Горячая гей библиотека

Такая разная любовь

Часть 3

До субботы парнишка меня реально достал. Куча вопросов, постоянные сомнения, немыслимые фантазии. Я, как мог, его поддерживал и успокаивал. Наконец, суббота наступила. Я отдал Ване на откуп кухню, чтобы он хоть немного отвлёкся. Стол задумывался царский. Я три раза ходил в супермаркет докупать продукты.

Пока Ваня возился с готовкой и сервировкой, я думал, что этот юноша спас меня от чёрной меланхолии и депрессии. Его жизнерадостность, открытость, да просто его присутствие оградили меня от самоедства, а может, и от чего похуже. Тоска никуда не делась, но сквозь её темноту постоянно прорывались солнечные лучи ваниного присутствия.

Наконец, раздался звонок в дверь. Ваня рванулся открывать. Выйдя в коридор, я стал свидетелем трогательной сцены: Ваня нежно обнимал мать, а отец смущённо наблюдал за ними. Потом Ваня оторвался от матери и несмело протянул руку отцу. Тот, не колеблясь, рванул сына на себя и крепко обнял его. Точка была поставлена. Когда все повернулись ко мне, я увидел у всех троих слёзы на глазах. Картина была до боли трогательной, но кто-то должен был командовать парадом, и это я взял на себя.

- Ну, вот и слава Богу. Проходите и чувствуйте себя как дома.

Я пропустил в зал отца и сына, мама замешкалась. Оказалось, для того, чтобы, заходя в комнату, шепнуть мне на ухо "Спасибо". Моё эмоциональное состояние было нестабильным, и это трогательное "спасибо" вызвало спазм в районе горла. Чтобы не показывать слёз, я сделал вид, что мне что-то нужно в кухне. Когда я присоединился к остальным, все уже взяли себя в руки. Ужин прошёл спокойно, говорили обо всём, избегая скользких тем. Я был рад тому, что эти, в принципе, чужие для меня люди обрели счастье воссоединения, что всё разрешилось ещё в коридоре, потому что сейчас любые слова звучали бы фальшиво и неубедительно.

Ужин прошёл замечательно, и лишь в конце генерал обратился ко мне, причём в своём репертуаре:

- Максим, мы благодарны Вам за то, что приглядели за нашим сыном. За то, что не дали нам его потерять, - Ваня удивлённо посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами, типа, не знаю, о чём это он.

А генерал тем временем продолжал:

- И ещё мы хотим попросить прощение за ту боль, которую принёс Вам наш старший сын, лишив жизни любимого Вами человека.

Он сел, а я судорожно пытался решить, что ответить. И решил, что правда принесёт облегчение не только им, но и мне. Я медленно встал. Ваня умоляюще посмотрел на меня, как бы прося не разрушать с таким трудом достигнутое согласие.

- Валентин Георгиевич, Анастасия Александровна, я постараюсь быть предельно откровенным, - голова Вани поникла. - Когда всё это произошло, волна душевной боли настолько притупила все мои остальные чувства, что я даже не думал о Вашем сыне и только себя я винил в смерти Игоря; это я должен был быть за рулём, он не любил водить. Но в тот вечер была свадьба, и я выпил, а он не пил вообще. Потом, много времени спустя, я стал думать и о Вашем сыне. Я уже знал обстоятельства, при которых он сел за руль, я поставил себя на его место и попытался понять. Этому меня научил Игорь - ставить себя на место человека, совершившего что-то, что ты не понимаешь и отчего тебе больно. И я понял его. Его вели эмоции - сначала к спиртному, потом за руль, потом к смерти. И, что главное для меня, у него не было злого умысла, он сам поплатился за содеянное. И я предпочёл бы, чтобы он был жив. Я бы сказал ему, что он не виноват, как сказал это себе, чтобы жить дальше. Нас всех вела судьба, и мы не могли ничего сделать. Пусть это малодушие, но мне легче думать так, иначе чувство вины раздавит меня. Давайте помянем Вашего сына и моего Игоря, пусть земля им будет пухом.

Я выпил и сел. Нетрудно представить, что творилось с собравшимися за этим столом. Постепенно все успокоились, и опять встряска. Когда встала мама Ивана, я подумал, что для одного вечера это слишком. Но она сказала только одну фразу:

- Максим, за одного сына я тебе уже сказала спасибо, теперь говорю за второго. Благослови Вас Бог.

Я опустил голову, боясь, что Ваня сейчас начнёт разбираться во всех этих "спасибо". Но у него хватило ума не устраивать разборок, и вечер закончился нормально. Уже в коридоре я сказал:

- Генерал, Вы не против, если Ваня переночует сегодня у Вас?

- Я, честно говоря, боялся спросить.

- Ваня, ты как?

- Я тоже боялся спросить!

- Значит, я самый смелый, приятно это осознавать.

- А мне можно будет вернуться? - Ваня умоляюще смотрел на меня.

- Разумеется, это и твой дом, при условии, что ты не будешь разбрасывать свои вещи и будешь мыть за собой посуду.

К счастью, с чувством юмора у всех всё было нормально. Генерал смеялся, запрокинув голову.

