BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Город из двух буквРейтинг: 4.94 (923), Автор: Kazaj Часть 3 Саратов - Мне очень жаль. Ваша бабушка только что умерла, я вот как раз
собирался вам позвонить. Слова доктора, пригласившего меня в свой кабинет и
предварительно усадившего на стул, доносились до моего сознания через какую-то пелену. Мне
почему-то показалось, что они обращены к другому человеку. Это ощущение было таким
сильным, что я даже невольно оглянулся, ища взглядом того несчастного, чей родственник
только что скончался, но в кабинете больше никого не было. - Нет, - прошептал я,
посмотрел на врача и, увидев в его глазах нечто, похожее на жалость, вскочил и закричал: -
Она не могла умереть так быстро, вы же только вчера мне говорили, что состояние
стабильно тяжёлое и что как можно раньше нужно начать терапию этим препаратом. Бабуля
жива, вы слышите, она живая, и я сейчас пойду за лекарством для неё! И потом, когда мы в
последний раз виделись, она хотела сказать мне что-то важное, но не успела, её в
реанимацию увезли. Я должен поговорить с ней! Врач покачал головой, хмыкнул и позвал
медсестру, которая, несмотря на мои бурные протесты, сделала мне какой-то укол. Я подумал,
что это сильное снотворное, но вместо сонливости вдруг пришло странное состояние полного
безразличия ко всему, словно у меня в одночасье отключили все эмоции. Меня заставили
подписать какие-то бумаги, сказали, что тело можно забрать завтра с утра, и вежливо указали
на дверь. - Завтра нужно тело забирать... - пробормотал я вместо приветствия Лёшке, даже
не удивившись тому, что он почему-то оказался у входа в больницу. - Какое ещё тело?
- Бабушка умерла, - прошептал я одними губами. - Что теперь будет? Я... не смогу жить
без неё! - Да сможешь, куда ты денешься! Это только сейчас так кажется, потом привыкнешь, -
неожиданно со злостью сказал он и добавил: - Ладно, давай пакет. - Какой? - Ну,
тот, что тебе мужик в парке дал. Я наклонил голову, посмотрел на свои руки, сжатые в
кулаки. - У меня нет никакого пакета. Я не знаю, где он. Может, в автобусе оставил или
по дороге потерял; я в таком состоянии был, что себя не помнил. Да и зачем мне теперь
деньги, бабушке уже всё равно не помочь. - Ты дурак или прикидываешься? Тебе-то они,
может, и не нужны, но ведь там не только твоё бабло было. В пакете лежало двести кусков, и
их надо было передать серьёзным людям. - Двести тысяч? - эхом повторил я. - Это очень
много! - Вот именно! И что ты теперь делать будешь? Ты хоть понимаешь, что ты натворил?
Мне стало смешно и больно одновременно. - Лёшка, у меня бабушка умерла, а ты мне про
какие-то деньги говоришь. Нет у меня никакого пакета! - Так, всё ясно, у тебя сейчас
шок, стресс и всё такое, и ты сам не понимаешь, что говоришь. В общем, слушай сюда, я тебе
сейчас ещё одно задание дам, если с ним справишься, то всё в ажуре будет. Сейчас мы с
тобой кое-куда поедем. Выйдя из трамвая на окраине города, мы подошли к какому-то
подъезду. Несколько раз оглянувшись, Лёшка вдруг полез в карман и, достав пистолет,
протянул мне его. Если бы мне не вкололи сильный транквилизатор, я бы никогда не пошёл
на такое, но в тот момент я ничего не соображал, поэтому лишь глупо хихикнул и спросил:
- Кого убить надо? - Ха-ха, да ты что, неужели думаешь, что я тебе мокруху
предлагаю? Ай-ай, какого ты мнения обо мне, оказывается! Нет, тут всё гораздо проще. Тебе
только нужно будет подняться в двадцать восьмую квартиру, припугнуть там одного чувака и
забрать у него деньги. Кстати, пушка настоящая, но она не заряжена, так что не дрейфь,
никого ты не убьёшь при всём желании. Я и не дрейфил. Я вообще ничего не чувствовал и
ни о чём не думал, когда поднимался на третий этаж и стучал в дверь, обтянутую обшарпанной
зелёной клеёнкой. Мне открыл какой-то парень в спортивном костюме. Как и учил Лёшка, я
втолкнул его внутрь и, наставив на него дуло пистолета, потребовал денег. Тот почему-то
совсем не испугался, достал из кармана тугую пачку пятитысячных купюр и вручил мне её.
Дальнейшие события помнятся смутно: вроде как в подъезде я столкнулся с двумя мужиками,
один из которых зачем-то сунул мне под нос мокрую тряпочку. Сделав пару вдохов, я медленно
осел на пол, чувствуя, как сильные руки лезут ко мне в карман и что-то достают оттуда.
Потом я вроде как вернулся домой то ли на такси, то ли на автобусе и завалился спать прямо
у порога. Ош В Южную столицу республики, второй по численности населения город,
расположенный в восточной части Ферганской долины недалеко от границы с Узбекистаном, я
приехал уже поздним вечером. Измотанный дорогой и переживаниями, я чувствовал себя ужасно.
