Горячая гей библиотека

Такая разная любовь

Часть 4

Я принял решение.

- Идёмте.

- Куда?

- К нему.

- Ты придумал, что делать?

- Тут придумать ничего нельзя. Поехали.

Пока мы ехали, я говорил:

- Я не хочу его терять. Но не важно, чего хочу я. Главное, я знаю, чего хочет он. Дать это я смогу ему, только когда сам пойму, нужно мне это или нет. Для этого мне необходимо время. Сейчас я попрошу у него это время.

- Кажется, я тебя понял, - неуверенно проговорил генерал. - Одно радует: ты думаешь не о себе, а о нём.

Тут тон его резко изменился:

- Я отдам тебе сына, ты сделаешь всё правильно. В худшем случае ты всё сделаешь, чтобы вы остались друзьями.

- Верно мыслите, генерал, - мне стало легче от того, что я нашёл пусть не окончательный, но необходимый в данной ситуации выход, и от того, что этот человек, перекроив все свои взгляды и убеждения ради спасения сына, готов вверить его мне, что он верит мне.

На пороге квартиры нас встретила Анастасия Александровна.

- Я ему не сказала, что вы едете, но он точно что-то заподозрил и снова заперся.

Я глянул на генерала:

- Ломаем дверь?

- Не вижу другого выхода.

Я подошёл к двери и будто почувствовал через дверь горе и отчаяние. Чувство было настолько сильное, что я начал сомневаться, а не моё ли собственное это горе и отчаяние.

- Ванюша, - так я его никогда не называл, - нам надо поговорить. Засунь в жопу свою гордость и обиду и выслушай наконец меня. Я не пацан, чтобы за тобой гоняться. Мужик ты или дерьмо?

Я был намеренно груб, он от меня такого никогда не слышал. И это сработало. Ключ в замке повернулся, я сделал знак генералу, что я сам, и вошёл в комнату. И с порога обалдел. Везде висели мои фото - маленькие, большие, сделанные в разное время и разными людьми. Я понял, откуда они взялись. Дома был альбом, охватывающий всю мою жизнь с рождения до недавних лет. Этот альбом собрал Игорь, когда мы ездили в гости к моей маме, а Ваня, видимо, втихаря их отсканировал и распечатал. На кровати лежал зарёванный паренёк, но боль в глазах его была совсем не пустой. Я понял свою ошибку. Я относился к взрослому человеку как к пацану, поэтому проглядел, когда он стал относиться ко мне не как к старшему другу. Я заботился о том, чтобы он вовремя ел, чтобы у него было всё необходимое, чтобы он хорошо учился, чтобы получал то, что ему хочется, и проглядел, как он в меня же и влюбился. Надо было исправлять положение.

Я сел на край кровати и начал:

- Прости меня за грубость ночью. Но это всё ты уже слышал. Думаю, ты сердишься на меня не за это. Послушай, ты застал меня врасплох. Логичней было сначала признаться мне в своих чувствах, узнать, что я об этом думаю, а потом прыгать в постель, как ты считаешь?

Боль в глазах сменилась задумчивостью, и я впервые увидел, какие у него тёмно-синие, очень выразительные глаза, и могу поклясться, что, вглядись я в них раньше, я бы увидел там любовь. Слепец! Но уже поздно рвать на себе волосы...

Он продолжал молчать. Я взял его руку, он не отнял её.

- Слушай внимательно. Ты мне дорог, до сегодняшнего дня я даже не понимал насколько. Мне надо разобраться в том, что между нами происходит, иначе мы можем оба стать очень несчастными. Сегодня мне сказали, что я должен вылететь в Париж, в командировку, у нас это называется авторский надзор. Меня не будет не больше месяца, и, когда я вернусь, я вернусь с решением. Ты подождёшь меня?

- А у меня есть выбор?

- Боюсь, что нет. И обещай мне не изводить себя. А сейчас поехали домой, мне надо собраться, а то после твоих уборок я не найду и половины своих вещей.

Это была правда. Ваня взял всё хозяйство на себя и каждое утро выкладывал то, что я должен был одеть. Всё чистое, выглаженное. Я уже понятия не имел, где что лежит. Мне казалось, что он так выражает свою благодарность за моё отношение к нему. Ведь о чём он ни заикнётся, это у него сразу появляется. Этим я компенсировал отсутствие собственных желаний. Меня не привлекали ни тряпки, ни новые гаджеты, ни даже машины, хотя раньше я всем этим очень интересовался. За всё время нашего совместного проживания я ни купил себе даже носовой платок. Деньги свободно лежали в ящике стола, и у меня всё время появлялись новые рубашки, майки. Он даже брендовые джинсы мне купил.

- Давай умывайся и поехали.

Мы вышли в коридор. Ваня подошёл к отцу, обнял его.

- Прости пап, теперь всё нормально, мало ты меня порол.

- Вообще-то я тебя никогда не порол.

