Горячая гей библиотека

Письма (глава 2)

Часть 2

Тоше

Привет, мой маленький гений! Вроде и виделись мы с тобой совсем недавно, только что попрощались после долгого слепого разговора, а глаза-проказники уже косятся на телефон, и совершенно непонятно, зачем мне снова хочется слышать твой озорной щебет. Надо же, какой я глупый!

Вчера была сказка. Это было классно: сидеть и ждать тебя! В только просыпающейся субботней ночи полупустая тишь ресторана ждёт своих посетителей. Аромат горячего чая дурманом течёт по поверхности стола почти видимой мятной дымкой. Вдруг она вздрагивает - это кто-то зашёл с мороза. Я уже улыбаюсь, узнавая музыку твоей торопливой поступи, чувствую, что ты здесь, за моей спиной. Не успев ещё встретиться с тобой взглядом, я ловлю твой поцелуй в опасной близости от края моих губ. Зрачки глаз сидящих неподалеку девушек на мгновение расширяются. Я не могу узнать в бритом, источающим секс красавце своего Тошу. А я-то, дурак, рассчитывал на то, что ты всегда будешь патлатым пацаном с кругленькими щёчками...

Линии твоего лица стали острее, во взгляде появилась мужская уверенность. Как странно встретится с тобой сейчас, так далеко от той зимы, в которой огоньком зажигалки вспыхнул и погас наш тинейджеровский роман! Мне всё больше нравится этот город, в котором, оказывается, можно путешествовать даже в сумеречный мир прошлого.

Пока ты отлучаешься в туалет, я спешно прошу убрать остатки престарелой чайной церемонии и принести по бокалу вина покрепче и послаще. Ты возвращаешься, и мы говорим с тобой, ведём беседу, обсуждаем какие-то планы, точнее, воплощение в жизнь твоих и отсутствие оных у меня. Я горжусь тобой! Мне льстит то, что тебя считают одарённым дизайнером, что ты занимаешь первые места в престижных конкурсах, что Европа с распростёртыми объятиями ждёт тебя на стажировки, что ты добиваешься всего, о чём я слышал, когда в безбородой юности ты делился со мной своими смелыми, безумными, мечтами, казавшимися тогда многим бредом юношеского максимализма. Я почему-то с самого начала был уверен в тебе, и ты это знаешь!

Ты показываешь мне глянцевый том журнала скорее с дорогим, чем приносящим удовольствие названием, призванного, по мнению его создателей, стать светочем красивой жизни на территории нашей сибирской глуши. На одном из его приторно-скользких разворотов я вижу фотографии двоих, парня и девушки, в безжизненно постановочных позах. Они смотрят на меня со спокойствием, припылённым равнодушием. Стильно сдержанная цветность лиц. Мёртвый пафос. Я с трудом соотношу живого тебя с восковой фигурой на фото. Далее я читаю текст, ещё более отвратительный, чем его визуальное сопровождение. Статья создаёт образ снобов, довольно успешных, благодаря спонсорской поддержке родителей, этаких материально не стеснённых творцов моды класса люкс. Я натянуто улыбаюсь, тщетно пытаясь скрыть от тебя своё омерзение. Полушутя я спрашиваю тебя, где вся подноготная о том дерьме, откуда растут все эти розы. Ты даже сразу не понимаешь, о чём это я.

Нет, конечно, всё здесь прекрасно, только это всё враньё. Ты оказался втянутым в этот идиотский заговор по внедрению в массы ложных идеалов. Вся эта лицемерная поэзия гламура (меня тошнит от этого слова) в действительности направлена на то, чтобы провинциальная девочка с красным дипломом и уморительной зарплатой, одевшись в китайских рыночных рядах, пошла и выложила свои последние грошики за топик от псевдомодного мега-брэнда. Нам всем промывают мозг! Девять из десяти людей при упоминании о лыжном отдыхе вспомнят в первую очередь Куршавель, в которой ездят пять с половиной человек из всей страны, зато, если реально приспичит покататься на лыжах, искать информацию о том, где это можно сделать, придётся с собаками, компасом и медиумом.

Я не был в других странах, но мне кажется, что такая мутация могла возникнуть только в нашей полунищей Родине, ещё не все жители которой перестали стирать и сушить пластиковые пакеты. Только в нашем захолустном городе, где совсем ещё недавно зазорным считалось пользоваться дезодорантом, кроме как по большим церковным праздникам, могла созреть одна из самых сильных дизайнерских школ. Может, когда-то она и служила делу спасения мира, может, когда-то она и была чистым воплощением надежды советского народа на присутствие частицы прекрасного в их жизни, но теперь, сведённая с ума бесами капитализма, она превратилась в рассадник бездуховности, плодящий новобранцев для легиона полностью коммерциализированной индустрии.

Когда-то давно, отчасти благодаря тебе, я соприкоснулся с этим паноптикумом. При воспоминаниях о непроходимой тупости студентов с платного отделения, занятых примитивной, бесполезной во всех отношениях рутиной, о преподавателях, монотонно повторяющих одни и те же, ничего не значащие общие фразы с видом конченных аутистов, меня начинает трясти.

Раньше я относился к помешательству, превращающему индустрию красоты в театр абсурда и пародию на самоё себя равнодушно, я терпел это как неизбежное зло. Но сейчас, когда оно нежданно дыхнуло смердящим типографским запахом на твой такой милый мне образ, меня это привело в негодование. Почему бы этим авторам не написать правду: о трухе вместо еды, об убитой комнате в общежитии вместе с соседом-питекантропом, о твоей маме, в одиночку тянущей кабалу твоего непомерно дорогого образования?