- Я вам говорил, что вы мне нравитесь?

- Надеюсь, в общечеловеческом значении этого слова.

Генерал, вспомнив наш предыдущий разговор, захохотал ещё громче.

На следующее утро меня разбудило чьё-то присутствие. Я приоткрыл глаза и увидел улыбающееся лицо Вани.

- Ты чего так рано?

- Не поверишь, отец вытолкал.

- Что, опять?!

- Да нет. Мы полночи с ним проговорили, он мне рассказал о вашем разговоре и сказал, что ты лучшее, что со мной могло случиться, - он сел на пол возле кровати, а потом робко поцеловал меня в лоб. - Спасибо.

- Бред какой-то. Ничего не понял. Что с тобой вообще могло случиться?

- Это неважно. Мы договорились, что, если ты не против, я буду жить у тебя, а домой буду приезжать когда захочу и с тобой.

- И чья это была идея?

- А это важно?

- Да, очень.

- Моя. Но если ты не согласен, не хочешь... - он аж заикаться начал.

- Да согласен я, - у меня отлегло от сердца.

Значит, это не отец. Значит, у них всё нормально. Конечно, Ване комфортней жить у меня, да и я привык к нему. Единственное, что меня беспокоило - это его одиночество. Он никогда не приводил парней. Мы с ним об этом говорили, но он бормотал в ответ что-то невразумительное.

Настал день, когда мне, наконец, сняли гипс. Через пару дней я вышел на работу. Жизнь вошла в нормальное русло. Ваня учился в интернатуре, я работал над заказами. Раз в неделю, а иногда и чаще мы посещали родителей Вани. Как ни странно, мне нравилось у них бывать. Мы вкусно ели, разговаривали и смеялись. Свою личную жизнь я наладить даже не пытался. Однажды мои старые знакомые попытались свести меня с симпатичным парнем лет 35, но ничего не получилось. Дело было во мне. В моей душе был вакуум. Хотя нет, не вакуум, в ней жила привязанность к Ване и его семье, но это было другое. Не то чтобы меня преследовал образ Игоря, скорее, я просто боялся новой привязанности. Я точно знал, что во второй раз я просто не переживу разрыв, даже если он будет не таким трагическим.

Но не бывает так, чтобы всё было постоянно хорошо. Гром грянул среди ясного неба. Банально? Судите сами.

То ли я был слеп, то ли просто не хотел замечать очевидное, но однажды ночью я был разбужен поцелуем. Не успел я опомниться, как абсолютно обнажённый Ваня скользнул ко мне под одеяло. Я чисто интуитивно оттолкнул его, да так, что он слетел с кровати. Жуткое унижение для него. Я это понял в следующую минуту. Он пулей вылетел из комнаты, я бросился за ним, но дверь спальни была заперта. Я стучал, умолял открыть, объяснял, что не хотел быть грубым, что это спросонья и от испуга - бесполезно, за дверью царила мёртвая тишина. Вконец вымотанный переживаниями, под утро я заснул около его двери. А когда проснулся, дверь была открыта, вещей Вани не было, будто он и не жил здесь. Я не был в этой комнате со дня возвращения из больницы. Здесь всё оставалось на своих местах, даже фотография меня и Игоря, сделанная в Испании.

Я уже неприлично долго живу и опыта поднакопил, но в тот момент я был в полном тупике. Я просто не знал, как поступить, и по привычке стал валить с больной головы на здоровую. Ну почему он не поговорил сначала со мной? Где были мои глаза? Что теперь делать, если я знаю, что между нами ничего не может быть? Позвонить ему значит дать надежду, игнорировать - сделать его ещё более несчастным.

Ничего не решив, я отправился на работу. Голова была забита мыслями о Ване и поиском решения проблемы. Наконец, я решился и набрал мобильный генерала.

- Ну и что у вас там произошло? - прозвучало вместо приветствия.

- Катастрофа. Давайте где-нибудь встретимся, не телефонный разговор.

- Хорошо, в час дня в кафе возле твоей работы...

Он сидел передо мной и вертел в руках пакетик с сахаром.

- Ты слепой, или после аварии у тебя все чувства отказали? Мне, который ни хрена в этом не смыслит, хватило одного вечера, того первого вечера, чтобы просто увидеть, как он на тебя смотрит. Я, дурак, сам сказал ему, чтобы он жил у тебя, в надежде, что ты раскроешь глаза и либо ответишь ему взаимностью, либо мягко объяснишь, что не любишь его. А ты, как чурбан, довёл парня до крайности. Думаешь, ему легко было на такое решиться?

- Думаю, это катастрофа - и для него, и для меня.

- Что ты к нему испытываешь?

- Я весь день себе задаю этот вопрос. Я не знаю. Мне хорошо, когда он рядом, но когда его нет, мне тоже нормально. Я запутался, за одну ночь запутался.

- Он заперся у себя в комнате. Как только я ушёл, он рванулся к ванной комнате, но жена его перехватила, увела на кухню, и там он ей всё рассказал. Вроде выговорился, ему полегче стало, сейчас он спит.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>