- А надо было бы.

Пока он умывался, я разговаривал с родителями.

- Что за выставка у него в комнате? Почему мне не сказали? Это же на уровне помешательства.

- Это он сегодня утром развесил.

- Лучше бы разорвал, хоть какая-то логика.

- Да говорила я ему: "Брось и забудь". Он на меня как на полоумную посмотрел: "Ты что, я же люблю его, ты же знаешь".

- Так Вы знали?

- Да. В первую же ночь, как они помирились с отцом, он мне всё рассказал.

- А почему мне не сказали?

- Дала слово молчать. Он сказал, что сделает сюрприз.

- Да, блин, я ему в отцы гожусь, о чём Вы думали?

- Сердцу не прикажешь, и потом я его понимаю: в тебя трудно не влюбиться, - вмешался генерал, потом понял, что ляпнул, и смутился. - Не смотри на меня как на умалишённого, сам же говорил: чтобы понять человека, поставь себя на его место.

Наши бурные дебаты прервал Ваня, вышедший из ванной комнаты. Он пошёл переодеваться, а мы продолжили разговор.

- Пусть живёт у меня, я вернусь недели через три-четыре.

- А почему у тебя?

- Мне кажется, ему там легче будет. А вообще-то давайте его спросим, где захочет, там пусть и живёт.

Ехали мы молча. Дома я занялся готовкой, а он сидел рядом и молчал, чем выводил меня из себя. Во всём его облике сквозила покорность и обречённость. Я не выдержал:

- Может, прекратишь изображать из себя мученика и делом займёшься?

- Что тебе собрать?

- Ну, смотри, ты уезжаешь на месяц, что ты с собой возьмёшь?

Он открыл рот, но я ласково приложил указательный палец к его губам и, улыбаясь, сказал:

- Вот то же самое положи и мне, только размером побольше.

Он, наконец, улыбнулся и пошёл собирать вещи. Одно радовало: в глазах уже не было боли, скорее надежда, хотя... чёрт меня подери, если я знаю, что у него в глазах.

За ужином я его спросил:

- Я не слишком много прошу?

- Нет, месяц я выдержу; полгода терпел, ещё потерплю.

Это вошло у нас в привычку, я невпопад спрашиваю, а он уже знает, о чём я, и наоборот. Или он начинает фразу, а я её заканчиваю. А мы ведь знакомы действительно только полгода.

- Ты гарантируешь, что всё пройдёт без эксцессов?

- Положись на меня. А если бы не сложилась такая ситуация, ты бы взял меня в Париж?

- Нет, у тебя интернатура, но возьми мой ежедневник и открой на июле.

Он пошёл к моей рабочей сумке, достал ежедневник, полистал его.

- Выкупить путёвки в Париж на 10 августа.

Он подлетел ко мне и чмокнул в щёку. Как мне удалось не шарахнуться от него, до сих пор не понимаю.

- Тут ещё написано: "купить машину малышу". Малыш - это кто?

- Ага, у меня полно малышей, и всем я покупаю машины.

- Но ты меня так никогда не называл.

- Вслух.

Ещё один поцелуй. Что с ним делать?

Утром он проводил меня до машины.

- Не поленись после занятий съездить в аэропорт и забрать машину. И мне спокойней, и ты на колёсах.

- Слушаюсь.

- Папины гены сказываются?

- Ладно, вали, но помни: я жду.

- Забудешь тут. Пока. Звони. Я поставил тебе вторую симку - специально для роуминга.

- Я люблю тебя.

Как бы я хотел сказать ему то же самое. С тяжёлым сердцем я сел за руль.

В Париже меня встречали, и сразу началась круговерть. Работа, клубы, рестораны, гостиница. Чем бы я ни занимался, меня преследовали мысли о Ване. Конечно, мне его не хватало, но и в Москве, когда он задерживался, мне его тоже не хватало. Каждый день я ждал его звонка, а он, заразёнок, звонил в разное время, а если звонил я, то его телефон был недоступен. Это он меня так наказывал. Но это были переживания, никак ни связанные с любовью. Или я любовь неправильно понимаю. С Игорем всё было по-другому. Стоило мне его увидеть, ноги подкашивались, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. От одного его прикосновения я возбуждался и готов был заниматься любовью где угодно и как угодно.

Перелом и прозрение наступили неожиданно. Сначала в клубе ко мне подошёл совсем молодой француз и предложил прогуляться. Я спросил, сколько мне это будет стоить. Я не собирался с ним идти, но просто послать его было неудобно. Он удивлённо посмотрел на меня:

- Я не шлюха, ты мне нравишься.

Это становилось интересным, и я пошёл за ним. Но когда мы зашли в его комнату, изо всех углов на меня смотрели тёмно-синие глаза. Я развернулся и побежал. Уже у себя в номере я пытался понять, что это было. Но объяснение приходило только одно: я просто слишком много думаю о Ване.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>