Горячая гей библиотека

Любовь на горячем песке

Часть 8 (последняя)

Мы две сплетённых в темноте статуи, возмутительная сатира на "Поцелуй" Родена. Прохладная кожа потускнела в тени камней среди обломков отвергнутых богов и злых слов.

Я удивлённо поднимаю руку, чтобы при полной луне изучить этот силуэт, сгибая худые пальцы и восхищаясь каждому незаметному совершенству их движения, их силе. Эти хрупкие косточки, которыми всего лишь несколько минут назад я прижимал его к себе. Моя плоть разрисована набросками каждого стона, поцелуя, укуса. Бёдра горят от его яростных движений.

Рано или поздно Валера отстраняется и покидает моё тело, осев на землю спиной ко мне. Лунный свет заливает мои обнажённые подрагивающие ноги. Меня пронизывает холод от морозной каменной скамьи, но я не обращаю на него внимания, упиваясь лёгкостью и горячностью - этим восхитительным неугомонным теплом. Этой чуждой мне надеждой.

Валера как вкопанный сидит на земле, молча смотря на стены лабиринта. Я тянусь, касаясь дрожащей рукой густой зарослей его волос.

Он поворачивает голову. Полная луна бросает на его профиль серебристо-белую тень, подчёркивая каждый изгиб надменного лица.

- Ты замёрз, - рассеянно кидает он.

Я вздыхаю в ночи, смакуя туман моего дыхания.

- Возможно.

- Ты без пальто?

Мои губы складываются в улыбке.

- У меня есть машина.

От него не ускользает смысл сказанных слов. Он смотрит на меня, и в его глазах я замечаю равнодушие.

- Денис.

Я застываю.

- Нет, - говорю я.

- Это была ошибка, - тихо подытоживает он.

Вокруг нас сплошная тишина, мир откладывает все свои дела на потом. Мы дышим.

- Я вернулся за тобой, - зло выпаливаю я.

- Не стоило.

Алтарь сгорает, но я не отступаю.

- Почему ты так говоришь?

С мгновение глядит на меня, а потом качает головой, его лоб испещрён измученными полосами дважды покорённого мужчины.

- Ты, должно быть, шутишь.

- Отвечай.

- Это... - он жестом указывает на окружающую нас обстановку. - Вот почему. Ты отравляешь всё вокруг себя, Денис. Рядом с тобой я не могу даже здраво мыслить.

- Мы это обсуждали, - шиплю я. - Мы не обязаны быть теми людьми...

- Мы и есть они, - резко перебивает он меня.

- Ну и что? - спрашиваю я, возмущённо морщась.

Мои слова сочатся унижением и безнадёжностью, когда он встаёт.

- А как, по-твоему, всё должно кончиться? - спрашивает он. - Ты решил, что, приехав сюда, можешь перечеркнуть прошлое?

Внезапно между лёгкими я чувствую болезненный укол.

- Нет никакого решения, - выдавливаю я из себя. - Ничего подобного.

Он отводит взгляд.

- Я не дам тебе уничтожить меня.

Сталь на стали, удар двери и затвор замка.

С осознанием растёт и ярость: каким жалким я, должно быть, выгляжу, смотря на него с надеждой и предвкушением глупого животного, не понимающего ценности тайны своего местонахождения.

Вот он, мой бог солнца спустя столько лет, монстр из лабиринта, чей похотливый силуэт показал мне мои собственные желания: владеть и быть свободным.

А теперь ничего не осталось. Всё, что осталось у меня от него, излилось в моё тело несколько минут назад. Он не мой, я никогда не стану свободным.

Он выиграл, а я позволил ему одержать победу. Размышляя над этим, я чёрство улыбаюсь. Я встаю, и озеро из огня накрывает слой льда.

Валера вздыхает, выражение его лица мне неведомо.

- Игра до сих пор продолжается, - шепчет он, проводя рукой по своим волосам.

Я открываю было рот, чтобы возразить.

Но не могу издать ни звука.

Существовал ли в прошлом мужчина, последовавший за шелка в море?

Разумеется, нет.

Глупый, глупый...

Ногами я оставляю давно затёртые следы, лечу мимо бреши в изгороди, света в доме, не обращая внимания на дрожь, скручивающую моё тело, когда парковщик возвращает машину. Холодным называла меня мать, но я не чувствовал этого. Помечен, - провозгласил бездомный. Самый неудачливый страстный счастливец.

Взгляните на это одеяние, на стать моей спины. Взгляните на почтение, с которым обращается ко мне слуга Русиков. И поглядите на эти обнажённые руки, слишком тонкие для холода - как они трясутся! Дрожат, хотя в венах бушует огонь. Их одолела лихорадка пустоты, боль отказа.

Через несколько часов я один из многих, точка в потоке людей, спешащих к своим целям. Пулково никогда ещё не был таким забитым.

"Глупый, глупый", - шепчет Аммут. И это правда.

Я глупый. Глупый, раз вызвал у отца пустячное возмущение и гнев, а у призрака матери - карательный шёпот. Глупый, раз отказался от прежних богов, раз пожелал неприкосновенное: свободу и незнакомое тепло Валеры. Глупый, раз прыгнул, упал и думал, что смогу выжить.

