну,
можно, - задумался я. - Только надо маме что-нибудь соврать тогда... - Скажи, что тебя
пауки за жопу покусали.
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|