Я нервно всасываю в себя сигарету, отхлёбываю из бокала и слушаю то, как ты несёшь банальнейшую чушь о том, как ты бесконечно одинок. Я в ответ выжидающе молчу и делаю ещё один терпкий, почти обжигающий глоток.

Снова смотрю на фотографию в журнале. Меня раздражает эта девушка рядом с тобой. Какой, к чёрту, может быть творческий дуэт! Это что, бальные танцы? Я вопросительно смотрю в твои глаза. И как тебя угораздило влюбиться в это? Как ты смог заниматься этим с ней? Наверное, как феномен, это должно быть интересно, наподобие творений великих кутюрье. Они необычны, возможно, даже ценны с эстетической точки зрения, но вот чтобы надеть их на себя... За соседнем столиком, словно подтверждая мои мысли, раздаётся гогот. Да, я ревную, глупо ревную тебя к той, что сейчас для тебя как надоевший прыщ на заднице. Кстати, почему об этом не упомянул слащавый глашатай потребительства?

Сливовый оттенок горчит на языке, подбивая меня сплюнуть его в пепельницу. Ты говоришь, что лучшего секса, чем со мной, у тебя ни с кем не было. Ну, так... Это вам не на машинке строчить и не гладью вышивать! Удачно, что после этого ты не стал вопросительно смотреть на меня своими полными смутной тоски глазами, а то бы мне пришлось врать тебе. Предлагаю выпить за былое и тем самым закрываю тему.

Дальнейшие события этого вечера пролетают вспышками бредовой фотосессии, рисуя мне целую альтернативную жизнь. Вот мы тепло и осторожно разговариваем, как будто помирившись после глупой ссоры, нервно и нежно переглядываясь. Вот я беру твоё портфолио с чётким намерением слегка раскритиковать всё, что я увижу, - просто так, из вредности, и не могу этого сделать, найдя все твои работы гениальными. Вот я слушаю твои вдохновенные речи о волшебном мире с его концепциями, идеями, композициями, стилизациями и особенностями пошива. Вот мы, поймав машину, сидим на её заднем сидении и, смотря в разные стороны, едва соприкасаемся горячими руками. Снова мы, но уже в клубе - развлекаемся, не выпуская друг друга из поля зрения. Тут мы танцуем друг для друга. А вот покидаем это место, преследуемые разочарованными взглядами одиноких охотников. А это ресторан в той сауне, где мы чинно ужинаем, а скорее завтракаем.

Красота! Не хватает только чёрно-белой, стильной фотографии, где я с лёгкой сединой на висках загадочно смотрел бы куда-то в даль позади объектива. Она идеально подошла бы для оформления обложки издания моих мемуаров, которые я напишу после того, как какой-нибудь псих тебя застрелит перед дверью твоего собственного дома. Я всем расскажу, какой ты был сложный человек, не понятый до конца своими современниками, как трудно было быть с тобой рядом, принося себя в жертву искусству высокой моды. Я витиевато закамуфлирую гомосексуальную природу нашей дружбы, чтобы это не было так в лоб и не отразилось негативно на продажах моей книги...

Отвратительно! Ты знаешь, я глубоко презираю тот мир, в котором ты живёшь. Мне печально и скучно смотреть на то, как ты тратишь свою жизнь. Понимаешь, когда человек пекарь, его жизнь наполнена поэтическим смыслом, потому что он творит то, что непосредственно поддерживает жизнь в телах людей. Если человек артист, и его искусство заставляет других людей плакать или смеяться, это то же самое, так как он даёт хлеб для людских душ. Но когда целью жизни становится создание абсолютно не нужных никому нелепых вещей... Скажи, кому нужны твои коллекции, кроме этой сатанинской (не могу подобрать другого слова) индустрии моды? Право же, можно было начать сублимировать в каком-нибудь другом, более достойном направлении. Глупец, свой талант и волю ты приносишь на алтарь этого мракобесия! Ты, как и миллионы других овец, рискуешь прощёлкать самое интересное.

Ну вот, мы и одни, наконец! В темноте не видно электрически леденцового нюанса оттенка твоей футболки, швы на которой жалобно треснули от прикосновения моих пальцев. Узнанные на ощупь две металлически буквы латинского алфавита на увесистой бляхе твоего ремня растерянно бряцают об пол. Стягивая с тебя зубами трусы, я сплёвываю в сторону случайно отодранный от них лэйбл. Хрупкая изысканность шарфа из натурального шёлка безвозвратно гибнет, сплетаясь в крепкий жгут, связавший твои запястья. Я потрошу, выворачиваю наизнанку в поисках презервативов твою сумку авторского дизайна в брутальном стиле милитари. И вот последний бастион взят: душистый коктейль из мандарина, бергамота, трилистника, жасминового дерева, цветков центифолии и бархатцев, красного перца и мускуса, кедра и можжевельника безнадёжно испорчен слившимися воедино с ним животными запахами выделений наших тел.

Я что-то чувствую к тебе, мой милый! Что-то необычное, уверенное и ровное, как взгляды безликих супермоделей. Раньше я назвал бы это любовью, но раньше я любое новое странное чувство называл именно так. Иногда им оказывалось банальное похмелье. Так вот, если это всё-таки она, то я люблю тебя достаточно для того, чтобы принять тебя, идущего по своему пути, живущего в своём мире, который я всегда буду презирать. Хорошо, что ты есть у меня именно такой и именно в таком качестве. Когда в следующий раз будешь у нас проездом - дай мне знать об этом!

Никита.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>