Как неумолим этот огонь.

Тепло - сила столь же неумолимая, как время, погружающая в хаос, лепестки кровью лежат на снегу, пейзаж растаял и превратился в ничто, а слова из старого сна эхом разносятся по ледяным останкам. Это оттепель, и только глупец осмелится сражаться с ней.

Его пальцы не отпускают мою руку; я рассеянно думаю, долго ли синяки будут покрывать мою кожу и где окажется Валера, когда они, наконец, исчезнут.

- Когда я увидел тебя впервые, - рассказываю я, - я даже не знал твоего имени. Но мечтал о тебе.

- Так всё начиналось, - хрипло отвечает Валера. - Скажи, как всё закончится.

Расскажи мне всё.

"Глупый парнишка", - думаю я. Глупый одураченный парнишка.

Мои лёгкие испускают вздох, и это последний обряд, вымученный гимн: каким он был в начале, сейчас, и когда-нибудь будет. На веки вечные, Аминь.

Мы змеи, хочу сказать я. Мы клинок и кости.

Мы вечная погоня охоты, вечные поиски хищника, вечное логово жертвы. Мы схожие преисподние. Мы ядерная зима. Но притом мы - это мы.

"Падай, и мы подхватим тебя", - кричат острые скалы. И я падаю, произнося слова и смотря, как они, две хищные птицы, срываются с моих губ:

- Не закончится.

Языки пламени облизывают свет в его глазах, и эти безупречные остатки, их пыл истончает нить, сжимает устье моего пульса, который начинает ускоряться, ускоряться, ускоряться, ударяясь о мои рёбра, как бой кельтского бубна.

- Обещай, - выдыхает он.

Но я не могу.

И потому мой ответ быстрый, тихий:

- Поцелуй меня.

Он хмурится, желая слышать ещё. Его взгляд обжигает меня, когда я закрываю глаза, запрокидываю голову - белый королевский цветок, тянущийся к солнцу.

Через несколько напряжённых секунд он наклоняется, легонько касаясь моих губ.

Это самый ласковый поцелуй, который он мне дарил. Всюду, где мы касаемся друг друга - тепло, но когда он с нежностью касается моих губ, я начинаю трепетать и взлетаю, падаю, разбиваюсь. Теперь я, безжизненный, лежу рядом со своим возлюбленным на холодных и залитых кровью камнях.

"Аммут, Афина, вы посмешище, - думаю я. - Вы никогда его не коснётесь. Вы никогда им не завладеете".

Но моё сердце окружено его пальцами, изящными и бледными скобками.

Это погибель - так сильно нуждаться в ком-то. Это безумие.

Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший.

Самый неудачливый страстный счастливец.

И эта мысль становится моим похоронным звоном, звоном приближающейся свободы.

Четыре стены. Заколочены двери.

Одно лишь окно - в холодящую бездну.
И мне не уйти от безумного зверя,
Что рвётся наружу сквозь кожу и вены.
Не видят глаза, бесконтрольно дыханье,
И жалобный скрежет стекла под ногтями.
Я - больше не я: из глубин подсознанья
Хрипящая тварь сверкает клыками.
Последний рывок, я на грани отчаянья,
Но всё ещё в силах молить о спасении:
"Услышь же меня, светлый ангел печали!
Приди же за мной, предрекая отмщенье!
Возьми мою душу из плоти проклятой,
Истерзанной мукой, разодранной в клочья,
Спаси от пылающих адских объятий,
Не дай поглотить её жаждущей ночи!"
Мгновенье спустя, ярким вихрем сорвался
С лазурных небес светлоликий посланник.
Предстал предо мной, но рукой не касался.
"Я вечно с тобой", - мне ответил мой ангел.
Но взгляд его полон тревоги о чём-то.
О том ли, что нет мне от мрака спасенья?
И в шелесте крыльев звучит обречённость:
Уже не вернуть то, что стало лишь тенью.
Мне трудно дышать. Я в окно порываюсь,
Меня не страшит больше чёрная пропасть,
Но тянется цепь за моими ногами -
Я падаю на пол в бессилии злости.
Слепящие слёзы. Кровавые пятна.
Запутан мой след: ни конца, ни начала.
И ангел в испуге шагает обратно,
Шепча мне проклятья и крылья срывая.
"Ты предал? Отрёкся?! Куда же ты, ангел?!
Иль сдался тому, кто меня поглощает?
Ты даже последней надежды не дал мне!..
Ну что же молчишь ты?.." - "Прости, - отвечает. -
Я видел твой взгляд - в нём пылает безумье;
Ты всё уничтожишь, к чему прикоснёшься.
Вы слишком похожи - тебя не спасу я.
Твой Зверь стал тобой, ты назад не вернёшься".
И ангел уходит - поникший, безмолвный,
Но я ему вслед не гляжу безнадёжно.
Я скалюсь во тьму, в исступлении воя,
Следы от когтей оставляя на коже.
Мой зверь ненавидит во мне человека.
Он душит меня. Я бороться не в силах.
Смирюсь - пусть не будет для слабости места.
Мой зверь - это я.
Мы едины отныне.

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>