К тому же симптомы простуды усилились - когда я вышел из автобуса, меня познабливало, и
ужасно ломило всё тело. Проклиная так некстати съеденное мороженое, я заковылял к стоянке
такси, гадая, что будет, если того, к кому я еду, не окажется дома. Таксист не просто
удивился, услышав мой безупречный киргизский - он вытаращил глаза и всё никак не мог
поверить в то, что я не местный. - Даже местные так не говорят, хоть и живут тут всю
жизнь, а ты... Я таких ещё не встречал. Я тебе скидку сделаю за это. - Чон ырыхмат
(Большое спасибо), - пробормотал я, чувствуя, как усиливается озноб. Да, похоже, у меня
температура. Оно и понятно, ведь при простуде, как и при многих других заболеваниях,
состояние, как правило, ухудшается к вечеру. Тогда что же будет ночью? Я попросил водителя
остановиться около аптеки, где купил шипучку известной марки от простуды, растворил
порошок в пластиковом стаканчике с минералкой и выпил её прямо там, на крыльце, надеясь,
что это поможет... Распрощавшись со мной и пожелав мне всего хорошего, водитель уезжает,
а я стою посреди улицы и смотрю на нужный мне дом. Медленными, неуверенными шагами я
подхожу к калитке, украшенной затейливым восточным орнаментом, и останавливаюсь, вроде как
чтобы рассмотреть его. На самом же деле мне элементарно страшно - а что если тут мне будут
совсем не рады? Вдруг бабушка неправильно поняла этого человека? Она ведь очень давно не
видела его, общалась с ним только по письмам, хотя откуда я знаю, может, и звонила, мне-то
она вообще ничего не рассказывала до последнего. А там, в больнице, только успела сказать,
что мы должны поговорить о чём-то очень важном, и ей сразу стало хуже, поэтому её увезли в
отделение интенсивной терапии, откуда она уже не вернулась. - Ей, иди сюда! - вдруг
кричит кто-то сзади по-русски, но с сильным акцентом; оглянувшись, я различаю в
полумраке двух парней, они стоят на противоположной стороне улицы и с интересом смотрят на
меня. - Деньги есть у тебя? Мне почему-то становится так страшно, что я на несколько
секунд замираю, как в ступоре, а потом, вместо того, чтобы сделать несколько шагов до
спасительной калитки, бросаюсь бежать по улице. Несмотря на сильную слабость и тяжёлый
чемодан, несусь я вначале достаточно быстро, но преследователи не отстают, и я понимаю, что
рано или поздно они меня догонят. Забежав за угол, я оказываюсь перед двумя сараями, между
которыми виднеется узкий проём, и я решаю спрятаться там, потому что у меня больше нет сил
бежать. Парни вначале пролетают мимо, но в этот момент, на свою беду, я оглушительно чихаю и
тем самым обнаруживаю себя. Они разворачиваются и медленно подходят ко мне. Я вижу, как в
руке у того, что повыше, что-то блестит, и понимаю, что это нож. Не знаю почему, но никакого
страха я не испытываю, у меня вообще нет никаких чувств и эмоций, как после укола того
успокоительного в больнице, однако я всё равно инстинктивно пячусь назад до тех пор, пока
спина не упирается в стенку. Всё, отступать дальше некуда. Сейчас они кинутся на меня, и
всё закончится. Надеюсь, мне будет не очень больно. "Бабушка, я сейчас умру!" - думаю я,
зачем-то поднимаю голову и пристально смотрю в звёздное южное небо, словно ищу там что-то.
- Акча (деньги) давай, - грубо говорит тот, что с ножом, и делает шаг в мою сторону.
Я выворачиваю карманы, и несколько купюр вместе с монетами падают на землю. - У меня
больше нет, правда, - отвечаю я на чистом кыргызском. - И можете делать со мной всё, что
хотите, мне всё равно. Парни удивлённо переглядываются. - Я жил с бабушкой, она
умерла, больше у меня никого нет, я остался совсем один. У меня даже дома нет, точнее, он
есть, но я не могу туда вернуться, - продолжаю я, чувствуя, как в голове начинает
шуметь, а парни кружатся передо мной, словно на карусели. - Я приехал сюда, чтобы...
Силы окончательно покидают меня, и, прислонившись к стенке сарая, я медленно сползаю
на землю. Они что-то говорят мне, но я никак не могу понять смысл их слов. Один из них
протягивает мне руку, и я успеваю удивиться тому, что в ней нет ножа. А потом наступает
темнота. Саратов Они пришли вечером, почти сразу после того, как я вернулся
с похорон и, упав на бабушкину кровать, которая до сих пор хранила запах её духов, заревел
так, что начал задыхаться. Два здоровенных бугая, одетые в чёрные кожаные куртки, несмотря
на уже достаточно тёплую погоду, и в солнцезащитных очках - они не сняли их, даже войдя в
комнату. - Мы всё понимаем, бабулька умерла, жалко старушку и всё такое, но дело-то
серьёзное, так что и ты нас пойми. Ты два раза оплошал, не выполнил задания, так что
теперь с тебя и спрос. - Деньги нужно вернуть, и чем быстрее, тем лучше, - продолжил
второй. Я посмотрел на них, как на инопланетян. - Как вы не понимаете, у меня такое
горе, а вы про деньги говорите! - Нет, браток, это ты, походу, чего-то не допираешь, -
сказал первый и, приблизившись, ударил меня в лицо. Было очень больно, к тому же из
рассечённого носа тут же брызнула кровь. - Что вы делаете? За что? - Это чтобы ты
немножко в себя пришёл и понял, что за дела. А это... - он толкнул меня в грудь так, что
я пролетел через весь коридор и упал на пол около двери в зал, - чтобы ты не сомневался:
мы люди серьёзные и говорить с тобой тоже по-серьёзному будем.
страницы [1] [2] [3] [4] [5] . . . [8]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|